Олег Северюхин - В измерении Кольца

Подполковник встал, заложил руки за спину и стал мерить шагами свой огромный кабинет. Наконец, он остановился напротив моей жены и сказал:

— Сударыня, уговорите вашего супруга пойти на работу в корпус жандармов. Нам такие люди нужны позарез. Я даю слово, что по сану его и чин будет соответствующий, штаб-ротмистр Петр Распутин. Звучит! Сударыня, только на вас и уповаю.

Моя Дарья как будто все время прожила здесь:

— Спасибо, господин подполковник за столь лестное предложение, но нам его нужно обдумать, а потом отец Петр даст свой ответ. Правильно, милый? — обратилась она ко мне.

Я кивнул головой.

Вот так закончилась моя встреча с правоохранительными органами Российской империи. Хотя, кажется, закончилась не совсем.

— Господин подполковник, — спросила Дарья, — извините за нескромность, но вы прихрамываете из-за травмы ноги?

— Пустяки, сударыня, — бодро ответил подполковник, — пройдет, что-то в боку колет.

Жена внимательно опросила подполковника о симптомах и как врач сделала заключение. У подполковника аппендицит и он подлежит немедленной госпитализации. Был вызван военный врач из медицинского управления генерал-губернатора Степного края, который подтвердил диагноз, поставленный моей супругой.

У врачей оказалось много тем для общих разговоров и моя жена напросилась ассистировать при операции господина Склянского. Оперировал находившийся здесь с оказией профессор медицинского факультета Казанского университета.

После операции профессор вышел и сказал мне:

— Отец Петр, ваша дражайшая супруга меня удивили несказанно. Я даже не могу понять, чья медицинская школа в ней превалирует, но это и наша школа, и не наша школа, даже мне, старику, не зазорно у нее поучиться. Весьма польщен знакомством с таким талантливым медиком.

— А что, господин профессор, говорят, в Казани все так же правят местные ханы? — спросил я.

— Что вы, что вы, — замахал на меня руками профессор, — удивляюсь я вам, отец Петр, иногда вы так современны в суждениях, что просто диву даешься вашей прозорливости в политических и научных вопросах, а иногда мыслите так, как будто только что вышли из леса от вашего учителя-отшельника. Когда последний Казанский хан Ядыгар-Мухаммед хан был крещен под именем Симеона, Казанское царство стало одной из жемчужин Российский империи. Герб царства входит в Российский герб, и Казанская губерния стала равной среди равных под рукой государя нашего. Татары и русские одинаковые граждане наши и разве что только количество мечетей выделяет Казань из других российских городов. С 1552 года это часть России. Нет, батенька, никогда не будет, чтобы ханы вернулись на казанский престол и требовали отделения от России, перейдя на татарский язык и ущемляя во всем русских. Ни Тифлисская, ни Бакинская губернии никогда не отделятся от России. Даже чеченцы в Грозненской губернии являются добросовестными подданными русского царя. Если государь наш, прости господи, лишится разума и скажет всем губерниям, чтобы они были суверенными от России настолько, насколько они захотят, то врачебный консилиум может потребовать отречения такого царя от престола и народ российский поддержит требование врачей.

Я смотрел на него и думал, насколько же легковерна и идеалистична наша интеллигенция. Она еще будет участвовать во всех революциях. Будет радоваться, и глотать воздух "свободы". Будет недоумевать, когда те, кого она вела на баррикады, будут расстреливать ее. Будет молчать, когда на смену культуре придет пролеткульт, не понимая, что интеллигенция уже закончилась и никогда больше не возобновится, несмотря на полученные высшие образования и ученые степени. Интеллигентность это не деньги и не положение в обществе, интеллигентность это состояние души, человеческий геном, если хотите, который не восстановить с помощью генной инженерии.

Мы хорошо жили в прошлом веке. Жена консультировала в городской больнице и вела прием больных на дому. Я готовился к путешествию в каменный век, определяя точку, с которой я ушел в вечность с банкой краски на шее. Уходить сюда пришлось второпях, и я как-то не догадался оставить какую-то заметку на земле, где мы очутились с женой в 1904 году. Я нанял извозчика и ездил с ним по дорогам вне городской черты.

— Чего ты вымеряешь, — говорил я себе, — сто метров сюда, сто метров туда, попадешь туда, куда надо, ты лучше вспоминай сколько раз ты крутил кольцо, когда пытался снять его с измазанной краской руки.

Примерное место я определил, вбил колышек и привязал к нему белую тряпочку. К путешествию я готовился основательно. Купил баночку масляной краски, ветошь и скипидар для смывания краски. Все положил в сумку, нанял коляску без возчика и вместе с женой выехал к месту старта. Раз уж жена знает, что я могу перемещаться во времени, то не страшно, если она узнает и больше. Мне пришлось ее успокаивать, что все, что я писал о женщинах в своих книгах, просто выдумка для украшения повествования, женщины всегда украшают любую историю. Конечно, жена с сомнением отнеслась к моим объяснениям, но нельзя упрекать мужчину в супружеской измене, если нет никаких доказательств этой измены.

Приехав на место, я переоделся, надел сумку, взял в руки палку с привязанным к ней сыромятным ремнем крупным камнем-голышом, который я нашел на берегу реки. Моя дубина будет посильнее той, чем та, которой будет вооружен мой противник. На всякий случай я сделал и рогатку, благо в детстве своем баловался этим оружием городской ребятни с удивлением наблюдающей за тем, что камень из рогатки летит намного дальше, чем брошенный рукой, и способен разбить стекло у соседки, которая все время бурчит о том, что по нам тюрьма плачет. Сама поплачешь без стекла, а мы посмеемся над этим.

Перед уходом я проинструктировал жену по обращению с лошадью и сказал, чтобы она ждала меня здесь. Если меня не будет до вечера, то пусть едет домой и живет до моего приезда. Если что, то придумает себе амнезию по поводу своего прошлого.

Я намазал палец краской и стал крутить его влево. Через какое-то время у меня потемнело в глазах, и я очутился на опушке леса. Густая трава по колено, а невдалеке песчаная проплешина, рядом с которой росло огромное дерево. И тишина. Абсолютная тишина. Хотя нет, подул легкий ветерок, и я услышал, как зашевелился лес, издавая шелест, который в тишине слышен как явственный звук. Где-то хрустнула ветка.

— Возможно, старая ветка упала под напором ветра, — подумал я и обернулся.

Метрах в двадцати от меня стояло стадо обезьян. Похоже, что это гориллы.

— Какие гориллы в Сибири? — сказал я себе. — Здесь горилл отродясь не было. Их в зоопарках штук с десяток наберется, и никто их на выпас не отпускал. А тут их немало, примерно десятков пять будет вместе с детенышами. Хотя, не совсем они похожи на горилл. Больше на людей похожи, но на таких, какие жили в незапамятные времена на заре зарождения человечества.