Алексей Янов - Княжич

– Глядишь, ещё через месяц–два твои ученики в настоящих лучников превратятся? – с надеждой в голосе я обратился к Улебу – княжескому десятнику и по совместительству моему комбату.

– Обиходить лук и стрелять из него смогут! Мясо на их руках и плечах нарастает, жилы крепнут. И тетиву все стали до уха дотягивать, но (!!!), – особо выделил Улеб. – Настоящие лучники из них ещё не скоро получатся. В этом деле не токмо сила потребна, но и глаз намётанный, и чутьё особое, не каждому даденное.

– Я тебе уже говорил комбат, для меня главное в лучнике сила, чтобы они могли часто и далеко стрелять, по большим площадям, накрывая их тучами стрел! – опять двадцать пять подумал я. Большинство местных старпёров не понимают или не хотят принимать моих идей. Дескать издревле повелось так воевать, значит ничего лучшего уже не найти и искать незачем. От добра, добра не ищут. И с такими, по–своему верными рассуждениями, ничего не поделаешь, таков у большинства здешних людей менталитет. Вздохнув, я лишь в который раз заметил: – Даже и не пробуй обучать этих лучников прицельной стрельбе. Мне нужны только дальность выстрелов и их частота.

– Да понял я это, княжич, – недовольно буркнул Улеб, – токмо боюсь я, что толку от такого куцего обучения будет не много! Враги тоже не дураки, от стрел будут щитами прикрываться, а эти, – он пренебрежительно бросил взгляд на своих воспитанников, – в незащищённые места смогут если токмо случайно попасть. Стрел – страсть как много будут переводить!

– Со стрелами вопрос решим, – решительно заявил я. – При помощи шлифовальных станков и моего клея много сможем их выделывать. Во время боя стрелами всё, включая щиты и поле, так будет утыкано, что противник просто по земле передвигаться не сможет!

– Ну, не знаю, – пожав могучими плечами, с сомнением произнёс лучник, – вам с князем виднее. Сказали прицельно не учить стрелять – не учу. Просто обучить далеко и часто стрелять – плёвое дело, по сравнению с точной, прицельной стрельбой. Такой немудрённой науке я всех лучников уже к весне обучу!

– Отлично! – удовлетворённо я мотнул головой, – заодно успеешь приметить лучших и самых способных – вот их уже можно будет и прицельной стрельбе начать обучать. Таких мы не только снабдим хорошими составными луками, но и оставим их дальше на службе, домой отпускать не будем!

– Вот это дело! – довольно воскликнул Улеб.

– Только об этом молчок, не проболтайся ненароком. Если об этом твои лучники узнают, то многие могут специально начать плохо стрелять, лишь бы на службе не остаться.

– Я могила! – с улыбкой прошептал дружинник.

Радость его объяснима, ну, не по нутру человеку, в его понимании, халтурить подготавливая и выпуская в свет неполноценных лучников. Будут потом дружинники с боярами спрашивать, кто таких никудышных лучников выучил, что они с десяти шагов в столб попасть не могут, а им будут отвечать – мол, есть такой княжий десятник Улеб – его рук дело. Такой худой славы себе Улеб, понятное дело, не хотел, но ведь не будешь каждому объяснять, что так плохо учить ему сам князь повелел, да и мало кто в такие отговорки поверит. Теперь же, услышав мои слова, его совесть малость успокоилась. И мне хорошо, не в накладе останусь.

Я конечно, как любой здравомыслящий человек, при прочих равных, предпочту метких стрелков мазилам. Но в то же время, я прекрасно осознаю, что массовых армий, состоящих сплошь из снайперов, даже в 21 веке не было. Кроме того, для мелких внутри княжеских разборок крупных армий и не требуется вовсе. Но если я хочу хоть как–то противостоять бесчисленным монгольским туменам, то только профессионалами здесь не обойдёшься, потребуются массовые наборы на армейскую службу. Такую мою мотивировку никому не объяснишь, а попытаешься – никто не поверит или не поймёт, засмеют одним словом. Быть зачисленным в число скоморохов и юродивых совсем не хочется, это коренным образом расходится с моими ближайшими планами.

Как уже говорилось, для той тактики ведения боя, которую я разрабатывал, было необходимо огромное количество стрел. И если наштамповать наконечники не являлось серьёзной проблемой, то изготовить древки для них было многократно сложнее.

Дело в том, что древки стрел склеивались из двух планок, чтобы избежать впоследствии их искривления. Затем они обстругивались вручную и при всём при этом, надо стараться, чтобы стрелы получались примерно одинаковыми по длине и весу. Но и здесь существовала градация стрел – дальнобойные отличались и соответственно изготовлялись по другим лекалам, нежели стрелы, предназначенные для боя на ближних дистанциях. Плюс к этому, стрелам требовалось пропитка льняным маслом, а также прикрепление, кроме наконечника, ещё и оперения. Поэтому, если не добиться некоторой механизации этого производственного процесса, то нечего и думать о массовом применении лучников. На одних стрелах разоришься!

Токарные станки для такой тонкой обработки, которые требуют древки стрел, выйдут не только излишне сложными в технологическом плане, но и весьма дорогим удовольствием. Куда проще, удобней и дешевле для этого дела подходил бесцентровый шлифовальный станок. Он мог работать без какого–либо сложного механического привода. Для разнонаправленного вращения абразивных кругов достаточно и мускульной силы человека. И обработка древков – проще простого: в заранее выверенный и установленный зазор, образуемый между вращающимися абразивными кругами, по направляющей проталкивается заготовка. Вот, собственно говоря, и всё производство – вырубил планки, склеил их клеем, а дальше два человека крутят шлифовальные круги, а третий проталкивает между ними заготовку.

Изготовление самих абразивных кругов, особенно когда чуть позже начнёт производиться фенолоформальдегидный клей, тоже не представляет особой сложности. Необходимо лишь к деревянному кругу приклеить кварцевый песок, что в огромных количествах добывают в карьерах на стекольном производстве в Зарое.

Стрелы, как правило, делают те же мастера, что изготавливают луки. С последними, тоже, всё совсем не просто – здесь какие–либо станки упрощающие и ускоряющие работу я и вовсе предложить не смог. Единственное, что было в моих силах, так это щедро снабжать мастеров–лучников своим фенолоформальдегидным клеем и лаком, что, впрочем, тоже не мало, ибо расход клея в этом производстве просто огромный.

Составные луки делались из дерева (можжевельника, березы и др.) и рога. Средняя часть лука называлась "рукоятью", а все дерево лука — "кибит". Длинные упругие изогнутые половины лука назывались "рогами" или "плечами". Рог состоял из двух деревянных планок, хорошо обработанных, подогнанных и склеенных. По плоским сторонам они оклеивались берестой. На спинку лука наклеивались сухожилия, закреплявшиеся у рукояти и концов. Для усиления упругости вместо бересты можно наклеивать костяные и роговые пластины. На сочленениях отдельных деталей лука наматывались сухожилия, которые затем промазывались клеем, а на него накладывались полосы вываренной бересты. У оконечностей "рогов" находились верхние и нижние накладки. Через нижние накладки проходила тетива (плелась из конопляной пеньки, вощилась). Общая длина лука достигала двух и более метров. На лук надевался чехол, который именовался "налучь", чехол для стрел назывался "колчан" или "тул". Налучь с луком носили слева; колчан со стрелами — справа. Налучь и колчан делали из кожи. Такими сложными композитными луками я планировал начать оснащать своих лучших стрелков–лучников не ранее начала лета.