Сергей Красов - Вторая попытка

— Ну, продолжай. Какая там говоришь дата смерти?

— Я не помню… Нет, честно, не помню. Фотографию могилы помню: прямоугольная вертикальная мраморная плита, на ней надпись «Чебриковы» и ниже ваше имя-отчество и имя-отчество жены.

— Мы что вместе умрём? Или погибнем?

— Нет, в разное время, иначе я бы запомнил. Видимо потом памятник переделали. Да, знаете что самое интересное в вашей биографии мне запомнилось? После ухода в отставку вы возглавляли службу безопасности Иосифа Кобзона.

— Что! Ты что издеваешься!? — Чебриков даже подпрыгнул от возмущения, а Вадим подумал, как бы Иосиф Давыдович не исчез со сцены навсегда, — Бывший Председатель КГБ на побегушках у какого-то артиста!?

— Я и сам удивился. Хотя… не какого-то, а народного артиста СССР. Да и скорее всего Вы там просто числились формально из-за известной фамилии и за зарплату раз в два больше, чем у председателя КГБ.

— Ты что! Откуда у артиста деньги, чтобы платить мне такую зарплату!?

— Ой! В наше время самыми высокооплачиваемыми профессиями стали не металлурги с комбайнёрами, как мечтали на заре советской власти, а певцы, футболисты и прочие клоуны.

— Как-то неправильно всё это, — Чебриков выглядел растерянным.

— Как говорится, — за что боролись…

— Мы не за это боролись! — Взгляд генерала стал жёстким и упёрся в Бурого, как бы обвиняя его в неправильном будущем. Вадим примиряющее поднял руки:

— Полностью с вами согласен. И, поверьте, — я на вашей стороне. И даже более того, — знаю как исправить ситуацию, ну, или хотя бы попытаться это сделать. Только это надо долго, подробно и по отдельным темам. Я понимаю ваше недоверие, Виктор Михайлович, мол какой-то майор с периферии будет рассказывать генералам как правильно воевать, чтобы победить. Но прошу учесть, что за мной стоит опыт тридцати лет, прожитых вместе с этой страной, знания очень многих аналитиков, историков и других умных людей, которые я читал или слышал, и которые сформировали в моей голове определённое мнении по многим вопросам. Поэтому, я считаю, что меня нужно хотя бы выслушать, а решать, конечно, вам, Юрию Владимировичу и другим, кто стоит и будет стоять у руля государства.

— Тут с тобой никто и не спорит. Всё, что ты знаешь, ты нам выложишь, дорогой, в мельчайших подробностях. В твоей тетрадке всё интересно, каждая мелочь. Например, возможности ведения разведки через Интернет. Да и сама идея создания Интернета, — может мы её перехватим у Запада? Тут есть над чем поработать и подумать. Учитывая объём информации и необходимое время на её сортировку и анализ, к работе лично с тобой будет подключен кроме Верещагина ещё один наш сотрудник. Фамилию его ты сам назвал. Ему уже дана команда, и он выехал из Ленинграда. Сегодня будет в Москве, завтра приступит. Пусть вникает, будущий президент… хе, хе. Подожди секунду.

Чебриков достал из кармана небольшой диктофон, положил его на стол и нажал на клавишу:

— А пока скажи-ка мне своё мнение по такому вопросу. Ты там сообщаешь о развале Союза, о войнах между братскими республиками, о Чечне, наконец. Ты знаешь, как этого можно избежать?

— Знаю, товарищ генерал. Эта мина замедленного действия, которая привела к развалу Союза, была заложена ещё в 1924 году при его создании. Нельзя было делить страну по национально-территориальному принципу. Ещё бОльшей глупостью было выделить из состава России Украину и Белоруссию. Единый народ с общей культурой и языком взяли и разделили на части. Нашли какие-то мелкие отличия в языке и культуре и стали их раздувать. И наши враги этим сразу же начали пользоваться. За время существования «незалежной» Украины там выросло целое поколении, воспитанное в ненависти в «москалям». Знаете, сколько денег разведки Англии и США ухлопали на разжигание национально розни в СССР?

