Сергей Красов - Вторая попытка

Борьба с пьянством, это, кстати, очень серьёзный вопрос. Я уже говорил Чебрикову, ты тоже запиши, пока в блокнот, потом отпечатаешь. Главное в этой борьбе — пропаганда здорового образа жизни. У нас там, — в моём времени — об этом забыли. Даже наоборот; представляешь, стали снимать много телесериалов о работе милиции. Такие хорошие парни, борются с преступностью, лихо раскручивают сложные преступления. Народ смотрит с удовольствием. Только почти в каждой серии эти хорошие парни обязательно напиваются. Мол, смотрите, — они такие же как все, рубахи-парни. Причём сцены пьянства с сюжетом абсолютно не связаны. Выбрось их, — и ничего не изменится. То есть идёт самая натуральная пропаганда пьянства. Я уж думал, не западные ли разведки доплачивают нашим сценаристам? С целью растления нации.

Или ещё хлеще. Главный герой сериала — оперативник, прекрасно знает обстановку в своём районе, блестяще раскрывает преступления. Но он постоянно полупьяный. В кармане у него фляжка, от которой он регулярно отхлёбывает, ездит пьяный за рулём. Зачем такое показывать? Пусть это — реализм. И такое сплошь и рядом на самом деле. Но зачем делать из этого положительный пример? Вот если бы он, по сценарию, напившись, разбился в аварии или не смог из-за этого раскрыть преступление, — тогда бы получился совсем другой смысл. Зрителям в подсознание забивалась бы установка, что пить вредно. А так… пропаганда пьянства. Ладно, пошли на завтрак, потом продолжим.

Улыбающаяся Марина, подавая на стол, толкнула Рагозина в плечо:

— Совсем девку заездил! Наташка чуть живая домой ушла.

— Это ещё кто кого заездил, — хохотнул Бурый, глядя на засмущавшегося Рагозина, — Вадик тоже кое-как с кровати слез.

Ровно в девять утра в комнату к Бурому, постучав, вошли двое. Один из них был хорошо уже знакомый Верещагин. Второй Вадиму тоже был хорошо знаком, но заочно.

Фотографии Президента Росси, сделанные в его молодости, регулярно появлялись в Интернете. Причём выставлялись они с целью как-то опорочить его, принизить авторитет, который с годами только укреплялся.

Сейчас в подвижном пареньке с простым лицом, одетым в какую-то куртку с болониевым верхом и свитер, тоже не угадывался человек, на которого со страхом и уважением скоро будет смотреть половина мира.

— Знакомьтесь парни, это капитан Рудин Виктор Викторович, — Верещагин внимательно смотрел на Бурого, пытаясь понять его реакцию.

— Я догадался, — Бурый протянул Рудину руку, — Бурый или Валерий. Как вам будет удобнее.

— Меня вчера ввели в курс, — пожимая руку и с интересом разглядывая Бурого. ответил тот, — это какая-то фантастика, и то, что я вчера перепечатывал с диктофона… всё какое-то невероятное. И почему решили привлечь именно меня,… не пойму.

— Вот он как раз всё и объяснит, — Верещагин хлопнул Бурого по плечу. — В общем, график такой: Рудин работает с тобой до обеда и уезжает. Там печатает, вечером отдаёт отчёт, ночует, утром приезжает опять. Я, соответственно, — после обеда до ужина, потом уезжаю, там — утром печатаю, сдаю и после обеда — здесь. Рагозин — после ужина, до отбоя. Утром печатает здесь на машинке и сдаёт к обеду Рудину, тот увозит в город. Так что вы приступайте, а я пойду поработаю с Рагозиным. Ты ему что-нибудь рассказывал по его теме?

— Да, есть немного.

— Ну и прекрасно, — Верещагин вышел.

— Куда куртку можно повесить? — Рудин достал из кармана диктофон, положил на стол и оглянулся в поисках вешалки.

— Давайте, я повешу, — Бурый взял у него куртку и повесил в шкаф.

Рудин поморщился:

— Может, лучше на «ты», а то как-то неудобно работать.

— Согласен. Тем более, мы, практически, в одном звании. Я ушёл на пенсию майором, ты майора вот-вот получишь.

— На пенсию,… — Рудин усмехнулся, — ну да, я, конечно, помню, но извини, твоя внешность на пенсионера никак не тянет.

— Эта внешность вместе с телом мне случайно досталась. Но я не жалуюсь, всё лучше, чем тело пятидесятишестилетнего больного старика.

— Конечно. Сказка какая-то… Ну что, с чего начнём? — Рудин включил диктофон.

— С твоего вопроса. Почему — ты?

Если ты распечатывал нашу вчерашнюю беседу, то в курсе, что я дожил до 2011 года, успел пережить развал Союза на пятнадцать республик со своими президентами в каждой. После того, как первый президент России отсидел в этом кресле два четырёхлетних срока, вторым президентом стал ты.

— Я!? — Рудин смотрел на Бурого широко открытыми глазами. — Почему я?! За какие заслуги?

— Стечение обстоятельств. Расскажу твою биографию, примерно, как помню. Значит, работал в КГБ в Ленинграде, занимался дзюдо. Потом несколько лет был в Германии. На какой должности — не помню. В общем, — собирал развединформацию. Свободно владеешь немецким языком. Работал в аппарате мэра Санкт-Петербурга Анатолия Собчака. На какой должности — не помню, что-то вроде начальника отдела по внешним связям.

— Подожди. Мэр… Санкт — Петербург… это у тебя манера разговора такая? Мне как-то непривычно.

— Нет, не у меня. У всей страны. Города переименуют. Опять будут Санкт — Петербург, Екатеринбург, Тверь, Самара, Нижний Новгород. Должности: губернатор — глава области, мэр — глава города.

— Зачем? — Рудин пожал плечами.

— Такая была волна демократизации, борьба с большевистским прошлым.

— Так, кроме развала СССР, был ещё и антибольшевистский переворот?

— Ну, не то чтобы переворот,… но мысль правильная. Все резко стали строить капитализм. Началось с либерализации и гласности. Разрешили печатать всё, вот и повытаскивали из каких-то тайных архивов документы, порочащие большевистских вождей. Памятник Дзержинскому на Лубянке пытались свалить, но потом просто перевезли в другое место. Появились документы, подтверждающие, что Свердлов приказал расстрелять тысячи казаков. Что Ленин получил деньги на революцию от германской разведки. Что его — одного из лидеров оппозиционной партии России, провезли в блиндированном вагоне через всю, воюющую с Россией Германию, тем самым подтвердили, что он был немецким агентом…

— Ты поосторожней в выражениях, — Рудин машинально оглянулся на дверь, потом уставился на пишущий диктофон.

— Да мне можно говорить всё. Чего мне бояться? Там, в своём времени, я, видимо, умер, раз оказался в этом теле. Самому непонятно, какой у меня сейчас статус… так… капсула с информацией из будущего. — Бурый махнул рукой и замолчал. Рудин смотрел на него с какой-то жалостью, не зная, что сказать.

— Ну ладно, продолжим, — Бурый указал на диктофон, — на чём мы остановились? На твоей биографии. В общем из аппарата Собчака, ты оказался в аппарате Президента России. На какой-то высокой должности. Почему, — убей, не помню.