Герман Горшенев - Изолированный стаб

Все карапузы имели родню, которая вечерами проводила с ними время, укладывала спать и баловала. Биологических детей, рождённых в нашей изолированной зоне, было совсем не много. Как правило, все дети оказались привезены нашими соседями во время первых двух нашествий. Та малышня, за которой уже не приедут, получала маму с папой, а те, за которыми могут ещё вернуться, приобретала любящих тётю с дядей. На нашем стабе сирот не было.

Ещё с пелёнок, с самого детского сада, детей учили прятаться, определять плохих и незаметно обозначать своё присутствие для хороших. Детвора повзрослее уже ходила в школу и могла самостоятельно перемещаться по стабу. Мы очень заботились о будущем нашей детворы. В школе эти знания углубляли и развивали, и помимо математики, правописания и литературы, преподавали рукопашный и ножевой бой, стрельбу, разведку, ориентирование на местности, маскировку, выживание и ещё множество предметов схожего толка. Наше учебное заведение было организовано по принципу военного училища, где все мы старались передать самые нужные знания для выживания в этом непростом мире.

Я это всё к чему? Дети прекрасно осознавали опасности и жили в менталитете военного времени. Любимыми играми были казаки-разбойники, прятки и драки на палках. После казаков-разбойников у нас весь стаб был исписан стрелочками, которые детвора рисовала, чтобы находить друг друга. Никто из нашей группы не удивился, когда, осмотрев беглым взглядом несколько больших, ведущих во все стороны одинаковых проходов, мы увидели на высоте бедра взрослого человека нарисованную стрелочку.

Настя Лёня юркнули в этот проход, а потом один из близнецов вернулся и показал нам рукой, что идти сюда. Буквально пройдя пару сотен шагов, мы увидели ещё одну стрелочку. Это было хорошо. Мы теперь точно знаем, куда следовать, и нам не придётся разделяться. Знаки были нарисованы рукой ребёнка. Наши рукопашники прекрасно видели и следы, оставленные Голодной Настенькой в слое пыли. Я, конечно, ничего разглядеть не мог, но раз они видят, то так и есть.

Наша группа шла по подземному пути. Стикс стыковал куски коммуникаций, пещеры, глубокие овраги с осыпающимися, почти вертикальными стенами, подземные переходы и метро. В метро я никаких табличек или надписей не нашёл. Это могло быть как питерским, московским, так и американским метро. Рельсы, болты, стягивающие рельсы, куски арматуры и железобетон. Потом начинался очередной городской подземный переход. Где-то было совсем темно, где-то были наросты светящейся плесени, но во многих местах просачивался и естественный свет. Существовало множество проломов и щелей в потолке с пробивающимся сверху дневным светом. Рукопашники освещением не заморачивались. Они одинаково хорошо дрались и днём, и ночью и отлично видели при таком освещении. Недостаток света ощущали только я и Сестра Ася. Эль-Маринель скакала по самым тёмным закоулкам и высматривала добычу и что-то своё эльфийское, нам, человекам, непонятное.

Пока шли, я и Святой Отец беседовали о листках из домика Бабы Яги. Это была наша больная тема. Уже шёл седьмой пакет рецептов, а до сих пор ни одного парного не попалось. Сошлись на том, что очередной парный лист появится перед каким-то важным событием. Сейчас я и Батюшка Айболит в очередной раз пытались разгадать загадку моего воображаемого друга:

— Слушай, Батюшка Айболит. Тут самое удивительное в том, что если его создавали против нечисти и заражённых, то он на них вообще никак не реагировал, а реагировал только на скреббера. Мне логика создателей совсем непонятна. Как у меня в голове отложилось, демон всё время переживал, что не мог добраться до хозяев Стикса, но зато верных прихвостней, скребберов, потрошил при первой же возможности. Тогда где-то есть хозяева? Есть, значит, хозяева всего этого безобразия?

— Да, согласен. Мне тоже не понятно. Это как в комнате убрать по частям. Окна вымыть да пыль на серванте протереть, но пол не вымести и носки по всей хате разбросанные оставить.

Как обычно и было, наш спор плавно коснулся принадлежности моего демона или архангела, как утверждал Святой Отец. Он знал множество существ, обитающих около престола Господня, и наш разговор мог продолжаться бесконечно и носил познавательно-философский характер.

Активно жестикулируя и объясняя мне, недалёкому, Батюшка Айболит втолковывал:

— Они на разных уровнях обитают и разным занимаются. Многие из них недобрые и очень суровые. А что ты хочешь? В их обязанности улыбаться грешникам или праведникам не входит. Они порядок поддерживают, как то Господь повелел.

— А кто же тогда мой корешок?

— Я же тебе говорю, не знаю. С этим ещё разобраться надо. Но был бы поганью, креста себе нетленного делать бы не стал и тем более жить в нём.

Рядом с нами пристроилась Эль-Маринель погреть свои эльфийские уши, внимательно слушая разговор. Мы упоминали множество мифических существ и жарко спорили об их возможностях и силе. Я вспомнил, как рассказывал сказки штурмовикам новых людей, которые их с удовольствием слушали, а затем находили аналоги сказочных существ среди нелюдей с похожими параметрами и даже предлагали лучшие способы с ними расправиться. Нас мотыляло от древнегреческой мифологии и обитателей престола Божьего, о которых я был слабо осведомлён, зато прекрасно знал Святой Отец, до рас игровых персонажей, о которых прекрасно был осведомлён я, но Батюшка Айболит категорически отрицал возможность об этом говорить в рамках моего дела.

Наша благодарная слушательница напряглась и сделала пару выстрелов в ответвление коридора. Ей ответили глухим ударом тела о бетонный пол. Повторила ещё два выстрела, но немного в сторону. И в этот раз она попала, о чём сообщил хруст деревянных стрел и такой же похожий удар об пол. После удачного залпа Эль-Маринель потеряла интерес к произошедшему и поскакала дальше по коридору. Мы пошли проверить, чего она там настреляла. Наша голубокровая лучница за всё время ни разу добычу не разделывала. Вот, я вам настреляла, а вы уже сами ковыряйтесь в мозгах, не эльфийское это дело.

— Святой Отец, пойдём посмотрим, чего нам ушастые добыли?

Батюшка Айболит махнул Насте Лёне. Один остался с нами, а другой пошёл в проход и через пару минут вернулся с выдранными споровыми мешками. Квазы с мелкой моторикой не заморачивались. У них такая силища и такие ручищи, что они просто отрывали споровый мешок, швыряя в жёлтое брезентовое раскладное ведёрко, как продают на рыболовном китайском рынке. Позже, на привале, уже мы с Батюшкой перебирали содержимое. Настя Лёня это тоже могли сделать, но с их пальцами им это было тяжело.

Мимо нас опять проскакала Эль-Маринель в своём коротком платье. Женихи, похоже, не находились. Твари были, но не очень крупные, а вот женихов пока не было.