Amazerak - Барчук

Салон был тесным, а заднее кресло — до ужаса неудобным для любовных утех, но мне было плевать. Я стащил с Катрин кожанку, стал расстегивать брюки. Правда, вначале пришлось повозиться с кобурой, которая никак не хотела отстёгиваться. Катрин вцепилась мне в волосы своими тонкими длинными пальцами, в глазах её я видел нежность и желание, и это ещё сильнее возбуждало меня…

А потом, когда дело было сделано, мы некоторое время сидели растрёпанные, запыхавшиеся, но довольные. Катрин положила голову мне на плечо. Мы молчали, не зная, какие слова сейчас будут уместны. На полу под ногами валялась кожанка и револьвер в кобуре. Карабин стоял возле двери.

Я поднял револьвер. Длинноствольный, хромированный, он был покрыт искусной гравировкой в старорусском стиле. Оружие имело переломную рамку и внушительный калибр.

— Хороший ствол, — похвалил я. — Дорого, наверное, стоит?

— Тогда, два года назад, почти пять сотен отдала, сейчас, скорее всего, дороже обойдётся. Кучность хорошая, лучше, чем у серийной модели.

— Хорошо стреляешь?

Катрин рассказала, как на последних состязаниях боярских дружинников заняла третье место при стрельбе на дистанции в две версты. Мне оставалось только восхититься.

— Ну что, поехали? — сказала девушка. — Хорошо конечно сидеть, но уже темнеет, а до Нижнего — два часа пути.

Она прицепила кобуру, надела куртку.

— Слушай, Кать, хотел поговорить…

— Ну?

— Мне нужно ещё кое-что. Можешь привезти какую-нибудь литературу по чарам?

Катрин пристально на меня посмотрела:

— Тебе зачем?

— Да так. Хотел кое-что почитать на досуге.

— Кое-что почитать?! Ты вообще понимаешь, о чём просишь?

Судя по её интонации, я не понимал.

— Прекрасно понимаю, но мне нужно.

— Зачем?!

— А это имеет значение? Это связано с людьми, с которыми я веду дела.

— Говори конкретнее, — Катрин вдруг стала какой-то сухой и строгой, словно я провинился в чём-то.

А я сомневался, стоит ли так сразу открываться. Она была единственной, кто мог дать зацепку, но имелись опасения. Катрин, хоть и взялась помогать, всё-таки служила роду и могла разболтать мою тайну.

— Местный авторитет, Капитан, — сказал я. — Он — простолюдин, но обладает какими-то чарами. Я должен знать, с чем я имею дело.

— Ты видел это?

— Видел. Он… — я замялся, пытаясь понятнее сформулировать фразу, — вроде как исчезать умеет. Точно не знаю. И вообще, мне кажется, что чарами владеют не только боярские роды.

По тому, сколь напряжённым стало лицо Катрин, я понял, что затронул очень серьёзную тему.

— Никому об этом не говори, ясно? — тихо сказала она. — Это, скорее всего, чёрные чары. Я не могу исполнить твою просьбу. Ты сам знаешь, что эти книги хранятся в родовой библиотеке под присмотром. Если пойду на такое, нас обоих казнят.

— Чёрная магия? Значит, Капитана можно привлечь к ответственности?

— Если вина будет доказана, его отлучат от церкви и казнят. Но обвинение это очень серьёзное. Нужны веские доказательства. У тебя они есть?

Я покачал головой.

— То-то! Так что никому не говори. Это не те вещи, о которых стоит болтать, Миша. И этого разговора между нами не было. Поехали.

Я зажёг фары, сел за руль и поддал пару. На улице уже почти стемнело.

Просьба ничего не дала. С одной стороны, меня тянуло сообщить Катрин о своих способностях, с другой — ещё больше страхов появилось. Что если и моя сила считается в этом мире чёрными чарами, за которые могут казнить?

— Когда ждать покупателя? — спросил я.

— Не знаю пока… Зависит от того, кому сбывать и… много от чего, — Катрин говорила растерянно: чувствовалось, что голова её занята другими вопросами.

— У меня мало времени. Ещё день-другой — и предприятие может накрыться. Если Капитан узнает о том, где я прячу оружие…

— Я постараюсь.

И тут я решился.

— У меня тоже есть способности, — заявил я.

Катрин некоторое время молчала.

— Останови машину, — сказала она как-то слишком спокойно.

Я затормозил. Мы стояли на просёлке посреди поля. Стемнело, ничего не было видно, кроме пятна света фар, расплывавшегося на дороге.

— Расскажи мне о них, — попросила девушка.

— Сложно описать в двух словах… — я принялся рассказывать о том, что произошло со мной за последний месяц: как я тренировался, какие возможности своего организма открыл и как убил двух человек в драке у завода. Про сегодняшнюю стычку и предложение Загорских я умолчал.

Катрин очень внимательно меня слушал.

— Ладно, разберёмся, — сказала она. — Главное, пока об этом никто не должен знать, кроме нас. Ясно?

— Я уже догадался, — усмехнулся я. — Но ты можешь хоть что-то сказать? У тебя есть информация по этому вопросу? Это тоже чёрные чары?

— Нет, это что-то другое. Пока ничего не могу сказать, постараюсь выяснить к следующей нашей встрече. Поехали, поздно уже.

Мы с Катрин условились, что в ближайшие три-четыре дня она постарается решить вопрос со сбытом оружия, и отправит мне телеграмму с указанием места и времени встречи.

Она уехала поздно ночью, а я долго не мог уснуть. Всё никак не давали покоя мысли о моих способностях и том, что мне грозит, если информация эта просочится в мир. Что, если Птахины всё же буду осведомлены? Как минимум, Загорские уже знали о моей силе, а значит, скоро весть могла разлететься по свету, и я всерьёз опасался, как бы снова не пришлось менять паспорт и бежать в другой город, а может, и в другую страну.

Потом вспомнил о Тане и о нашем глупом разрыве. Катрин, конечно, хорошая девушка и мне она тоже нравилась, но я прекрасно понимал, что это была сиюминутная страсть, которая не выльется в длительные отношения. После продажи оружия, мы с Катрин больше не увидимся. Её жизнь подчинена служению роду, как и жизнь любого дружинника. А вот с Таней я хотел связать свою судьбу, когда решу свои проблемы. Вот только тень разногласий легла между нами. Впрочем, я не оставлял надежды объясниться, выложить всё начистоту. Она должна понять, что я не на стороне Капитана, а наоборот намерен избавить город от его власти.

Но самым главным сейчас было — продать оружие.

*

Уже несколько дней я собирался навестить Лаврентия Сергеевича, но постоянно отвлекали какие-то дела. И вот, наконец, выдалось свободное время. Я понимал, что зовёт он не просто так баранки поесть. Были у него виды на меня, но и я ничего не имел против нашего сотрудничества.

Жил Лаврентий Сергеевич рядом со своей кузницей в просторной деревянной избе с прилегающим яблоневым садом. В доме было чисто и уютно. Чувствовалась хозяйственная рука супруги — Марфы. Эта полная добродушная женщина отличалась трудолюбием, впрочем, как и сам Лаврентий Сергеевич, который порой целыми днями не вылезал из кузницы.