Александр Михайловский - Освобождение Ирландии

Он лишь сухо сказал:

— Дженкинс, проследите, чтобы столик в Красном кабинете был накрыт, и чтобы на столе стояли виски и хумидор с сигарами. Сигары должны быть получше, а вот виски можно и попроще…

Дворецкий склонил голову и произнес:

— Сэр, я уже распорядился. Две бутылки Johnnie Walker Old Highland Blend, две бутылки содовой, сигары, кое-какая закуска и хрустальные стаканы.

— Еще раз благодарю вас, Дженкинс, — кивнул посол и, чуть поправив галстук, вышел в коридор.

— Господин государственный секретарь, господин сенатор, рад вас видеть. — Эдвард Торнтон пожал руки обоим незваным гостям. — Давайте пройдем в Красный кабинет, там за виски с сигарами нам будет гораздо удобнее вести разговор.

Графу приходилось играть роль радушного хозяина, хотя больше всего ему сейчас хотелось спустить гостей с лестницы канцелярии. Деревенское быдло, сморкающееся по углам и хлещущее простонародное пойло, потомки шлюх и пиратов, при этом считающие, что, заимев туго набитый кошелек, они сразу же превратились в джентльменов. Когда он приехал сюда одиннадцать лет назад, янки заискивали перед британцами. Он был желанным гостем на приемах и суаре, и его супруга Мэри блистала на них если не красотой, то хотя бы многочисленными украшениями.

А через два года «младшие братья» вдруг потребовали компенсации за то, что Британия разрешила Рафаэлю Семмсу и другим рейдерам конфедератов пользоваться британскими портами, а также строить корабли на британских верфях.

Но после того, как Торнтон сумел договориться и со своим правительством, и с янки, и в 1871 году был подписан Вашингтонский договор, урегулировавшие эти вопросы, отношение к нему стало весьма теплым, и САСШ даже попросили его о посредничестве при переговорах с Бразилией.

Это продолжалось ровно до того момента, когда неделю назад к нему неожиданно пришел сам Уиллиам Эвертс и категорично заявил, что правительство САСШ требуют передачи Соединенным Штатам Северного Орегона — так у янки именовалась Британская Колумбия — а также Земли Руперта, территории к востоку от этой провинции [17] Земля Руперта — теперешняя провинция Альберта. . Мол, проживающие там индейцы своими набегами тревожат границы САСШ, и вообще их замечательной и исключительной нации самим Господом Богом предназначено стать хозяйкой всех земель североамериканского континента к северу от Рио-Гранде [18] По реке Рио-Гранде проходит граница США с Мексикой и граница между двумя мирами, англосаксонским и латиноамериканским. Американская доктрина «очевидной судьбы» предполагала, что вся территория к северу от мексиканской границы должна стать частью САСШ. .

Торнтон попытался было напомнить Эвертсу об Орегонском договоре 1846 года, а также о том, что Земля Руперта никогда не была частью Орегонской Территории. Но Эвертс отвечал, что договоры уже не отвечают сегодняшним реалиям, тем более что войска янки уже на подходе к вышеназванным землям. А о быстрой переброске британского контингента из восточных провинций через всю страну и думать нечего, ведь постройка Канадской и Тихоокеанской железной дороги только еще планировалась.

Но самая главная проблема заключалась отнюдь не в этом. Раньше в случае необходимости в Канаду по морю могли быть переброшены воинские контингенты из метрополии, которые на руинах пылающего Вашингтона быстро бы объяснили этим плантаторам, фермерам и ранчеро, кто тут на самом деле мировая держава, а у кого еще молоко на губах не обсохло.

Но теперь, когда Континентальный Альянс, могущественное и противоестественное европейское образование, главной ударной силой которого были неизвестно откуда взявшиеся югороссы, в скоротечной войне сокрушил Британскую империю, разгромив и повергнув ее в прах, дав этим омерзительным ирландцам их долгожданную свободу. Теперь то, что осталось от Британской империи, никак не могло помочь своему заокеанскому доминиону и его генерал-губернатору лорду Дафферину, Фредерику Темпл-Гамильтон, Темпл-Блеквуду, а также премьеру канадского правительства либералу Александру Маккензи, чей срок правления вот-вот должен подойти к концу. Войск не было, флота, чтобы их перевести, тоже. Все сожрала проклятая Ирландия и вступившиеся за нее югороссы.

Кстати, Эвертс обронил пару фраз о нынешнем бессилии Британии, при этом виновато улыбаясь. Торнтон принял наглые требования к сведению, мысленно пожелал, чтобы проклятых янки постигла точно такая же судьба, и пообещал связаться по телеграфу с Лондоном. А сегодня с утра он послал Эвертсу записку о том, что ответ из Форин Офиса уже получен.

Когда все уселись на мягкие кресла вокруг небольшого стола, Торнтон разлил виски по стаканам, добавил содовую для обоих гостей, и после того, как Хоар похвалил виски (если б он знал, что это — самый дешевый скотч из тех, что продавались в Америке), Торнтон откашлялся и сказал:

— Мое правительство согласно на частичную передачу территорий Североамериканским Соединенным Штатам, кроме острова Ванкувер, который должен остаться под властью Ее Величества, а также Земли Руперта, которая никогда не была частью Орегонской территории.

Эвертс хотел что-то сказать, но его опередил сенатор Хоар, который, брызжа слюной, завопил:

— Вы, кажется, ничего не поняли, господин посол. У вас нет шансов. Остров Ванкувер должен принадлежать нам. Вам это понятно?

— Тогда мне придется еще раз связаться с моим правительством, — спокойно ответил граф Торнтон, хотя внутри у него все кипело. — Но что же насчет Земли Руперта?

— Если вы согласитесь на остальные условия, то, так и быть, оставим ее вам, — стараясь сгладить бестактность сенатора Хоара, произнес госсекретарь Эвертс.

«Да, конечно, — подумал Торнтон, — ваша щепетильность при выполнении обещаний известна всем. Но что ж поделаешь… Не зря же старики-римляне говорили: горе побежденным».

А сенатор Хоар продолжал:

— У вас же есть телеграфный аппарат? Телеграфируйте немедленно. И укажите, что в противном случае наши войска начнут операцию по освобождению этих территорий. Ждем вас.

Торнтону ничего не оставалось делать, как пойти к телеграфному аппарату и настучать телеграмму с соответствующим содержанием. Теперь оставалось только ждать, ответ на это сообщение мог прийти только через несколько часов.

18 мая 1878 года, утро.

Лондон. Букингемский дворец

— Джентльмены, — устало произнес председательствующий принц-регент, — должен вам сообщить, что, как говорят русские, «беда ни приходит одна», и вслед за тиграми и медведями претензии к нам начали предъявлять шакалы. Я имею в виду наших бывших заокеанских подданных, набравшихся наглости потребовать у нас провинцию Британская Колумбия, которую они называют Северным Орегоном, и территорию Земли Руперта, лежащую еще восточнее Британской Колумбии…