Влад Поляков - Двоепапство

Эти замшелые ретрограды и враги всяческого прогресса с каждым днём раздражали меня больше и больше. Буквально каждое новшество – воздушные шары, новые лекарства, перемены в обычной жизни – они встречали такими воплями и визгами, что стаи дворовых шавок обзавидовались бы. Воистину дивные самки собаки… в рясах и с крестами. После сегодняшнего должен был случиться новый пароксизм ненависти и воистину звериной, первобытной зобы. Но сейчас…

На той самой экспериментальной посудине находились сразу двое её непосредственных создателей: Вильгельм Горненхельц и Леонардо да Винчи. Вот оно, неискоренимое желание создателей лично продемонстрировать работу любимого детища и, само собой разумеется, получить полагающуюся славу и ещё более расположение тех, кто покровительствовал подобным исследованиям. Семейству Борджиа, ясно дело, ведь другие покамест не рисковали так сильно привечать тех, кто недавно вполне мог считаться «колдунами», «еретиками» и иными крайне не одобряемыми церковью личностями.

Показалось или нет? Не-а, не показалось. Первый осторожный клуб дыма, затем ещё, ещё… И расположенные по бокам кораблика гребные колёса осторожно начали вращаться, загребая лопастями воду. Поднеся к глазу подзорную трубу, я видел начало движения первого, очень примитивного, но всё же парохода чуть ли не в самых малых деталях. Доселе стоявший на якоре посреди Тибра, лишённый каких-либо парусов, сейчас он начинал движение. Якоря поднимались, тем самым освобождая возможность двигаться, но не по течению, а против оного.

Колеса начинают вращаться быстрее, дым из трубы валить гуще и… Вот и оно. Нет работающих вёсел, принципиально отсутствуют паруса, а кораблик медленно, но идёт вверх по течению, вызывая массу эмоций у людей, за этим наблюдающих. Охи-ахи, крики изумления, многие осторожно крестятся на всякий случай. Только вот остаться равнодушным ни у кого не получается. И высказывание сестрёнки, которая таки да не удержалась:

- А когда ты. Чезаре, воздушные шары в честь окончания Крестового похода запускал, тогда некоторые удивились до расслабления всех органов. Очень пахучего расслабления. Особенно забавно смотрелись некоторые монахи. Я, кстати, спросила… Все они, расслабившиеся, в Авиньон или куда-то в те края убежали.

- Туда и дорога,- оскалился я. - Если же серьёзно, то надо будет всерьёз подумать об упразднении, полном и окончательном, очень многих монашеских орденов, показавших полную или частичную нелояльность. Вообще же они в новых условиях должны сильно поменяться или… раствориться, оставшись лишь на страницах летописей.

Укоризненный такой вздох Хуаны, которая вроде как и избавляется потихоньку от чрезмерной религиозности и строгого воспитания. Но до конца пути ещё очень далеко. Зато сам Родриго Борджиа куда более рассудителен, рассматривая сказанное с сугубо прагматичных позиций:

- Рано. Чезаре. Новые Ордена нужны, ты прав. Только сперва надо преодолеть или хотя бы ослабить раскол. Части Священной Римской империи слишком посматривают в сторону Авиньона. Это плохо.

Киваю, принимая контраргументы. Действительно, сейчас король Людовик XII и Авильонский Папа Юлий II – наиболее неприятные и опасные противники в борьбе за умы на европейских землях. А именно идеологическую борьбу проигрывать нельзя. От поражения на поле боя оправиться можно, если остались верные сторонники, сражающиеся не за золото, а за собственные идеалы. Если же потеряешь идейных – тогда останется пробавляться только наёмниками, которые, несмотря на профессионализм, биться до последнего не станут. Следовательно, нужны идейные мастера своего дела. знающие и умеющие воевать. Собственно, как раз на таких я с самого начала и делаю ставку. Не зря всеми силами привязывал к себе мало-мальски пристойных кондотьеров вместе с их кондоттами, формируя из сего высококачественного материала ядро итальянской армии. Достаточно лишь бросить взгляд в недавнее прошлое, после чего остановиться на настоящем, как сразу становится ясно – выбранная стратегия себя оправдала. Плюс внимание к прогрессу. Вон он, новый плод технического развития, плывёт себе по Тибру, надрывно пыхтя хиленькой паровой машиной,

Первый блин. Но даже не могу сказать. что комом получился. Для местной невзыскательной публики сам факт наличия корабля, способного двигаться без парусов и весёл, является чем-то непредставимым, этаким чудом света. Очередным чудом, которые Борджиа последние несколько лет демонстрируют одно за другим. И к чудесам уже вполне так стали привыкать, благо все они тем или иным образом ассоциировались у людей с последующей пользой. Исчезнувший страх перед оспой, на корню купированная эпидемия завезённого из Нового Света сифилиса, спектр обеззараживающих и обезболивающих средств, практически убравших смерти от болевого шока и гангренозные воспаления. У тех, конечно, кто имел хотя бы зачатки мозгов и отсутствие религиозного фанатизма, не позволяющего пользоваться плодами «дьявольских и богомерзких придумок аптекаря сатаны». Подзорные трубы, новое оружие и тактика – тут уже иное, а именно ощущение безопасности у простого и не только народа. Ведь если государство обладает сильной и победоносной армией, то населению можно не особенно беспокоиться касаемо возможных вторжений войск противника.

Налоговые реформы опять же, вкупе с правильным развитием банковского дела. Иными словами, ростовщиков как следует поприжали. Не запрещая прямо, но предоставляя в основанной на банке Медичи сети контор, предоставляющих услуги как по сохранению денег – даже с небольшим процентом дохода – так и с предоставлением займов под весьма щадящий процент на внутреннем рынке. Куда ни кинь, а действительно пользы от нововведений хватало. А посему…

- Нелепый он, этот твой… па-ро-ход, - по складам выговорила незнакомое ей раньше слово Хуана, смотря на действительно не блещущую из-за громоздких гребных колёс красотой конструкцию. И движется медленно, и страшненький.

- Первые в мире пушки тоже представляли из себя вычищенный изнутри ствол бамбука и стреляли горстью камешков, которые даже лёгкую броню пробить были не в состоянии. А теперь, дорогая моя, осадные орудия способны крушить каменные стены действительно мощных крепостей, про дерево ворот и тем более простых людей в какой угодно броне я и вовсе молчу. Всё развивается, всё усовершенствуется. Дай только срок!

- И какой он, этот твой срок?

- Лет десять, может пятнадцать. Мы с тобой точно увидим всю мощь силы пара, а уж для детей что наших, что Лукреции, что других моих родных и близких примерно нашего возраста подобные новинки станут не диковинкой, а привычной частью жизни.