Алексей Янов - Княжич

Вышколенные, адаптировавшиеся к новым требованиям своего шефа дворяне вывалились вместе со мной во двор, однако послушно держались на некотором отдалении от моей персоны. Рядом с амбарами я обнаружил Перемогу, активно разминающегося с мечом. Этот бугай, ни на какие новые веяния вообще не обращал внимание. Все мои попытки объяснить, что полководцу вовсе ни к чему быть знатным рубакой и стоило бы снизить интенсивность тренировок, им полностью игнорировались. Только я и слышал в ответ.

– Если хошь, то с Изяславом Мстиславичем об этом разговаривай, не докучай мне, княжич, своим пустомолвием! Лучше крепче рукоять меча сжимай!

Вспомнив последний наш с ним разговор на эту тему, понурив голову, поплёлся к своему воспитателю, предстояла очередная утренняя тренировка ...

Вырваться к кузнецу удалось только после обеда. Знающие люди мне посоветовали одного умелого заройского кузнеца. Им оказался крупный мужчина лет тридцати, открытые участки тела которого были покрыты чёрными пятнышками от искр, рассыпающихся при ковке.

Заказал ему сделать трубку, из хорошего железа, запаянную с одного конца и с маленькой дырочкой для запального фитиля там же. Пока не до изысков, главное сам принцип стрельбы Изяславу Мстиславичу показать, чтобы он добро дал селитряницы завести.

– Свинец продам и ольхового угля нажгу, княжич, – отвечал мне кузнец, – а вот серы у меня нетути! Правда у «домников», что болотные руды в крицы переплавляют, да нам, кузнецам, потом продают, сера может быть и есть. Сходить тебе к «домникам» надоть.

– Ты что мелишь смерд, хошь без главы пустой остаться, княжич сказал принесть, значит доставай, где хошь! – обрушился на мигом испугавшегося кузнеца «конюший».

– Успокойся Усташ. – я примиряюще хлопнул его по плечу и снова обратился к собеседнику. – Кузнец, ты сам с «домниками»–поставщиками своими договорись, если у них сера есть я куплю, а если нет, то пусть для меня выплавят, не меньше чем пол горшка. Насчёт оплаты не переживай, куны за работу и ты и «домники» получат.

– А как плавить, ты княжич сам–то ведаешь? Я–то с энтим делом не сталкивался …

«Это что? Он меня проверяет? Хотя технологию, пусть самую примитивную, выплавки серы, наверное, должны и сейчас знать. Используют, вроде как, ныне серу для медицинских целей или я ошибаюсь?»

– Да я тебя ... , – не дав кузнецу договорить, опять влез Усташ, вероятно, обеспокоенный поруганием княжей чести.

– Усташ, ты дашь мне, наконец, спокойно поговорить с уважаемым человеком? – я строго посмотрел на ближника.

– Это ты про этого вонючего смерда …, – начал было «конюший», но тут же «прикусил язык».

– Да! – перебил я Усташа. – Про него родимого, не будь кузнецов, так мы с тобою против супостатов с палками воевали. Так что подумай и помолчи!

Тирада княжича кузнецу пришлась по вкусу, даже обгоревшая борода от улыбки вздрогнула.

– Когда «домушники» … тьфу ты, – поправился я, слегка запинаясь в новой для меня терминологии, – «домники» руду плавят, то дух серный от неё исходит?

– Ага, бывает, – кузнец согласно кивнул головой.

– В глиняный горшок сложить самую дурно пахнущую руду, внизу горшка пробить дырку, горшок поджечь, да прикопать его землёй. От нагрева сера будет не в дым уходить, а плавиться и вытекать через ту дырку, а под неё надо подставить ещё один горшок. Понятно?

Недолго думая я выдал самый примитивный рецепт получения серы.

– Вроде да, скажу «домникам», что княжичу нужна сера, а если её у них не будет, то обскажу как её приготовить, по твоей задумке.

– Молодца, действуй Маня! – я при помощи «конюшего» Люта, державшего стремя, заскочил на коня. Развеселился от удачного разговора с кузнецом, да так, что скакать в прямом смысле этого слова захотелось! Потому оказавшись в седле закричал: – Галопом, за мной!

И тут же мигом все всадники понеслись вскачь, разбрасывая под копытами коней снег в разные стороны. На всю эту картину кузнец глядел слегка обалдевшим взглядом. Никогда ни ему, ни его знакомым не приходилось иметь дело с таким простым и учтивым в разговоре с «чёрным людом» князем или боярином. Да вдобавок ещё эти княжьи знания о кузнечных и плавильщицких премудростях, да в столь юном возрасте – уму непостижимо! Кузнец, пребывая в великой задумчивости, почесал затылок, опомнился и помчался исполнять волю княжича.

Вернулись мы поздно, уже в непроглядной темени. Подворье освещали редкие факелы, да один разожжённый костёр для согрева караульных. Позёвывая, они кучковались вокруг огня, протягивая к нему свои руки. Тишину нарушали тихие разговоры ночной стражи у костра, да редкие перелаивания дворовых собак.

По скрипучим ступенькам мы всей гурьбой поднялись по крыльцу в сени. В хоромах тоже всё затихло и погрузилось в дремоту, нарушаемую лишь храпом. Темно было, хоть глаза выколи. Веруслав метнулся к печи, вытащив пучок лучин, он поджёг их от углей, краснеющих на загнетке. Словно Прометей, освещая нам путь, он повёл нас в наши комнаты. По пути мои дворяне в основном рассосались по своим закуткам, где они, собственно говоря, и «квартировали». В мои покои со мной прошёл только один из моих ночных стражей, в лице Корытя. Лучину «спальник» воткнул в стоящей на столе клювик светца. Под этим скудным освещением Корыть, не смотря на мои вялые протесты, помог мне раздеться. Затем я обессилено рухнул на свои полати, закутавшись в меха. В хоромах было довольно холодно. Корыть тоже, по–стариковски кряхтя, устраивался спать на соседней лавке. Закончился очередной день.

Через четыре дня мальчишки притащили мне пол пуда селитры, ещё через три дня кузнец на санях привёз прямо к хоромам князя ствол, несколько раз переделанный, по настоятельным пожеланиям клиента, а также целый горшок серы, бочонок угля, и пол кило откалиброванных свинцовых пуль с дробью. Теперь мне предстояло «поразить», в переносном смысле, выстрелом из пищали князя.

Всего–то делов: ствол уложить на деревянное ложе, плюс сошки с фитилём раздобыть – и пищаль готова! С составом пороха мудрить не пришлось, «классический» состав дымного пороха я помнил прекрасно: 75 % калиевой селитры, 15 % угля, 10 % серы.

А вот с самой селитрой пришлось повозиться, при помощи всё тех же мальчишек, т.к. добытая ими селитра была не калиевой, а кальциевой, которая обладает меньшей мощностью и излишне гигроскопична. Пришлось её переваривать с золой, чтобы заменить в селитре кальций на калий. А получившееся тесто при помощи сита «зернить», прокручивать селитряные зёрна в барабанах. Благо, что той селитры было с «гулькин нос». Сегодня, результаты коллективного труда предстояло продемонстрировать самому главному судье – Изяслав Мстиславич.