Amazerak - Барчук

Автомобиль проехал огромные узорчатые ворота и затормозил.

— Вот и всё, — сказал дядя, — прощай, племянничек, и не поминай лихом. Теперь ты сам по себе.

Я вышел, водитель достал из багажника саквояж и вручил мне. Я огляделся. В воротах у опустившегося за нами шлагбаума стояли двое в синей полицейской форме. По ту сторону высокой кованой ограды зеленел парк, скрывавший от посторонних взглядов богатые кварталы. А здесь город оказался совсем другим. Двух и трёхэтажные здания теснились вдоль узкой дороги, покрытой старым, потрескавшимся асфальтом. Дома выглядели по-простому, роскошью тут даже и не пахло. Да и одежда прохожих была значительно скромнее: отсутствовали та пестрота, те лоск и шик, с которым одевались люди за воротами. Оттенки преобладали приглушённые, а среди шляп и цилиндров всё чаще мелькали кепки, какие у нас назывались восьмиклинками и какие были модны годах в двадцатых-тридцатых прошлого века.

Лимузин дяди развернулся и, выпустив на прощанье клубы белого пара, скрылся за воротами, а я остался один посреди чужого города. Осмотрелся. Головная боль поутихла, а вот давление в грудной клетке не пропадало. Видимо, со здоровьем какие-то проблемы. Когда устроюсь, надо бы посетить врача и выяснить, что за ерунда такая.

Мимо шёл опрятного вида джентльмен в цилиндре. Я поинтересовался, где ближайшая гостиница. Он объяснил. Я надеялся, что имеющихся в кошельке денег хватит, чтобы пару ночей перекантоваться, пока работу не найду. Ещё золотые часы. Зачем они мне теперь? В ломбард их — хоть какие-то средства. «Ладно, придумаем что-нибудь», — решил я, направляясь в сторону гостиницы.

Но едва свернул за ближайший угол, рядом остановилась машина — подержанный тёмно-зелёный седан со спицованными колёсами, кургузым полукруглым капотом и скрипучими тормозами. Двери распахнулись, из них выскочили три амбала в кепках и коротких сюртуках, и я почуял неладное.

— Михаил Барятинский? — спросил высокий. Он был старше остальных, носил усы и вёл себя, как главный.

— А вам чего, собственно? — я оценил обстановку: меня окружили с трёх сторон, и это не сулило ничего хорошего. В прежней жизни я пятнадцать лет занимался тайским боксом, не раз выигрывал соревнования и юношеские, и армейские, но что-то подсказывало, что худощавому юноше, коим я сейчас являлся, будет проблемой тягаться с тремя шкафами. Да и не знал я, насколько тренирован мой новый организм. Но без боя сдаваться тоже не собирался.

— Проедем с нами, мы от матушки твоей, — сказал главный. Говорить он старался дружелюбно, но я-то чувствовал, что таится в его тоне нечто нехорошее. Подобное я за километр чуял. От дяди то же самое исходило.

— Пожалуй, откажусь, — сказал я, готовясь стоять до последнего. Бежать даже не думал. Во-первых, ещё надо из окружения вырваться, а во-вторых, не имел я такую привычку — спину врагу показывать.

— Дело важное, садись по-хорошему. Приказано доставить, — настаивал главный.

— А если нет?

Из-за пазухи главный достал револьвер. Остальные набросились на меня, скрутили — сопротивляться бесполезно. В следующий миг меня уже затащили в салон, и я оказался зажат между двумя верзилами на тесном заднем сиденье. Главный запрыгнул на переднее пассажирское кресло.

— Гони, — сказал он водителю, и машина рванула с места.

Поместье Кстовсокое уже лет сто являлось крупнейшим имением бояр Барятинских с тех пор, как прадед нынешнего главы рода перебрался из шумной столицы к Нижнему Новгороду. Воздух тут был чище, суеты меньше, рядом — река. А кроме того, хоть основная часть родовых земель находилась в Тульской и Тамбовской губерниях, несколько принадлежащих роду крупных предприятий, располагались именно здесь, под Нижним.

Сегодня погода стояла тёплая, только ветер сильнее обычного шелестел в дубраве, росшей неподалёку от особняка. Глава рода, Ярослав Всеволодович Барятинский, только что отобедал и теперь отдыхал на полукруглой веранде. Одетый в просторный атласный халат, он сидел в плетёном кресле за круглым столиком и попивал чай с баранками. На столе стоял самовар. Старик имел привычку чаёвничать на природе. Он не любил шум, суету и тесноту, и предпочитал свежий воздух замкнутому пространству трёхэтажного особняка, наполненного родственниками и слугами.

Но сегодня боярин был не один. За столом сидели ещё двое. Старший сын, Фёдор Ярославович, внешностью походил на отца: статный, высокий, широкоплечий. Даже бакенбарды носил такие же. По обычаю он занимал должность правой руки главы рода и заведовал делами семьи. Рядом с ним, вальяжно развалившись в кресле, сидел, покуривая трубку, третий сын — Алексей Ярославович, боярский воевода. В отличие от старшего брата, он был тяжеловесен и приземист с едва начавшейся проявляться к сорока годам полнотой.

— Так ты полагаешь, Алёша, что Бобриковы нанесут удар? — проговорил Ярослав Всеволодович, отхлёбывая из чашки и с прищуром глядя на воеводу. — Прямо здесь, в двухстах вёрстах от столицы?

— Я уверен, отец, — ответил Алексей, вынимая изо рта трубку. — Бобриковы собирают людей и технику. Сомнений быть не может.

— А вот я сомневаюсь, — возразил Фёдор Ярославович. — Кто ж станет развязывать войну под боком у нашего императора? Неужели государь попустит такое беззаконие? Не такие же Бобриковы и дураки, чтобы пойти на подобный шаг.

— Никто не спорит, не дураки, — пожал плечами Алексей. — Но беда в том, что император нынешний многое спускает с рук дворянам. А вот боярским родам не шибко благоволит. Да и кто сказал, что Бобриковы лично преадпримут атаку? Без сомнения, они будут действовать руками наёмников, — воевода перевёл взгляд на главу рода. — Так что советую, отец, принять дополнительные меры безопасности, и поездок без крайней надобность не совершать.

— Не пристало боярину по углам прятаться, словно мышь, — проворчал глава рода, глядя на сына исподлобья. — Наёмники? Не смеши. Сколько наёмников надо, дабы одолеть витязя седьмой ступени? То-то! Но меры принять следует, это верно. Свяжись с Вильгельмом, пусть вышлет бойцов и танки.

— Не стоит обращаться к герцогу Ландсбургскому, — заметил Алексей.

— Это чегой-то? — хмыкнул Ярослав Всеволодович.

— Разве ты не в курсе, что со дня на день кайзер пойдёт на нас войной? Каково мы будем выглядеть в глазах государя нашего, если у Священной Римской Империи солдат нанимать станем? Нас и так государь в коллаборационизме подозревает. От того и беды все. Лучше нанять людей у османов.

— У басурман? — скептически глянул на сына боярин. — Ох, не нравится мне эта затея. Вильгельм — родственник, а этим нехристям я не доверяю.

— И тем не менее, отец, в настоящий момент лучше не слишком злоупотреблять родственными связями с герцогом. Если начнётся война…