Computers - Computers - Как один день - 1-5 книги

К намеченному сроку Ленин уже полностью осознал свою ошибку в отношении Сталина, уже пытался ее исправить, но у него не осталось ни времени, ни сил. Он сам прекрасно понимал, что его срок истекает. Он уже почти не мог говорить, хотя все понимал.

С другой стороны – окружающие его люди. Они, и врачи в том числе, ясно видели, что выздоровление невозможно. Все остальные «вожди» также давно «списали» Ленина со всех счетов, называли его «стариком» (хотя это и была его старая партийная кличка) и даже обсуждали в ЦК вопрос организации его похорон в случае такого исхода. И вот, после всего этого, какой фурор произведет его появление! Живого, полного сил, энергии и планов! Уж тут никто не сможет противостоять.

Итак, момент выбран. Но непременное условие – в комнате не должно быть никого постороннего. Обычно ночью в комнате Ленина кто-то был. Часто – его жена, но ведь в течение ночи может она отлучиться, хотя бы ненадолго? Будем надеяться, что это произойдет. И лучше занять свой пост заранее, еще с вечера. Конечно, я сделаю так, что меня никто не увидит…

С собой мне брать ничего не нужно, я смогу создать все, что угодно, прямо на месте. А вот продумать, что я скажу, как попытаюсь его убедить в реальности происходящего, конечно, следует, хотя бы в общих чертах. Продумывать все в деталях – бессмысленно, потому что я не могу предвидеть его реакцию на исцеление и на меня лично. Положусь на логику и прагматизм его ума. Все же, это необычный человек, необычный во всех отношениях. Вполне можно назвать его гениальным, а гениальность непредсказуема…

* * *

Когда я был вполне готов начать действовать, снова появился Иисус.

- Я вижу, ты уже готов? – спросил он.

- В общем, да.

- Как ты относишься к гипотезе о наследственном характере болезни Ленина, о том, что это вызвано мутацией NT5E?

- Я по возможности изучил этот вопрос.

- Я знаю. Поэтому и спросил.

- Это всего лишь гипотеза, правда, довольно аргументированная. Ссылаются на аналогичную причину смерти его отца. А ты не можешь прояснить ситуацию?

- Не могу. Все та же пресловутая свобода воли! – он усмехнулся. – Если я дам тебе определенный ответ, получится, что твое решение не будет собственным. Поэтому советую лишь уделить внимание всем возможностям. Помни, что твое время совершенно не ограничено. Увеличение срока работы может принести лишь психологические проблемы с пациентом, и не более того. Но вам с ним вместе совершенно не обязательно находиться все время «под домашним арестом». Ты вполне можешь устроить ему «выезд на природу», в том числе, сюда, на любой срок. И в другую эпоху тоже. Правда, не увлекайся слишком сильно. Если он воочию увидит будущее, он может не захотеть менять его. Лучше ограничиться видеоматериалами. И только в крайнем случае, если что-то пойдет не так… Ну, это ты сам решишь.

- Я полагаю, что тогда это – не проблема. И у меня даже будет время исследовать его генетический материал.

- Да, наверное. Если только он сразу не откажется участвовать в проекте.

- Разве такое возможно?

- С человеком и его свободной волей все возможно.

- Ладно, я подумаю и об этом. Но, однако, я нахожусь в куда худшем положении, чем техник Харлан, герой Азимова… Там Изменения хотя бы заранее просчитывались.

- И результаты не всегда были однозначны. Кроме того, Азимов недооценивает сложность подобных расчетов. Вычислительная техника, позволяющая рассчитать Изменение с высокой вероятностью, должна быть по крайней мере не проще рассчитываемого объекта, а сложнее. То есть, такая вычислительная машина – это вся Вселенная, если не больше!

- Да, согласен. Однако, есть ведь ты…

- Я уже говорил, что вижу варианты возможного будущего, но их слишком много. И, не отменяя свободы воли, невозможно точно предвидеть результат.

- Ладно, я понял. Буду готов ко всему, в том числе и к неудаче…

* * *

Я наметил начало операции на следующий вечер. Днем постарался выспаться. Конечно, я могу просто «захотеть не хотеть спать», это я уже проделывал раньше. Но все же следует, на мой взгляд, идти естественным путем. Поэтому я счел за лучшее «захотеть уснуть до вечера». К тому же это предпочтительнее, чем сидеть и переживать заранее, прокручивая в голове варианты…

Выбирая одежду, я остановился на своем комбинезоне и рубашке. Дело в том, что там, куда я отправляюсь, белый халат еще далеко не стал непременным атрибутом врача. Врачи являлись к постели больного в чем угодно, чаще всего – в обычном костюме. И лишь процедуры или операции проводили в халатах. Но быть одетым, как все врачи, пользующие больного – тоже не то, это сразу ставит меня в один ряд с теми, кто не смог помочь. На ноги я надел кроссовки – появиться босиком будет «не камильфо».

Наконец, я сел в кресло и постарался успокоиться. Было около восьми вечера, я хотел явиться в прошлое примерно в это же время суток.

Ну, пора! Поехали…

Я появился в углу относительно небольшой комнаты, разумеется, невидимкой. Два окна, стол, два кресла, стулья. И, конечно, кровать, на которой лежит он. Я не мог не посмотреть туда сразу же. Он лежал с закрытыми глазами, и, похоже, спал. Лицо, совершенно такое же, как на портретах и фотографиях, но заметно более изможденное. Или, может быть, так просто кажется, потому что на щеках небольшая щетина? Волосы на висках, похоже, тоже давно не подстригали, как и усы. Прикрыт легким одеялом. В комнате тепло, но не жарко.

В кресле возле кровати сидит женщина. Волосы стянуты в узел на затылке. Даже видя ее со спины, я понял, что это – Крупская. Не повезло! Придется ждать…

И в этот момент, как бы откликаясь на мое тайное желание, из другой комнаты послышался шум отодвигаемой мебели, и кто-то позвал:

- Надя, можно тебя на минуточку! – женский негромкий голос.

Она вскочила и бросилась к двери. Дверь открылась и захлопнулась тотчас же, почти бесшумно, но я успел услышать:

- Тише, Маша, ради бога! Кажется, Володя уснул…

Не теряя ни секунды, я тотчас поставил «стену времени». Ф-фу! Получилось… Теперь у меня времени сколько угодно. Тут, внутри комнаты, оно течет субъективно как обычно, но вовне – время остановилось. Можно приступать к «лечению».

Я потихоньку вышел из угла и остановился у кровати, всматриваясь в лицо лежащего на ней человека. Обычное лицо, слегка заострившиеся черты, обычный человек… Но при мысли о том, кто он такой, и что ему оставалось жить меньше суток, меня пробрала дрожь. Я решил не волновать его лишний раз, и, как делал в госпиталях, углубил его сон.

Теперь можно не торопиться.

Я подвинул к кровати кресло и зажег под потолком мощный светильник. Вообще-то свет и не нужен, но так как-то увереннее себя чувствуешь. Вгляделся в лежащего человека и сосредоточился на нем. Привычно уже взгляд проник внутрь, сквозь кожу, мышцы, кости…