Олег Северюхин - В измерении Кольца

Я взял бумагу и написал:

— Как ты будешь удалять свой чип?

— У меня есть знакомый студент-медик, — написали мне в ответ. — Чип оставлю у отца, чтобы думали, что я на месте.

Я кивнул головой.

Мы пошли по пустынной улице. Прохожие встречались редко. Так же редко проезжали электромобили.

— Где все люди? — спросил я.

— У нас по улицам люди не бродят, — ответила Ольга, — все находятся где-то: в офисе, дома, в клубе, в кинотеатре, в театре, на стадионе и все перемещаются с помощью разветвленной системы лифтов, переходя с уровня на уровень. Зачем идти по улице, когда можно зайти в клуб и перейти на другой уровень.

— А как определить, какая дверь ведет в театр, на стадион, в кафе? — выяснял я, совершенно не понимая, как люди могут находить что-то на фоне серой стены.

— Это же так просто, — веселилась моя спутница, — смотрите на стене значок ложки и вилки — это столовая, если на фоне них нож — то это кафе, а если на фоне вилки и ножа фужер — то это ресторан. Где театр — там будет изображение занавеса, у стадиона — значок вытянутого по горизонтали овала и слева от каждого значка кнопка открывания двери. С улицы редко кто заходит. Вот мы и подошли к кафе, вот ложка, вилка и на их фоне ножик. Нажмите кнопку.

Я нажал кнопку и гильотинная дверь открылась. В кафе было накурено, играла какая-то техномузыка, более десятка пар как-то странно дергались посреди зала, освещаемые разноцветными огоньками от подвешенного под потолком блестящего шарика с фонариком.

Простите меня за музыкальную необразованность и невежество, но техномузыка и тяжелый рок это форма шизофрении, а не искусства. Эту музыку можно использовать для пыток людей и для увеселения самих рок-музыкантов, которых нужно закрыть в комнату и в течение суток на полную громкость играть им их произведения. Через сутки эти люди будут ярыми сторонниками спокойной и тихой музыки, а из всех танцев будут отдавать предпочтение старинному вальсу, не забыв для этого надеть фрак и до блеска начистить ботинки.

За столом сидели захмелевшие люди, но не было запаха спиртного или большого количества пива, превращающего тонкий пивной запах в запах туалета на вокзале. Кто-то о чем-то громко говорил, то ли спорил, то ли произносил речь. Говорил он очень вдохновенно, хотя его и никто не слушал.

— Заказать вам что-нибудь выпить? — спросила Ольга.

— Если можно, то сто грамм "Праздничной" водки из серии "Богатство Сибири" и бутерброд с красной рыбой, — по простоте душевной попросил я.

Девушка как-то странно посмотрела на меня и что-то сказала подбежавшей девушке. Буквально через три минуты у нас на столике стояли два бокала с водой, две маленьких тарелочки с двумя таблетками: на одной тарелочке красная таблетка, на другой белая. И еще маленькая тарелочка с каким-то пюре и чайной ложечкой.

— Что это за "колеса"? — спросил я. Никогда к наркотикам не прибегал и прибегать не буду. То ли мы в наркопритон попали, то ли еще куда-то.

— Это не колеса, это бокал вина и ваши сто грамм водки, а в тарелочке ваш бутерброд, — улыбнулась девушка. — Глотайте таблетку и запивайте водой. Еще можете закусить бутербродом с красной рыбой.

Девушка бросила таблетку в рот и запила водой.

— Не бойтесь, ничего с вами не случится, мы это делаем каждый день и не стали наркоманами, — стала уговаривать меня Ольга. Глаза ее блестели, как у женщины, выпившей солидный бокал хорошего вина.

Я выпил таблетку и стал ждать реакции. Какая реакция может быть от стопки хорошей водки под бутерброд? Никакой, кроме некоторой эйфории. И вдруг я почувствовал приход этой легкой эйфории, но без вкуса водки во рту.

Основным вкусом водки является горечь, которая проходит от того, когда нюхают корочку ржаного хлеба или закусывают селедкой с отварной картошечкой, или солеными грибками с лучком и сметанкой, или солеными огурчиками с хорошо прожаренным мясом, а не с каким-то пюре.

Для интереса я его попробовал. Какой-то рыбный вкус был, но кто же сравнит синтетический бутерброд с настоящим из черного хлеба со сливочным маслом и сверху солидным кусочком соленой кеты и колечком репчатого лука.

Мне почему-то стало хорошо и уютно. Окружающие люди стали милыми и симпатичными, а музыка достаточно приятной. Мне захотелось взять какую-нибудь красотку за талию, пойти с ней в центр зала, обнять ее и прижаться всем телом, раскачиваясь в такт музыке и думая о чем-то своем.

— Познакомься, — громко сказала Ольга, — это Володя, он наш проводник.

— Привет, — сказал парень, махнув рукой — с вас пятьсот платов и деньги вперед.

— Не слишком ли много? — спросила Ольга.

— С одного — триста, с двух — пятьсот и так скидку делаю за твои глазки, — сказал проводник.

— Ну, ты и морпен, — сказала Ольга, — завтра в два здесь.

— Пока, — сказал Володя и ушел.

— Пятьсот платов, это много или мало, — спросил я.

— Для кого много, для кого мало, — ответила девушка. — Стипендия студента двадцать платов. Зарплата инженера — двести пятьдесят, рабочего — сто двадцать. Вот и считайте, сколько это.

— Попробую занять у Василича, — стал размышлять я, — а кто такой морпен?

— Это сейчас жаргон такой, — несколько смутилась Ольга, — производное от двух слов — морж и пенис, говорят, что в давние времена эти слова употреблялись раздельно, а сейчас употребляются вместе.

— Какие же слова из старого времени имеют новое значение? — поинтересовался я.

— Ну, например — рпж — распутная женщина и сунер — это тот, кто находит клиентов для эрпежэ, охраняет ее во время работы и забирает у нее деньги, ее работодатель, — сказала Ольга, — другое как-то не приходит на память, вероятно, что меня не готовят для общения с низами и верхушкой общества.

— Как это понять? — спросил я.

— Эрпежэ находятся в низшем и высшем слоях общества. Они имеют свой особый сленг, который не применяется в среднем классе, являющемся все-таки носителем накопленной культуры, — сказала девушка. — Я практически ничего не знаю о них, хотя достоверно известно, что многие представители элиты оставили прежних жен с детьми и женились на рпж. А почему вы не хотите занять деньги у меня?

— А в прошлый раз у кого я занимал деньги? — спросил я.

— Ни у кого, вы исчезли так внезапно, что никто этого не понял, — сказала Ольга. — Потом говорили, что кто-то видел вас у дикарей, а потом ваши следы оборвались и там…

— И вам поручили сопровождать меня, чтобы выяснить, как я здесь появился и куда затем исчез? — выяснял я.

Девушка утвердительно кивнул головой.

— И ваш отец, наряду с тем, что является писателем, дополнительно выполняет какие-то государственные функции? — спросил я.

Утвердительный кивок.