Amazerak - Барчук

Высказывались сомнения, что Василий Дмитриевич на долго задержится в Арзамасе, но по некоторым сведениям из некоторых источников, в Нижнем его в настоящий момент тоже не было, так что имелись веские основания считать, что он до сих пор здесь.

Катрин и ещё один дружинник остались со мной в квартире, а остальные ушли. Вскоре сюда притащили снятую с танка радиостанцию и установили в отдельной комнате, чтобы поддерживать связь между двумя группами.

Я же больше всего переживал за Таню. Она, по словам дружинников, по-прежнему находилась в доме Лаврентия Сергеевича. Не уехала.

И вот время шло, а ничего интересного не происходило. От нечего делать я расхаживал взад-вперёд по комнате, Катрин устроилась в кресле. Второй дружинник сидел возле рации в соседнем помещении. Мне казалось, что сдохну от скуки, если ещё хотя бы пару дней продлится такая канитель. Делать было совершенно нечего, да и тревога наполняла душу. Сложно сидеть без дела, когда, по сути, твоя судьба решается, да ещё любимый человек в опасности.

— Почему она такая упёртая? — рассуждал я. — Объяснял же, что опасно тут. Когда всё это дерьмо закончится, увезу её.

— Жениться, поди, хочешь? — усмехнулась Катрин.

— А почему бы и нет? Когда-нибудь жизнь наладится.

— Разрешит ли боярин — вот вопрос. Кто она такая? Обычная простолюдинка. Если Арсентий Филиппович знает о твоих способностях, он примет тебя в дружину, и не думаю, что позволит жениться на девушке, не принёсшей клятву роду.

«Ещё не хватало! Мне разрешения спрашивать, на ком жениться?» — подумал я с досадой, но возражать не стал, решив для начала изучить поподробнее обычаи, а потом уже разбираться, что делать.

— Она может пойти на службу. Таня — хороший врач, — сказал я. — Точнее, пока медсестра, но у неё большой талант. Могла бы тоже служить роду.

— Если её примут — другой разговор. Но ты всё равно можешь содержать её в качестве любовницы. Многие же так делают. Только дети ваши вряд ли попадут в дружину, и большого будущего им не светит. А если ты всерьёз решил стать основателем рода, тогда тем более не сможешь жениться на простолюдинке, ты же это понимаешь, надеюсь?

— Если это и будет, то ещё очень не скоро, — сказал я и продолжил ходить из угла в угол. Опять потянулось томительное молчаливое ожидание.

***

Длинный дом с соломенной крышей ничем не выделялся на фоне таких же изб, что стояли по соседству. Дом казался необитаем. Хозяев во дворе видно не было, не раздавались людские голоса, даже в хлеву царила тишина. И никто из прохожих не подозревал, что в хлеву вместо коров, свиней и прочего домашнего скота стоят лимузин и большой люксовый автомобиль бежевого цвета, и что подвал избы оборудован под жилое помещение и имеет подземный ход до пустыря у пролегающей неподалёку железной дороги.

Все эти дни ни Капитан, ни Василий Дмитриевич не покидали своего тайного логова, а связь с внешним миром держали через подручных. С их же помощью велась разведка и наблюдение за домом, где прятался, а точнее должен был прятаться Михаил. Естественно и о приезде боярских дружинников, и о тайной квартире, что находилась недалеко от кузницы, Капитану и Василию Дмитриевичу тоже было известно. Разведчик сообщил, что вчера Михаил уезжал вместе с тремя хорошо одетыми людьми. А сегодня на двух машинах прибыли парни с оружием.

Василий Дмитриевич сидели за длинным столом. Болела рука, в которую попала случайная пуля. И это был ещё один повод поскорее закончить не в меру затянувшиеся дела и уехать в Нижний. Там врачеватели. А они могли не только рану залечить, но даже механическое приспособление поставить вместо потерянной части тела. Так что пуля — ерунда. Но прежде следовало покончить с Михаилом. Мало того, что вести о нём начали разлетаться по всей округе, так ещё оказалось, что он, по всей видимости — энергетик. А значит, чем быстрее он умрёт, тем меньше проблем будет для всех.

Капитан сидел напротив.

— Достаточно прятаться, — заявил Василий Дмитриевич. — Сегодня же ночью выступаем. Сколько людей собрал?

— Пятнадцать, — ответил Капитан. — Этого мало. Денёк-другой выждать бы, собрать ещё.

— Хватит. Твои солдаты ударят по дому Кузнеца для отвлечения. Вся дружина туда сбежится, а Михаил останется на конспиративной квартире. Туда-то мы и направимся. В первую очередь надо убить парня. Остальное — потом. С остальным сам разберёшься. Как и с Загорскими. Константина пока не трогай. Ликвидируешь управляющего — с молодым дворянином договоримся. А если нет — его тоже уберём.

— С радостью. Они предали меня.

— Вот и хорошо. Будешь работать на мой род — будешь как сыр в масле кататься.

— Что ж, верю вам, Василий Дмитриевич. Но надеюсь, проблем с моими коммерческими заведениями не возникнет?

— Если нам обоим они принесут прибыль — не возникнет. Пока будешь здесь под нашим покровительством, а там посмотрим. Если род увидит в тебе иную выгоду, можешь высоко взлететь. Ты же об том всегда мечтал? Карьеру сделать? Титул получить? Что ж, служба великому роду не менее почётна, чем служба государю.

— Я бы получил и титул дворянина вместе со званием подполковника ещё тогда, пять лет назад, если бы не разрывная пуля.

— Но не получил. Не жалуйся на судьбу, Капитан. Её просто надо принять с мужеством, — произнёс Василий Дмитриевич и задумался. Он вспомнил, как два месяца назад говорил эти же слова Михаилу. Его судьба бала погибнуть от руки убийц, но он не принял её, и теперь — проблемы. — За твои способности тебя могут казнить. Если же направишь их на службу великому роду, получишь то, что причитается.

— Надеюсь, — Капитан склонил голову в лёгком поклоне. — Надеюсь, оправдаю ваше доверие.

***

Я проснулся от звука выстрелов. Они доносились со стороны дома Лаврентия Сергеевича. Там шло настоящее сражение. Грохотали ружья, трещал пулемёт. Я быстро оделся, схватил револьвер, что держал под подушкой. Пять патронов. Одна камора пустая, чтобы исключить случайный выстрел. Катрин и два дружинника, что дежурили сегодня в квартире, уже были на ногах и при оружии. Вторая группа находилась в доме Лаврентия Сергеевича. Десятник передал по рации, чтобы мы оставались на месте.

На столе горела лампа. Катрин и ещё один дружинник расположились у стен так, чтобы контролировать оба окна, третий сидел в отдельной комнате возле радиостанции. А я расхаживал взад-вперёд с револьвером в руке, и только одна мысль занимала голову: в доме же Таня! Я должен её защитить.

— Мы должны помочь, — сказал я. — Их перебьют! Нельзя сидеть сложа руки.

— Если бы это потребовалось, нас бы вызвали, — сухо проговорила Катрин. — Они справятся.

— Как хотите, я должен пойти помочь.

— Нет, ты останешься тут, это приказ десятника, — Катрин строго посмотрела на меня.