Роман Злотников - Ярость обреченных [litres]

Мой голос пронзает тягостную, давящую тишину, однако никакого отклика у рогорцев моя речь не нашла. Несколько огорошенный, я позволил коню сделать несколько шагов назад от плотной стены явно недружелюбно настроенных воинов, и в этот миг вперед подалась княгиня.

– Защитники Волчьих Врат! Защитники Волчьих Врат!!! Есть ли здесь воины, кто плечом к плечу с моим мужем защищал крепость?!

– Есть!

– Да, госпожа, мы здесь! – раздаются в разных концах площади разобщенные крики воинов.

– Вы свидетели – крепость пала только тогда, когда оборонять ее уже не было никакой возможности! Когда шанса продержаться еще чуть-чуть просто не осталось – нас завалил бы в казематах следующий обстрел! Ведь так?!

– Верно!

– Все правда, госпожа!

Раскрасневшаяся, все более распаляющаяся Лейра продолжила:

– И ведь вы признаете меня – законную супругу Торога, мать его наследника!

– Признаем!

– Конечно!

– Мы помним тебя, госпожа!

– Так слушайте же меня и будьте свидетелями перед лицом прочих воинов: этот человек не врет вам! – Княгиня указала рукой в мою сторону. – У нас осталось совсем мало времени, ваши тюремщики были куплены бунтовщиками и ждали, когда мятежные хоругви войдут в казармы и перебьют вас всех!

– Твари!!!

– Бастарды!!!

– Клятвопреступники!!!

– Все верно, воины! – Княгиня чуть переждала, пока гневные крики освобожденных прервутся, и продолжила: – Король Якуб без числа нарушал свои слова и клятвы, он вел себя низко и недостойно не только монарха, но даже просто мужчины!!! Однако сейчас у нас нет выбора. Если мы и сумеем с боем вырваться из города, то сейм выберет нового короля, и тот пошлет вслед за нами лучших воинов, вплоть до крылатых гусар! На открытой местности нас разобьют, а вечно обороняться в вагенбурге мы не сможем…

Но сейчас большинство шляхты и горожан бездействуют, ожидая, когда незаконный мятеж приведет к власти нового короля. А пока есть старый, опасность для нас представляют лишь бунтовщики, вряд ли превосходящие нас числом, так разобьем их! А после, когда мы спасем Якуба и его власть в Республике, кто помешает нам потребовать лучших условий, вплоть для полной независимости Рогоры? И как король сумеет отказать, если его жизнь будут беречь ваши мечи?!

– Да!!!

Однако то, что происходит на моих глазах, вряд ли можно назвать иначе, как еще одним заговором мятежников… Впрочем, сейчас явно не до жиру…

– Господин лейтенант! Господин лейтенант!!! – В мою сторону галопом скачет Леонард. – Сюда следует хоругвь лехов!

Пару мгновений я лихорадочно размышлял, пока самые горячие из освобожденных не закричали нечто вроде «убьем их всех». Но я все же принял решение быстрее:

– Госпожа, с северной стороны должна быть калитка, берите с собой всех, с кем защищали Волчьи Врата, берите еще воинов – не менее трех сотен, и спешите во дворец. Рауль, пойдешь с княгиней!

Лейра, чье волнение выдают вновь расширившиеся глаза, поспешно кивнула. По-прежнему массирующий затылок Рауль также поспешно склонил голову в утвердительном жесте.

– Воины! Враг уже у ворот! Мне нужны добровольцы, не менее полусотни, мы задержим лехов в тюрьме и отступим. Оставшихся я прошу выбрать трех командиров! Один пойдет с княгиней, взяв с собой три сотни воинов, еще двое пусть делят людей пополам. Одному отряду следует двигаться к городскому арсеналу, второму – к оружейным мастерским. Берите их и вооружайтесь, вас поведут мои люди! И помните: вы действуете от лица короля, а значит, требуйте подчинения его именем, а уже после стремитесь в драку! Не грабьте горожан, не трогайте женщин, не нападайте на безоружных – люди должны понять, что вы дисциплинированное войско, верное монарху, а не разбойный сброд. Только в этом случае мы можем рассчитывать на поддержку Варшаны! Так что, будут добровольцы?!

Полсотни воинов набралось в считаные секунды. Я дал им ровно минуту вооружиться оставленными тюремщиками огнестрелами, после чего лично повел к воротам. И хотя более всего я хотел бы уйти вместе с княгиней, успех всего предприятия зависит от того, сколько продержится отряд, оставшийся прикрывать ретираду основных сил. А значит, мое место среди них…

– Откройте – или мы вышибем ворота!!!

Хм, как все знакомо… Что же, прежде чем драться, стоит поговорить – глядишь, выиграю еще время.

– Кто говорит?!

– Магнус?! Старый ты кусок дерьма! А ну, живо открывай, пока я не вынес сгнившие воротины твоей помойной дыры!!!

И ничего они не сгнившие… Жестом указав воинам на стрелковые позиции у бойниц, подхожу вплотную к калитке, что подпирает отчаянно бледный Жак.

– Я повторяю свой вопрос: кто говорит?!

За воротами, как кажется, раздался удивленный возглас:

– Говорит хорунжий Збыслав Кажайский! У меня приказ сейма занять тюрьму! Кто спрашивает?

– Спрашивает лейтенант королевской гвардии Серхио Алеман! И у меня есть приказ его величества никого сюда не впускать!

На минуту наша перекличка, что могла бы показаться забавной в иных условиях, прервалась – лехи что-то оживленно обсуждают. Я уже подумал, что они благоразумно отступят от опасного участка, но хорунжий вновь решил попытать счастья в переговорах:

– Пан лейтенант, предъявите ваш приказ!

Коротко усмехнувшись, с легкой издевкой в голосе бросаю в ответ:

– Учитывая, что это вы ломитесь в тюрьму, пан Збыслав, прошу вас предъявить ваш заверенный печатью сейма приказ!

Я знаю, что делаю: если король отважился арестовать основных заводил бунта, то возможность собрать сейм и отдавать приказы от его имени неосуществима сама по себе. Если только распоряжение не было подписано заранее – впрочем, я сильно в этом сомневаюсь.

– Не глупите, лейтенант, вы не в том положении, чтобы диктовать мне условия!

– Это почему же?!

– У меня в хоругви три с половиной сотни отчаянных рубак и два орудия, что разнесут ваши ворота в щепки! А сколько людей у вас?! Судя по имени, вы из свиты королевы, значит, с вами едва ли полсотни бойцов – и то вряд ли. Быть может, вы и смогли запугать старого борова Магнуса писулькой Якуба, но…

– То, о чем вы говорите, открытый мятеж. А раз так, я вынужден вас арестовать.

По сигналу стрельцы-рогорцы наконец-то прильнули к бойницам, нацелив огнестрелы на столпившихся у ворот шляхтичей. По моему приказу Жак распахнул калитку, наставив ствол самопала на говорившего со мной хорунжего – мужчину чуть старше средних лет, с рыжими вислыми усами и явственными залысинами у висков. Я жестом приказал ему подойти ко мне. Пан Збыслав, надувшись от гнева, медленно шагнул вперед…

– Вельможные паны, предложение распространяется не только на хорунжего! Все вместе! Только сабельки из ножен вынимаем и аккуратненько так на землю, на землю… И самопальчики туда же – ну конечно же кладем аккуратненько так, да… А шутить не стоит, боюсь, как бы у кого из моих стрельцов рука не дернулась…