— Знаю, — буркнул Чебриков, — дальше продолжай.

— А знаете, почему мы им не можем ответить тем же? В США территории поделена на штаты, чуть ли не линейкой расчертили карту без учёта каких то там национальностей. У них есть китайские, негритянские кварталы в городах, даже русские — Брайтон-Бич. Но никогда ни у кого не возникнет даже в мыслях идея бороться за государственную независимость какого-то квартала в городе.

Моё предложение — отменить национализм в географии. Провести реформу, разделить страну на десять-двенадцать округов примерно равных по территории, в каждый из которых постараться включить области из соседних республик, умышленно их перемешав. Например: в один округ ввести республики Прибалтики, Карелию, Ленинградскую, Калининградскую области. Сейчас как раз удобный момент. Мотивировать можно тем, что, мол, образовалась новая общность людей — советский народ (это, кстати, прозвучало на каком-то съезде), и деление страны по национальному признаку стало пережитком, так как все нации давно перемешались и стали единым народом. За попытки разжигания национализма и сепаратизма ввести уголовную статью, если её сейчас нет,…я не помню…

— Есть такая статья..

— Тем более. А в качестве наказания там должна быть пожизненная ссылка в районы Сибири и Дальнего Востока, причём проследить, чтобы ссыльные одной нации жили в разных местах, подальше друг от друга.

Дальше. Раз нет национальных республик, то и название СССР — союз республик — отпадает. Значит нужно вернуть название Россия как историческое и доминирующее по территории и населению. Отменить изучение национальных языков в школах. Пусть дома говорят, как кому нравится, а все официальные документы — только на русском. Поневоле выучат. Вот увидите, — лет через двадцать все эти национальные границы и языки начнут забываться. Вырастет новое поколение, воспитанное в новой идеологии. Всячески поощрять смешанные браки. Усилить пропаганду. Союз ещё из-за чего развалился? — Исчезла социалистическая пропаганда и, наоборот, усилилась пропаганда потребительского отношения к жизни, жажды наживы, вещизма, вседозволенности. Весь этот ранее запретный плод хлынул в страну из-за бугра таким потоком, что мгновенно смыл всё хорошее, что годами выращивалось в нашем народе.

Нужно снимать побольше фильмов, высмеивающих национализм, пьянство, наркоманию, курение, и наоборот, восхваляющие здоровый образ жизни, патриотизм; всё, — что способствует единению нации. Вспомните фильм «Офицеры». Даже в моё время люди смотрят его каждый раз с удовольствием и со слезами на глазах. Вот что значит сила искусства. Побольше бы таких. И ещё. Если вернуть стране название Россия, то нужно вернуть и трёхцветный флаг и двуглавого орла на герб…

— Ну, это уж чересчур!

— А ведь вернули в моё время, и когда Россия поднялась с колен, люди стали гордиться этими символами государства. А также своей тысячелетней историей. Что такое США с их тремя сотнями лет истории? Тьфу! Мелочь по сравнению с Россией. Вспомните, как Сталин вернул погоны армии в 1943 году? До этого погоны были символом врага — белогвардейца. И ничего, сразу привыкли и загордились. А комдивы и комкоры стали генералами, и ничего! Наркомы — министрами — нормально! Слова то вроде буржуйские, а народ принял. И фильмы снимали во время войны — «Александр Невский», «Суворов». Как-то забылось сразу, что Александр Невский — князь. А Суворов — царский генерал, который раздавил бунтаря Пугачёва и привёз его в клетке на казнь. Главное — своими победами над врагом они прославляли Россию. Тогда же, во время войны ввели ордена Суворова, Кутузова и Александра Невского. Сталин ещё в то время понял важность этой преемственности, истории, которая идёт из глубины веков, а не создана в 1917 году. Помните слова Александра Невского из фильма: «Кто с мечом к нам придёт, тот от меча и погибнет! На том стояла и стоять будет русская земля!» Он же не мог сказать «советская земля». Но народ это воспринял правильно: русская — значит, — наша. Какой подъём патриотизма, гордость за свою страну появлялись у людей после просмотра фильма. Всё это надо вернуть.