Михаил Михеев - Т-34. Крепость на колесах

Мартынов повертел в пальцах круглый пластмассовый тубус вроде тех, в которых через полвека будут упаковывать таблетки быстрорастворимого аспирина, и непонятно хмыкнул:

— Первитин. Однако я всегда считал, что это больше по разряду легенд.

— Первитин — это что?

— Наркотик. Достаточно тяжелый, вызывает быстрое привыкание. Но взамен дает бодрость, подавляет необходимость во сне, работоспособность бешеная… Вроде бы еще подавляет страх, но этого точно не помню. Нажрешься — и несколько суток будешь переть в танке, не зная усталости. Кое-кто считал, что именно благодаря этому немцы и справились так легко с Францией, поддерживая темпы наступления, которые ни с какой теорией не согласовывались. В общем, сохрани — баловаться с ним не стоит, но как средство последнего шанса может и пригодиться.

— Гм, — Сергей подумал, кивнул. — Пару упаковок оставлю, остальное нашей медичке отдам.

— Добро, — кивнул полковник. Судя по виду, он практически успокоился, и, закрепляя успех, Хромов спросил:

— Скажи… А то, что ты про Фрунзе и армян говорил — правда?

— Откуда я знаю. Просто встречал эту версию и не нашел в ней особых противоречий.

— А как же интернационализм? Он вроде бы тогда был в почете.

— Ага. И верили в него в основном русские, — досадливо поморщился Мартынов. — Как оказалось, напрасно. А что?

— Просто интересно.

— Ну, раз интересуешься, приходи вечером. Я тебе такого понарассказываю — Рен-ТВ от зависти умрет. А главное, в отличие от звездунов, все будет правдой.

— Заметано, — Сергей встал. Похоже, нехитрый трюк удался. — Ладно, пойду, посмотрю, как там Альберт трофеи инвентаризирует. А то сам знаешь, не уследишь за ним — так он танк налево толкнет и скажет, что так и было.

— Давай, — рассмеялся полковник. — Вдруг что интересное найдешь…

— Товарищи командиры!

Вся троица дружно обернулась на голос и обнаружила быстро хромающего в их сторону человека, одетого так, как положено сельской интеллигенции. Небогато, но чистенько, и на лице полная адекватность — этим он отличался от современников Хромова, причем в лучшую сторону. Лет сорок пять или чуть более. Не дойдя до них, интеллигент остановился и вежливо поинтересовался:

— Товарищи командиры, я могу поговорить со старшим?

— Можете, — кивнул Мартынов. — Слушаю вас.

— А…

— Это мои заместители, у меня от них секретов нет. Капитан Игнатьев, лейтенант Хромов…

Оказавшись командирским произволом в офицерском чине, Сергей лишь усмехнулся мысленно. Игнатьев не выказал и намека на удивление, а гость и вовсе отнесся к происходящему как к должному. Вежливо кивнул и представился:

— Калмыков, здешний учитель.

— Один-единственный? — весело поинтересовался Сергей.

— Из мужчин — да, — серьезно ответил Калмыков. — На фронт не взяли. Нога, — он зло хлопнул себя по едва сгибающемуся колену. — Еще в Гражданскую…

— Бывает. И что же вы нам хотите сказать?

— Может, пройдем ко мне?

Сергей подумал, что это и впрямь неплохой вариант. Лучший, во всяком случае, чем торчать на улице. Тем более основное сделано — трофеи учтены, посты выставлены, бойцы при деле и каждый знает свой маневр. Очевидно, полковник пришел к этому же выводу, поскольку махнул рукой и, сказав «А, пойдемте», первым двинул вслед за шустро хромающим интеллигентом. Остальные потянулись следом.

Обстановка в доме Калмыкова практически точно соответствовала представлению Сергея о том, как жили учителя этого времени. Сам дом просторный, добротный, из слегка потемневших от времени бревен. Второй этаж цветом чуть отличается — явно надстраивали позже. Сразу видно, дом построен не вчера, но, судя по тому, что окружающие дома куда темнее, не в седой древности. Когда-то, общаясь с одной… гм… девушкой, имевшей честь украшать своей фигурой (лицо было весьма средненькое, а вот ножки с талией очень и очень) строительный факультет их вуза. Так вот, она говорила, что дерево как стройматериал при должной обработке спокойно выдерживает лет сто, а то и больше. Этому дому было лет? Может, двадцать на вид и, когда Сергей поинтересовался, то получил утвердительный ответ. Восемнадцать — как пришел хозяин с войны да чуть освоился на новом месте, так и начал строиться.

Чистота, порядок, некоторый аскетизм — ну да в этот период с мебелью у людей дело вообще обстояло не то чтобы очень шикарно. Зато на стенах карты, плакаты — хозяин учительствовал, преподавал недорослям географию, биологию, химию и, как ни странно, астрономию. Такой вот универсал. И, судя по всему, справлялся с задачей неплохо, да и наглядные пособия ничуть не уступали тем глянцевым произведениям искусства, что позже будут выходить из недр сверхсовременных печатных станков. Невооруженным глазом видно — на обучение подрастающего поколения страна денег не жалела.

— Прошу, — Калмыков сделал приглашающий жест. — Проходите, садитесь. Кать! Собери поесть.

Из соседней комнаты высунулась миловидная женщина, заметно моложе на вид, чем хозяин дома. Оценила количество гостей, приветливо улыбнулась и умчалась куда-то. Мартынов кивнул в ее сторону, поинтересовался:

— Жена?

— Да, — ответил Калмыков вроде бы и нейтральным тоном, но видно было, что углубляться в тему он не жаждет. Ну, хозяин — барин.

— Кар-рамба! — раздалось вдруг настолько громко и неожиданно, что все подскочили и заозирались. Хромов даже лапнул кобуру на поясе и отметил, что остальные тоже ухватились за оружие. — Кар-рамба! Кар-рамба!

Попугай был шикарный — здоровенный, разноцветный. Он едва помещался в огромной круглой клетке, стоящей в углу, и смотрел на гостей любопытным круглым глазом. В породах этих пташек Сергей не разбирался совершенно, однако даже его «знаний общего порядка» хватило, чтобы понять — этакую красоту в захолустном городишке встретить как-то не ожидаешь. Попугай вновь посмотрел на гостей, наклонил голову и хрипло каркнул:

— Кар-рамба!

— Во напугал, — с заметным усилием выдохнул Игнатьев. — Где такую красоту выкопали?

— Со службы привез, — почему-то смутившись, ответил Калмыков. — Я ведь на флоте служил. Ну а когда, — тут он похлопал себя по ноге, — комиссовали вчистую, взял его с собой.

— И до каких чинов дослужились? — полюбопытствовал скорее для приличия, чем по необходимости, Сергей.

— Кондуктор. — Показалось, или прозвучала в голосе хозяина маленькая пауза? Да нет, все же показалось, нельзя становиться окончательным параноиком. — Крейсер «Кагул».

— У белых, стало быть? — уточнил Мартынов.

— Да, — с каким-то вызовом ответил Калмыков. — Это преступление?

— С какой стати? Просто проверил свою догадку.

— А… как догадались? — во взгляде учителя сквозило неприкрытое любопытство. — Корабль ведь и в царском флоте был.