Евгений Щепетнов - 1972. Родина [СИ]

– А сейчас…сейчас будем петь все вместе. Итак, прошу!

И тут…погас свет, и над оркестром открылся экран, на котором появились марширующие по Красной площади войска, полетели самолеты, и…заиграла ритмичная рок-музыка! И я запел!

Союз нерушимый республик свободных…

Это было потрясающе. Под хронику, под ныряющие танки, под проносящиеся самолеты, под стартующие ракеты – гимн! И самое главное – гимн со словами. Ведь сейчас гимн исполняют без слов!

И рок-музыка! Гимн под рок-музыку! Хорошо, что Шелепин ЭТО разрешил. Спасибо ему. И вышло круто. Очень круто. Зал стоял и пел. А когда хроника закончилась и отгремели последние аккорды, зал загремел, захлопал, закричал.

Меня все не хотели отпускать, Кириллов смущенно улыбался, а я кланялся и тоже хлопал – залу. А когда стих зал, поблагодарил:

– Спасибо вам за все! Будем жить! Урааа! Урааа! Урааа!

И зал кричал «ура» вместе со мной.

Когда ушел со сцены, то ощущение было таким, будто я только что вышел из боя. Меня даже потряхивало от избытка адреналина.

– Приветствую вас! – сказал голос позади меня, я обернулся и увидел…Лещенко. Он протягивал мне руку, и я автоматически ее сжал, да так, что певец поморщился:

– Ох! Вот это у вас хватка!

– Простите – смутился я – После выступления меня просто трясет. Плохо контролирую себя. Не рассчитал.

– Даа…вот это выступление! – восхищенно протянул Лещенко – Давно такого не видал! Потрясающе! И песни замечательные! Мне бы хотелось исполнить ваши песни!

– И мне – раздался голос рядом.

– И мне! – хохотнули слева.

Кобзон и Магомаев, вот тебе и раз!

– Замечательно! – кивнул Магомаев – В самом деле замечательно! И музыка, и слова! И вы исполнитель замечательный!

– Я безголосый исполнитель – усмехнулся я, пожимая руки певцам – Мне рядом с вами просто стыдно выступать! С моим-то хриплым баритоном!

– Знаете…а ведь у Бернеса голос тоже был не оперным – улыбнулся Кобзон – Но…народ его обожал! И сейчас обожает. Вы – новый Бернес! И сегодня ваши песни стали народными. Я вам даже немножко завидую!

– Ох! – только и смог сказать я – Вы, великий певец, завидуете какому-то дилетанту?! Да ладно…вы все трое – гордость страны, ее золотой фонд. Вы останетесь в веках в памяти народной! И не мне равняться с вами в вашей работе! Это уж так…попросили меня исполнить, я и исполнил. А до этого пел только на капустнике, перед Высоцким да Улановой.

– Вы Уланову знаете? – восхитился Магомаев – При случае передайте ей привет и мое почтение!

– И от меня! – вмешался Кобзон.

– И от меня – это уже Лещенко.

– Ну-ка, дайте я посмотрю на этого самородка!

Голос был женским, могучим и сочным, у меня даже мурашки пошли по коже – это она! Королева!

– Поздравляю! Вы произвели впечатление на зал и на меня! – Зыкина доброжелательно улыбалась, и беззастенчиво меня рассматривала – А я ведь вас видела! Мы же с вами в одном доме живем, так?

– Так, Людмила Георгиевна – улыбнулся я – чуть ниже вас живу.

– Рядом с Улановой, я знаю! – кивнула певица – Она говорила! И рассказывала, что вы еще и великолепно танцуете! А если Уланова говорит «великолепно» – это высшая степень похвалы! Я бы хотела пригласить вас в гости, можно?

– Когда? – посерьезнел я – Я завтра собирался уехать…недели на две. А так – почту за честь побывать в гостях у королевы вокала! И я бы хотел пригласить вас к себе, если возможно. И всех вас, уважаемые…хмм…вот язык не поворачивается назвать вас коллегами! Стыдоба – ну какой из меня певец?! Если только разговорного жанра?!

Все присутствующие захохотали, Зыкина тоже – она смеялась сочно, звонко, весело.

– А что, я бы пришел в гости к такому таинственному человеку! – кивнул Кобзон – Про вас рассказывают странные вещи! Вы взялись неизвестно откуда, ворвались в литературный мир своими сказками, и в Штатах заработали баснословные деньги! Встречались с президентом США, на вас охотилось ФБР, а еще…вы Герой и лауреат Ленинской премии! Очень хотелось бы узнать вашу историю! А еще больше хотелось бы – чтобы вы написали нам песни! Это возможно?

– Да, кстати, я бы тоже не отказалась исполнить что-то вроде вашей «Реки» – кивнула Зыкина – поможете?

– Обещаю – заверил я торжественно – вернусь через две недели, найду всех и каждому из присутствующих предложу по песне. А там уже сами решите – будете это петь, или нет. И соберу вас у себя! Только скажите, как с вами связаться, продиктуйте телефонные номера – и я вас найду.

– А записать есть чем? – озабоченно спросил Лещенко.

– Я запомню. У меня абсолютная память. Я ничего не забываю – ответил я, и мне начали называть цифры.

Глава 7.

Как там говорят? «Наутро проснулся знаменитым!»? Так вот ничего такого не было. Проснулся я отдохнувшим, выспавшимся и голодным. Вчерашний вечер буквально выпил из меня жизненную энергию. Вот когда начинаешь понимать актеров, которые выкладываются по-полной, вкладывая в свою роль всего себя. Вот так и я — вложился в песни так, что…ну…это не передать словами. Никак не передать. Может потому и получилось?

В общем – я был доволен. Интересно, как отреагирует на такие музыкальные изыски советское общество — тут ведь не все так просто! Вдруг завтра какой-нибудь Суслов заявит, что я испоганил гимн СССР, и что таких как я надо искоренять со всей силой пролетарского гнева? Все может быть…

На кухне чем-то гремели девчонки (Что за привычка бухать тарелками так, будто хочешь их раздолбать?! Это уже чисто женское!), пахло пирожками, из чего я сделал вывод что меня ожидают вкусные штучки! Кстати, чего это они взялись стряпать? Скоро опять ехать в Сенеж!

Спрыгнул с постели, шагнул к двери и тут же сказал себе: «Тпррр!» Как жеребцу. Хотя бы трусы надо надеть — как уснул посреди ночи, так и…в общем – хорошая была ночь. Бурная и жаркая.

Подумал, подумал, и надел халат. Взял с собой чистое белье и отправился в ванную комнату. Горячий душ выбил из мозга последние остатки сна, и когда я одевшись в домашнюю одежду (трико да майка) вошел на кухню, голова была ясной и свежей, как после недельного трезвого отдыха на Черноморском побережье Кавказа.

– Доброго утра всей честнОй компании! – поприветствовал я своих сотрудниц, и те радостно улыбнулись мне в ответ.

– Доброе утро! Привет!

— Читай! — протянула Ольга пачку газет, но я досадливо отмахнулся:

— Сама читай! А я лучше чаю попью! И пирожков! Пирожков! Настюх, ты знаешь, что являешься гениальным пекарем?! Ты бы в Америке просто озолотилась, открыв кондитерскую! И кто тебя научил печь такие пирожки?!

– Мама научила – бесстрастно сказала Настя, но я не обратил внимания на ее холодный тон, занятый подтягиванием к себе здоровенной тарелки с маленькими румяными пирожками.