Александр Михайловский - Севастопольский блиц

В моей коллекции брошенных котят очередное пополнение. Серегин в своей бесцеремонной манере поручил мне позаботиться об осиротевшем семействе королевы Виктории. Бывшей королевы, ибо после того как несчастную женщину удалят в изгнание, для всех прочих, не умеющих ходить по мирам, это будет равносильно ее смерти. Ну а пока ее заперли в Башне Терпения, как бы не в той самой келье, в которой отсидела свой ментальный карантин мокшанка Нарчат. Но Нарчат по сравнению с Викторией – просто ангел во плоти, невинное дитя природы рядом с развращенной политикой дочерью Британии девятнадцатого века. Поэтому у Нарчат будет будущее, любящий муж, дом, дети, череда потомков, продолжающаяся в веках, а у Виктории все это велено забрать, ибо не в коня корм.

Но хватит о Виктории, теперь она стала заботой отца Александра, которому я буду ассистировать завтра на процедуре ампутации дьявола. Каждый раз, когда мы сталкиваемся с кем-то из англосаксов, возникает необходимость в этой не самой приятной, но необходимой операции. И это уже система. Небесный Отец прямо сказал, что мир, на который оказывают все большее влияние англосаксы, тяжело болен, и что лечить его Серегину. А терапия, между прочим, не его конек. Он у нас хирург. Полоснул скальпелем, вскрывая нарыв – и брызнул гной. И теперь надо думать, как уврачевать эту рану. Впрочем, и без вскрытия никак. Не вскрытый своевременно нарыв неизбежно приведет к летальным последствиям, таким, что хуже не бывает.

Но это уже не моя компетенция, мое дело – безмолвно стоящие на площади у Фонтана сиротки. Один большой ребенок – принц-консорт Альберт и восемь маленьких, включая двухлетнего малыша Людовика (между прочим, больного гемофилией). Малыш сидит на руках у папочки, потому что его бонна осталась там, в Виндзоре. Нам она ни к чему, да и штурмоносец взлетал переполненным, так что внутри было тесно, как на восточном базаре в разгар выходного дня. Кстати, французская императорская чета находится вне сферы моей юрисдикции, люди они взрослые, для себя все решали сами, и поэтому подлежат исключительно суду Серегина и Наполеона-старшего, который за союз с британцами готов выписать племяннику палок немереное число. Ну да ладно, надо идти и встречать дорогих гостей (или же не дорогих, но все равно встречать). У нас здесь сейчас полдень (под лучами солнца, если бы он тут был, плавился бы асфальт), а члены семейства королевы Виктории прибыли к нам из прохладного британского апреля, где плюс семнадцать кажутся ужасной жарой.

Сбегаю по лестнице вниз. В этом деле мне сегодня ассистируют Ася с Митькой, а также Ув с Яной. Еще мне готова помочь Анастасия. Прочие заняты важными и неотложными делами. Кобре британское семейство неинтересно, мои обязанности по обхаживанию сироток она называет телячьими нежностями. Лилия появится ровно тогда, когда в ней возникнет нужда. Димка, как всегда, где-то рядом с Серегиным; он у нас уже маленький взрослый, со всеми положенными правами и обязанностями. Асаль вместе со своими Верными убыла гостить к жениху в тамошнюю Тверь. Девушка готовится к замужеству и мы ей не мешаем. И только малышка Тел куда-то запропастилась и находится неизвестно где. Наверняка юная деммка где-то прячется, выбирая момент для того, чтобы в манере, свойственной этому шебутному народцу, как следует напугать чопорное британское семейство. Надо будет сделать ей выговор. Не надо их пугать, там уже Серегин всех так напугал, что на сто лет вперед хватит. В гневе наш Артанский князь страшен, а в момент претворения в жизнь своих планов так и вообще. Неудержимая Немезида и мойра Атропос в одном лице.

– Ладно, Анна Сергеевна, – говорит вылезающая из-за кушетки Тел, – не буду я их пугать. Но даже так, если они меня увидят, то кто-нибудь обязательно грохнется в обморок, такие уж эти англичане слабонервные…

– А ты прикройся, – со вздохом сказала, – умеешь же, мама учила. Пусть они не замечают ни твоих рогов, ни хвоста, ни красной кожи, а видят только, какая ты замечательная собеседница.

– Хорошо, – вздохнула Тел.

Хлоп! – и передо мной вместо юной чертовки стоит молоденькая девочка. А то, что кожа чуть смуглее, чем обычно, и носик немного горбатенький, так это ерунда… армянская княжна, сэр! Но под прямые лучи солнца в таком виде выходить не стоит. Ультрафиолет снижает стойкость маскировки примерно на порядок.

– Оставайся здесь, – говорю я юной проказнице, а сама с Анастасией и гавриками выхожу на порог своего дома.

На улице и в самом деле жарко, истерически печет солнце, но англичане ждут решения своей участи стоически, и только самый мелкий на руках папаши жалобно похныкивает.

– Добрый день, ваши королевские высочества, – говорю я, подойдя к британцам на три шага, и Анастасия при этом одобрительно кивает, – разрешите преставиться. Я мисс Анна, второй человек в здешней иерархии, если не считать Великой Княгини Елизаветы, а это моя подруга мисс Анастасия. Мы приготовили вам приют на то время, пока будет решаться судьба вашего королевства и ваша лично.

– Ну а потом, мисс Анна? – переспросил меня принц Альберт, поудобнее перехватывая сидящего у него на руках маленького Леопольда. – Нас выгонят на улицу просить милостыню или просто перебьют за ненадобностью?

– Молите Всемогущего Небесного Отца, мистер Альберт, – неожиданно глухо сказал Митя, – чтобы у вашей Британии вообще было какое-нибудь потом. Если вы узнаете, к чему приведет Британию и весь мир правление вашей жены всего через век, то сами повеситесь в тихом углу на шнурках от ботинок. Сергей Сергеевич суров, но отходчив, поэтому он лично не погонит вас ни на паперть, ни в расстрельный ров, но госпожа История куда менее гуманна, и уже бывало такое, что она бросала на плаху целые правящие семейства.

От этих слов принца-консорта даже передернуло. Он побледнел и инстинктивно крепче прижал к себе ребенка. Мальчик в военной форме при пистолете и кинжале, скорее всего, представлялся ему голосом неотвратимой очевидности. А я вдруг еще раз убедилась в том, насколько повзрослел Митя за время этого похода. Ведь, если посчитать на пальцах, он будет почти ровесником старшему принцу Альберту-Эдуарду, но при этом выглядит так, словно на пару лет его старше. Правда, и Серегин как объект для подражания выглядит на порядок привлекательней этого унылого принца Альберта… И даже Ув, вчерашний раб-пастушонок по кличке Белоголовый, возмужавший, широкоплечий, с суровым взглядом юного воителя и висящим на перевязи за спиной длинным двуручным мечом выглядит в два раз больше принцем, чем утлые порождения британского королевского семейства. Ему уже скоро шестнадцать – и как только стукнет эта дата, Серегин проверит его на возможность творить Призыв. Великой Артании не нужен будущий правитель без харизмы…