Влад Поляков - Имперские игры

Мертвецы. На врагов обоим было плевать, но вот свои – это дело другое. В империи успели привыкнуть к тому, что собственные потери заметно ниже, чем вражеские, но вот достичь идеала всё равно было невозможно. Ну или хотя бы такого соотношения, как у тех же буров, растёрших в пыль многотысячное войско зулусов в сражении у Кровавой Реки. Тогда они потеряли всего троих и пару десятков раненых получили, уничтожив более трёх тысяч негров и заставив в панике разбежаться вдвое большее количество. А уж сколько тех потом от ранений попередохло или львы с крокодилами сожрали – история умалчивает. Да, зулусы тот ещё «великий и опасный» противник, к тому же в той битве огнестрельного оружия при них не имелось, но всё равно показательный результат.

И четверо – пока трое, но… - погибших в этой небольшой стычке. Небольшой ли? Уэйд Хэмптон Четвёртый смотрел на усеянную телами местность, слышал доносящиеся стоны раненых и умирающих, хлопки револьверных выстрелов, которыми добивали признанных непригодными для вдумчивого разговора. Смотрел и понимал, что эта «небольшая стычка» по местным то представлениям тянула на хорошее такое сражение. Сотни зулусов при поддержке немалого количества гриква, да к тому же вооружённыя огнестрельным оружием – это событие, пусть и непредвиденное, стоило использовать к собственной выгоде. Особенно если удастся найти нормальных пленников, способных не абы что лопотать, а предоставить полезные сведения.

За пленными, пусть и подстреленными, дело не стало. Бойцы притащили шестерых зулусов и пятёрку гриква. Видно было, что зулусов выбирали наиболее важно выглядящих. Пользовались, понятное дело, подсказками буров, которые много лет жили рядом с этим подвидом негров, а посему научились разбираться, отличать их положение по одному лишь взгляду на «наряды», вооружение и иные признаки, иностранцам в принципе непонятым. Что до гриква, то тут, такое впечатление, тащили хоть кого, в том числе и совсем уж сильно раненых.

Оказалось, не просто так. Часть раненых смесков добили свои же, насколько можно было судить. И вот это уже было очень важным знаком, что и не преминул заметить О’Галлахан, заявивший:

- Если добивают своих, значит не хотят, чтобы узнали лишнее. Может, среди этих чернозадых были и белые? Если были, то это не случайность, не простое нападение.

- Если и не были – тоже. Стэнли, тут уже всё понятно. Собственных раненых обычные грабители редко добивают. Что обычные… гриква могли бы сказать? Место, откуда они прибыли? Мало для пули в сердце или голову от своих! Зато имена нанимателей – тут другое. Важное. И мы это узнаем. Сам я не умею правильно спрашивать, но ты или может кто их наших охранников?

- Допрос с пристрастием, - понимающе кивнул О’Галлахан. – Этому учит или жизнь или тайная полиция. Меня обучила жизнь. Других обучали знающие люди. Ральф и Джек выбьют всё дерьмо из черномазых очень быстро. И когда они это сделают, мы сможем расспросить их. А тот же ван Торн поработает переводчиком. Не думаю, что зулусы говорят даже на африкаанс или голландском, не то что на английском.

О’Галлахан жестом предложил Хэмптону перебраться подальше от того места, где Ральф Горман уже примеривался относительно того, какими именно подручными средствами будет склонять с задушевным беседам попавшихся черномазых, но заметил, что Уэйд вовсе не собирается уходить. Вопросительный взгляд и почти сразу последовавший ответ.

- Это противно, но я предпочту видеть. Политика и сама не делается в белых перчатках. А такая, в которой оказались замешаны мы и подавно.

- Взросление, - после недолгой паузы процедил ирландец, после чего сам и поправился. – Нет, многие и повзрослев, не понимают необходимость. Не понимали. Страна меняется. Быстро.

- Но это ведь хорошо, да? Мы становимся сильнее.

- Сильных боятся, Уэйд. Ты тоже воевал, видел этот страх в глазах янки. А я куда раньше, когда жизнь ганфайтера и… В общем, когда казалось, что только это и будет.

Хэмптон, в силу своего происхождения, многое знал. Вернее, мог о многом спросить у отца, мультимиллионера и, генерала и губернатора «золотого штата». Спрашивать он не стеснялся, потому знал о «белых пятнах» в происхождении немалого числа новой элиты империи. Сам Станич, получивший первоначальный, использованный во благо Конфедерации капитал очень уж быстро ивнезапно. Джон Смит опять же, ну и персоны помельче вроде того же О’Галлахана. Немногие знали об этих «белых пятнах», но даже знающие отнюдь не стремились копаться в этом, осознавая, что, помимо проблем, интерес ничего не принесёт. Вот и Уэйд Хэмптон Четвёртый вовсе не стремился лезть туда, куда не следует. Хотя слушал внимательно, стараясь запоминать всё услышанное. Лишними знания не бывают, особенно если не привлекать внимания других к осознанию того, что они у тебя имеются.

Меж тем оба бойца, вынужденно – но без каких-либо душевных терзаний и даже тяжёлых вздохов - взявшие на себя обязанности «мастеров дознания» начали добиваться истины и желания поделиться этой самой истиной как можно быстрее и в больших количествах от пленников. Сперва стали работать над зулусами при помощи подручных средств: раскалённого железа, нескольких швейных игл и обычной бритвы. Опыт показывал, что сломать можно почти любого, а уж про черномазых и говорить нечего. Этот материал отличался повышенной хрупкостью, что не раз было доказано.

И точно! Нюхнув запах горелой плоти того из своих соплеменников, который был признан менее интересным – а значит наименее ценным, которого можно не особо то и щадить - остальные зулусы заверещали чуть ли не громче самого пытаемого. Осознали, что то же самое совсем скоро произойдёт и с ними… особенно после того. как Питер ван Торн, по просьбе О’Галлахана ставший переводчиком с зулу на английский, кратко, но чётко изложил неграм варианты их дальнейшего бытия. Зулусский язык бур знал плохо, но и этого должно было хватить… для первой, полевой стадии допроса.

К сожалению, несмотря на всё своё искреннее, от всей буши желание говорить, прихваченные зулусы знали очень мало, почти ничего. С ними договаривались не напрямую, а через клятых гриква. Предложение, по меркам дикарей, было очень щедрое. Им давали ружья, некоторое количество боеприпасов, а ещё разрешали оставить себе всё, что они смогут взять в качестве добычи. За исключением её живой и говорящей части. Именно так! Непонятным покамест нанимателям требовался кто-то живой. Живой из числа заокеанских гостей, поскольку про буров и разговора не было, их заранее записали в мертвецы.

Больше ничего толкового по поводу нападения и тех, кто его организовал, зулусы сказать не могли. И хотели бы что-то добавить, да нечего. Однако выделить каждому по пуле и затем прикопать в общей могиле их пока не следовало. Это при полевом допросе они ничего больше сказать не могли, а вот при долгой и вдумчивой беседе в подходящей обстановке из них, как из того библейского камня, ещё можно было выжать… кое что. Пленников ждала Претория, а уж дальше… скорее всего могила, ведь не стоит оставлять лишних свидетелей того, как делаются дела за океаном, в одной молодой империи.