Влад Поляков - Имперские игры

Не имеют. Вот что мне реально нравится в императоре, так это его трепетное отношение к прекрасной половине человечества. Кровь, однако. Александр II то ой какой ходок, а уж про число его бастардов и вовсе даже сейчас чуть ли не легенды ходят. Видимо, Владимир перенял если и не склонность плодить бастардов – тут он реально был осторожен, насколько мне докладывали – то неимоверную тягу к прекрасному и сложность в чём-либо отказать материальным и живым воплощения этого самого прекрасного. Вот и отлично. Посидим ещё минут сорок, может быть час. Этого времени должно хватить, чтобы император вернулся в приемлемое душевное состояние. А уж потом окончательно уложит у себя в голове услышанное, увиденное и прочувствованное, после чего можно будет осторожно разговаривать на тему его родственников и проблемах престолонаследия в одной великой северной империи. У меня много что есть сказать на эту тему. Шаг за шагом, осторожно, но я буду не я, если за пару-тройку лет не сумею аккуратно вложить в подсознание, а потом и в собственно обычное сознание Владимира I нужные мысли. Фундамент то уже есть, да и его старший братец-цесаревич сегодня показал себя настоящего. Самое оно, право слово!

Интерлюдия

Май 1864 г., Франция, Кале.

Сказать, что королева Виктория была не слишком большой любительницей путешествовать, тем паче за пределы собственно исконных земель империи – это означало бы сильно преуменьшить истинную оценку ситуации. Если до двух оказавших сильное влияние смертей – матери и мужа – Виктория ещё мало-мальски перемещалась по метрополии, то после… Не зря к ней столь прочно прилипло прозвище Виндзорская Вдова. Виндзор, Балморал, Осборн-хаус – вот те три резиденции, в которых владычица самой могущественной и обширной мировой империи проводила более девяноста процентов времени. Даже в Лондон выбиралась в исключительных случаях.

Мешало ли это ей править империей? На самом деле практически нет, поскольку велика ли разница, где находится паучиха, если густая паутина окутывала все нужные места, а нити управления были твёрдо сжаты в женской, но знающей своё дело руке. Помощники опять же, вроде того же лорда Пальмерстона, Юркого Дизи и иных, достаточных числом и в должной мере преданных именно ей, Виктории Ганноверской, императрице Великобритании.

Однако Виктория понимала, что из любого правила бывают и исключения. Одно дело совершать не особо нужные поездки в Лондон и тем более по стране. Совсем другое – действительно важный разговор с тем, кто может стать для империи ценным союзников. В очередной раз стать, особенно если в прошлый раз результат от союза был, пусть и ниже ожидаемого. Вот потому и отправилась Виндзорская Вдова не просто в путешествие по Британии, а даже пересекла Ла-Манш, оказавшись в итоге в городе Кале, давно уже ставшим частью Франции. От былого владычества английской короны остались лишь воспоминания, но… в этом тоже был смысл. Договорившись о встрече с французским императором именно в этом городе, Виктория как бы в очередной раз напоминала, что готова считаться с интересами Франции, но и про доминирующую мощь Британской империи забывать не следует никому. Даже союзнику.

Короля – да и королеву, чего уж там – играет свита? Так, да не совсем. Виктория конечно была окружена свитскими персонами в большом количестве. Правда почти все были не мусором, конечно, малополезным балластом. Владычица империи предпочитала опираться на довольно узкий круг своих «паладинов», рассматривая остальных лишь как массовку, этакий хор в древнегреческих трагедиях. Пальмерстон, Дизраэли, ещё с десяток действительно верных ей и только ей людей. Она считала, что этого более чем достаточно, чтобы держать в руках Палаты Лордов и Общин и не собиралась отказываться от этого убеждения. Несмотря на всё более настораживающие сигналы… В частности со стороны всё более набирающих силу либералов, во главе которых вставала мрачная для правящей династии фигура Уильяма Гладстона. Королева не спешила концентрировать своё внимание на этом аспекте внутренней политики, да и вообще, внешняя её интересовала больше с учётом происходящего в мире.

Потому в Лондоне остался Пальмерстон, отягощённый возрастом и начинающими брать своё болезнями, а вот Дизраэли, Юркий Дизи, сопровождал свою королеву. В разговоре с Наполеоном III его помощь и дельные советы могли оказаться небесполезными.

Дизраэли уже принёс пользу, оживив разговорчивость и готовность поделиться тайнами парижского двора людей, которые не были британскими агентами в полном смысле этого слова. но давно – а некоторые недавно, но от этого не менее прочно – запутались в паутине шантажа, подкупа, страха и обещаний. Всего несколько лет назад Британию начинали считать хоть имедленно, но клонящейся к закату величия. Тут и сам факт сипайского восстания в Индии, и проблемы в Ирландии, и не слишком удачная война коалиции с Российской империей и многое иное, пусть менее известное широкой публике. Зато теперь… Отожравшееся Сити было более чем благодушно и готово выдавать почти любые авансы короне в расчёте не новые прибыли, выкачиваемые из США. Особенно когда бывшая колония Британии вновь вернётся в свой изначальный статус, тем самым окончательно становясь новой «землёй обетованной» для дельцов Сити. А уж разобраться со сложностями, мешающими получать прибыль… в этом денежные мешки Лондона знали толк, давно оттачивая свои умения во всех частях света.

Сытое и довольное Сити – отсутствие проблем с получением денег. Не займов, до этого Виктория не опустилась бы, а именно больших сумм, требующихся даже монаршим особам для проведения той части политики, которой не следует быть открытой. Совсем недавно огромная сумма ушла тем самым чувствительным к звону золота французам, знающим нужные сведения. Шантаж – тоже хорошо, но далеко не всегда. Сама королева Виктория далеко не всегда хотела знать, как именно её «паладины» добиваются желательного результата. Особенно Юркий Дизи, в сравнении с которым даже жёсткий и переступивший через многое лорд Пальмерстон порой казался образчиком высокой морали и идеалов гуманизма. Но результаты того стоили…

Кризис во внешней и внутренней политике – вот как можно было охарактеризовать ситуацию во Франции. Внешне проблема не была так уж сильно заметна, зато если прислушаться к голосам знающих людей, тем или иным образом мотивированных поделиться секретами - совсем другое дело.

Внешняя политика Наполеона III, приободрённого такими успехами как война с Австрией, завершение Второй Опиумной войны против Китая и Кохинхинской кампании, перешла в уже не столь успешную фазу. Наполеонид просто переоценил собственные возможности и откровенно зарвался, получив пару не столько болезненных, сколько обидных щелчков по носу. А началось всё с Мексики.