Антон Текшин - PlayKiller [СИ]

На этот раз за мной приехало не беспилотное хромированное такси, а подержанная «Лада», такая родная и домашняя, вплоть до скрипучих сидений. За рулём сидел заметно нервничающий типчик в шапке с острым козырьком, который невольно вздрогнул от слишком сильно захлопнувшейся дверцы. Меня всё сильнее колотило, и соизмерять силу получалось с большим трудом. Но высказывать вслух недовольство водитель всё же не стал, и утопил педаль газа.

По пути я вынул окровавленные затычки из ушей и теперь мог различать некоторые звуки. Да и звон в голове заметно поутих, поэтому я вполне разборчиво произнёс:

— Уважаемый, не торопитесь так, за нами никто не гонится.

Типчик послушно сбавил скорость, а мимо нас пронеслась массивная пожарная машина, переливаясь спецсигналами и крякая на отдельных нерадивых автомобилистов. Управление роботу доверяли далеко не все, особенно на личном транспорте. И всё равно, водительские права понемногу становились пережитком прошлого.

По пути нам пришлось сменить транспорт в специальном месте, защищённом от постороннего сканирования, и лишь затем я оказался на окраинах Барахолки. Встречала меня лично баба Нюра с любимым кошаком в руках. Звали питомца Васькой-бандитом, и он полностью оправдывал данное прозвище. Увидев меня, зверь зашипел, прижав искусанные уши к голове, после чего унёсся прочь, в глубь подмостовных трущоб. Нависающая над поселением эстакада закрывала добрую часть неба, отчего здесь всегда царили тень и полумрак.

— Опять ты весь дырявый, — вздохнула старушка, подставляя крепкое как гранит плечо. — Пошто бронежилеты не пользуешь?

— Понты, — улыбнулся я сквозь гримасу боли. — Так ведь не круто.

— У оленей понты, — наставительно погрозила она пальцем. — А у тебя ветер в башке гуляет!

— Не буду спорить. Сумку-то получилось пристроить?

— С руками чуть не оторвали, — махнула рукой баба Нюра. — Побольше такого добра привози, расхватывают, будто мои пирожки.

— Давно уже их нахваливаешь, а ни разу так и не угостила, — в шутку укорил я её.

— Так ты ж чисто, как блоха — на одном месте не сидишь!

— Боюсь, в этот раз придётся у вас немного погостить…

— Скарб твой уже перевозят, можешь не менжеваться. А тебе мы завсегда рады.

— Во, тогда уж точно попробую! — воодушевился я.

— Агась, — кивнула она с ехидцей. — Ежель только потроха твои по дороге не растеряем…

Врачевал меня по старой традиции бородатый Семён. Только непривычно трезвый, отчего его руки заметно дрожали. Начальница вынесла ему строгое замечание и принесла стакан первача для корректировки прицела. Дело пошло гораздо бодрей, и вскоре эскулап заявил, что я буду жить, хоть и не понятно — зачем.

Когда он заканчивал меня штопать, в избу деликатно поскрёбся Пётр. Интеллигент как всегда принёс кучу свежих новостей, главной из которых оказалось заключение генетической экспертизы. Хорошо, что я лежал на кушетке — падать было некуда.

«Вероятность родства — девяносто девять процентов».

Перечитывание несколько раз успеха не принесло — смысл оставался тем же.

— Ну как так-то… — простонал я, пытаясь привстать, чтобы побиться о ближайшую стену головой.

— Ляг давай, не то швы разойдутся! — недовольно дыхнул на меня перегаром Семён, придавив к ложу рукой.

А ведь этот тест я делал, скорее, для успокоения души. Даже позабыть успел о нём за всей этой кутерьмой с ликвидаторами. Просто показалось подозрительным, что у меня с Элли одинаковая группа крови — третья отрицательная. Довольно редкое сочетание, у меня самого частенько сцеживали её для последующего донорства.

И как же, Ктулху вашу мать, это могло произойти?! Девяносто девять с хвостиком процентов — ошибки быть не может… Не зря у нас глазная радужка оказалась одинаково бракованной.

Но у меня не может быть близких родственников. Никак. У родителей я был один, единственный двоюродный брат умер ещё в девяностые, отравившись палёной водкой. Детьми он, в силу молодого возраста, обзавестись не успел. Как и я сам.

И всё же, Эльвира каким-то образом оказалась моей… Дочерью? Даже мысленно это произносить было страшно, не говоря уже о большем. Но как?! Ведь на тот момент, когда она родилась, я уже давно находился в криостазе!

Не сходились ни даты, ни сроки. Вообще ничего!

Между тем Семён с грехом пополам закончил врачевание и пошёл выклянчивать добавку у неуступчивой бабы Нюры. А поймавший ненароком мой взбешённый взгляд Пётр и вовсе предпочёл выйти подышать свежим воздухом, оставив меня наедине с собственными невесёлыми мыслями.

— Эх, товарищ Рассохин, — тихо произнёс я омертвевшими губами. — Как жаль, что вы уже того, подохши малость. А у меня к вам столько вопросов…

Конец четвёртой книги