Computers - Computers - Как один день - 1-5 книги

- Да. И там сын Володи и Жени, который еще не родился. И все остальные.

- Катюша, мы дождемся! Они долетят.

Она посмотрела на меня долгим взглядом, в котором было даже не сомнение, нет – в нем была уверенность в неизбежном.

- А я очень рада. Мы умрем вместе, как я и хотела… Это была хорошая жизнь, и я не жалею. Увидим ли мы детей? После того, как умрем?

- Не знаю.

После этого мы ничего не говорили, а только сидели, держась за руки. Кунья, не отрываясь, смотрела на экран Искина.

- Вадик, мы не успеваем! Астероид столкнется с планетой – правда, по касательной… А катер уже никогда не взлетит.

- Катюша, форсаж! И ускорители! Это трехкратная тяга. Хотя и на короткое время.

- Я знаю. Но катер может разрушиться.

- А что мы теряем? Мы просто обязаны рискнуть.

Кунья кивнула, выпустила мою руку, и снова взялась за рычаги ручного управления. Тяга опять начала расти. Сто пятьдесят процентов. Двести. Двести пятьдесят. Триста!

И снова раздался треск. Носовые опорные балки корпуса сминались, экраны Искина погасли, и в заключение раздалось пронзительное шипение, передавшееся в скафандры через элементы конструкции, а манометры кислородной магистрали показали ноль.

- Ну вот, теперь – действительно всё! – и Кунья, подняв разделяющие нас подлокотники кресел, нагнулась и положила голову мне на колени. К сожалению, мы были в скафандрах, но чувствовали прикосновение тел друг друга сквозь тонкий пластик и пневмоскелет.

* * *

Спустя час грохот ускорителей умолк, двигатели перешли на нормальный режим, а нос катера ушел в скальный грунт до уровня кабины, так что кусочки дробленого камня начали сыпаться внутрь сквозь проем разбитого лобового окна, собираясь в кучки у нас под ногами. По-прежнему корпус дрожал, но уже не безнадежной, как раньше, а, казалось, победной дрожью. Искин, все еще живой, выдал информацию на экран внутри скафандра.

- Вадик, мы смогли! Мы сделали это! Астероид пройдет за пределами атмосферы, если двигатели будет работать в обычном режиме.

- Очень хорошо, Катюша. Значит, мы умрем не зря, правда? – я улыбнулся, поглаживая пластик скафандра у нее на груди.

Теперь Кунья лежала на спине, откинувшись, у меня на коленях, и мы могли видеть лица друг друга через прозрачные забрала. Антенны катера были разрушены, связи с базой не было, и нам никто не мешал.

- Как хорошо, Вадик! Я всегда мечтала умереть, держа тебя за руку и глядя тебе в глаза! И ни о чем не жалею. Разве что о том, что перед смертью не увижу детей.

Я вздохнул:

- Катюша, увы, я вынужден тебя огорчить. Я умру раньше.

Кунья рывком перевернулась и встала на колени на соседнем кресле, схватив меня за плечи руками в перчатках:

- Как?! Почему?

Я печально улыбнулся:

- Все дело в том, что запас кислорода в скафандрах одинаков для всех.

- Ну, и что?

- Ты же математик. Сообрази!

- Я знаю только, что кислород кончится у нас одновременно. Ну, плюс-минус несколько минут…

- Увы. Ты – маленькая. А я – вон какая махина. Я съедаю кислорода гораздо больше.

- Да… Я этого не учла… Опять ты меня перехитрил! Но я знаю выход. Я открою свой шлем. Не хочу жить без тебя!

- Ни в коем случае, Катюша!

- Почему?

- По многим причинам. Главная – у нас биоблокада, и мы сами не знаем, сколько времени сможем протянуть после того, как закончится кислород. Каково мне будет, если я выживу, а ты… Вспомни Ромео и Джульетту! Если бы не глупая ошибка…

- Да… Пожалуй… Придется тянуть до последнего. А еще?

- Мы должны дождаться спасателей, хотя бы один из нас. Недопустимо, чтобы… Ты понимаешь…

- Но что, если мне придется жить без тебя много лет?

- Дети. Ты должна вернуться, если мне не суждено. Но я постараюсь прийти к тебе. Ты должна верить!

- И это все?

- Нет. Перед тем, как потерять сознание, я попытаюсь, используя свои способности целителя, перевести нас обоих в такое состояние, при котором весь оставшийся кислород организм будет отдавать мозгу. Чтобы протянуть как можно дольше.

- Да. Это шанс.

- Ну, и последнее. Я просто тебе приказываю, любимая! Приказываю выжить! И дождаться меня. На сколько еще хватит энергии? Когда остановится двигатель?

- Примерно через два часа.

- Тогда давай просто помолчим, чтобы меньше расходовать кислорода. Мы ведь умеем молчать…

Мы молчали, глядя в глаза друг другу, и держась за руки. Потом двигатели отключились, и наступила звенящая, мертвая тишина. Тишина, когда в скафандре слышно собственное дыхание и биение сердца. Через некоторое время я почувствовал, что становится труднее дышать.

- Ну, Катюша, пора. Я начну с тебя, ты заснешь. А потом займусь собой. – Она доверчиво кивнула. – Прощай на всякий случай, любимая! Или – до встречи.

- До встречи, Вадик! – и она улыбнулась, сжав мою руку. – Жаль, что нельзя поцеловать тебя…

Я погрузил Кунью в сон, заставив всю кровь в ее теле отдавать кислород мозгу, а потом откинулся в кресле и закрыл глаза. Я лгал ей – я не мог сам на себя воздействовать силой своего целительства. Оставалось надеяться только на биоблокаду. В конце концов, сколько времени осталось? Часа полтора-два… Пустяки. Я дождусь. Выживу!

Стараясь дышать медленно и глубоко, я лежал с закрытыми глазами, пытаясь уснуть, но в условиях начинающегося удушья это было невозможно. В глазах плыли цветные круги, в ушах шумело. Я попытался в последний раз сжать руку Куньи, но моя рука не слушалась, я ничего не чувствовал. Наконец, незаметно даже для себя, я потерял сознание.

* * *

Открыв глаза, я рассмотрел над собой белый потолок, и удивился – сколько можно?! Это происходит уже в третий раз! И тотчас вспомнил все. С трудом повернув голову, я увидел Кунью. Она сидела рядом с кроватью в глубоком кресле, откинувшись на спинку, и спала, глаза ее были закрыты, на лице – выражение покоя. Я снова положил голову на подушку и попытался обдумать ситуацию. Где мы? На базе? Тогда почему я не в медкапсуле? Помещение, в котором я лежал, походило на обычную палату медблока, но я не мог с уверенностью сказать, что нахожусь там.

Я попробовал поднять руку, и, хотя с трудом, мне это удалось. Потянувшись к Кунье, я положил руку на ее плечо. Мгновенно, как всегда, она открыла глаза и посмотрела на меня. На ее лице появилось выражение такого восторга, что я, улыбнувшись, приложил палец к губам. Кунья нагнулась ко мне, и уже через миг наши губы встретились. Поцелуй длился долго, и когда, наконец, он прервался, я снова приложил палец к губам и сказал:

- Т-с-с! – я хотел сначала уяснить для себя обстановку.

Кунья тотчас пересела на кровать и обхватила меня руками.

- Вадик! Любимый! Я уже не надеялась…

- Катюшка! Милая моя Катюшка!

Мы снова обнялись и поцеловались.

- Ну, а теперь рассказывай! Где я? Сколько времени прошло?