Герман Горшенев - Изолированный стаб

В этот раз меня не всунуло в самую гущу событий, но по обрывкам матюков я понял, что эти кроты-переростки накопали целую кучу дыр, сделав большой проход, и через него уже лезут крупные твари. Всё было ожидаемо. В подземном мире всегда будут те, кто умеет копать. Где-то далеко бумкнуло. Мимо меня пробежал один из мастеров: «Будем взрывать снаряд! Все слышали? Будем снаряд взрывать!»

Настя Лёня пронеслись мимо меня. Глянули, что я под присмотром, и направились в другой туннель, очевидно, закрывать новый прорыв.

К нам подбежала пара мужчин с большим ящиком-чемоданом в мягкой обивке. Откинули крышку. В чемодане лежал снаряд. Спереди снаряда была приделана квадратная коробка, очевидно, система дистанционного подрыва, и несколько видов стальных обручей с разного вида креплениями, монтажный пистолет с дюбелями под строительный патрон. Мужики быстро осмотрели проход. Выбрали подходящее место на высоте полутора метров. Один придержал снаряд, другой пристрелил монтажным пистолетом его к стене несколькими обручами. Всё было сделано за считанные секунды. Город Мастеров, они молодцы, а один из командиров уже орал:

— Пошли! Пошли! Чего стоим, жопы мнём? Пошли!

Мы побежали. Очень непривычно, когда тебя никто не обзывает демократом. Волокли пулемёт обратно, миновали несколько поворотов и остановились по команде.

— Рты открыли! Все рты открыли! Подрыыыыыв!

Буууууммммм! Стены дрогнули. Очень хорошо долбануло. Давление воздуха подскочило, заглушив звуки.

— Глаза! Глаза! — сквозь звон в ушах я слышал очередную команду.

Им тоже повезло с главнокомандующим. Закрыл глаза, рот и зажал для верности рукой нос. Почувствовал, как плотная стена пыли и мелких камушков прошла по лицу и участкам открытой кожи. Запоздало пришла в голову умная идея — вытащил из кармана рюкзака небольшое полотенце, которое я носил, чтобы вытирать руки. Приложил к лицу и вдохнул через него. Надо было ещё очки с собой прихватить. Кстати, многие мастера именно так и сделали. Через узкие щёлочки глаз сквозь пылевое облако было видно, как суетятся в рабочих очках люди, похожие на первобытных лётчиков с аэропланов. Все двигаются, перетаскивают оборудование, приходят в себя, помогают друг другу.

— Чего замерли? Пошли, пошли! Это ненадолго, они сейчас его отроют, — уже орал кто-то из командиров.

Дальше я уже больше мешал, чем помогал, кашляя пылью и ничего не видя, но честно пытаясь причинять помощь.

Меня тронули за руку:

— Идёмте. Вас собирают.

Мужчина в панорамном противогазе, с ружьём за спиной и висевшим на груди РПК со сломанным прикладом, который я раньше видел у Моси, протянул мне белый тряпочный респиратор и строительные очки, у которых были заклеены изолентой вентиляционные дырочки.

— Сейчас мы третий погрузчик уже отправляем, возьмём, сколько сможем утащить, и будем весь центральный проход взрывать. Уже заложили четыре снаряда. — Бубнил противогаз.

— Так Круг говорил, что у вас один снаряд?

— Не, он говорил, что есть снаряд. Снаряды есть. Только взрывать мы их не можем и взрывчатку достать не можем, она свои свойства теряет. Взрывчатку мы только с блоков динамической защиты сплавляем.

В большом просторном туннеле, разрезая сплошную стену пыли, игралось лучами несколько фонариков. Подойдя ближе, я увидел силуэты. Все наши уже были здесь. Несколько бойцов с автоматами зыркали по сторонам, а на станке стоял «Утёс». Мося что-то говорил по рации, по висевшей на ухе гарнитуре. Увидев меня, он заулыбался сквозь панорамное стекло противогаза.

— Добрая Милая Крёстная, только тебя ждём.

Показал жестом, и ворота начали раздвигаться. Огромные створки разошлись ровно так, чтобы наши квазы пролезли.

— Может, всё-таки возьмёте «Утёс»? У нас ещё и один РПО из ваших остался, — предложил Мося.

— Не надо, он легче КПВТ, вам нужнее. Теперь вы патронов наделаете, — я показал жестом, что решение окончательно.

Мося пожал плечами. Подошёл ко мне:

— Возвращайтесь. Вы только обязательно возвратитесь, мы вас будем ждать.

Я улыбнулся как мог широко, хотя в респираторе и не видно, и ответил:

— Таки да.

Мне в ответ тоже улыбнулись и крепко пожали ладонь.

— Спасибо. Спасибо вам.

Мося подошёл, пожал руку Батюшке Айболиту, говоря своё спасибо, затем обнял наших женщин. Квазам пожал руку и похлопал по предплечью.

— Всё. Идите. Мы тут всё взрывать будем. Завалим весь этот проход, а потом будем уходить и ставить решётки. Всё, что ещё сможем завалить, то завалим. Спасибо. Только вы обязательно возвращайтесь. Голодную Настеньку вы найдёте. Вы обязательно найдёте. Она должна пройти, либо уже прошла, либо вот-вот пройдёт.

Ворота задвигались. Мося, нарушая свой имидж спокойного человека, кричал:

— Только обязательно возвращайтесь, даже можете своего этого, бродячего приводить. Даже его.

Тяжёлая створка задвинулась, мы остались в темноте и чистом воздухе. Я снял изрядно запотевшие очки и респиратор. Абсолютная звенящая тишина.

— Болты крутят. Теперь с этой стороны уже не откроем, — проговорил Батюшка Айболит.

— Так и договаривались.

— Да, согласен.

Я, конечно, звука закручивающихся болтов не слышал, но раз рукопашник сказал, что закручивают, то наверняка закручивают.

Настя Лёня заурчали. Они нашли следы огромных когтистых лап и двух маленьких детских ножек, которые протопали буквально вот-вот. Меня и Сестру Асю, как самых кривоногих, просто взяли в охапку и, не спрашивая нашего мнения, понесли на руках. Мы побежали по проходам.

«Ррыыыррррррррр», — раздалось на весь тоннель, как будто горластый лев рычал в пустую бочку, которую поставили в пустой железнодорожной цистерне.

Нас с Сестрой Асей также неожиданно десантировали на пол, как и поднимали. На нас рычал танк. Полтора метра в холке, покрытый, как и говорили мастера, бронеплитами, которые защищали элементы динамической защиты. Прямоугольники из серого матового металла чередовались с зелёными. Они располагались вперемешку, поставленные мастерами. Изделия советского военпрома удивительным образом совпадали по габаритам и креплениям с видавшими виды родными.

Чуть пригнув передние лапы и наклонив голову, смотря прямо на нас, Тотошка скалил в открытой пасти огромные, сантиметров по двадцать пять клыки, и передние лапы в нетерпении подгребали, скрежеща по грязи и бетону когтями. Разумеется, никто другой это быть не мог. Недобрые оценивающие глаза внимательно рассматривали нас. Между стеной и зверюгой уже протискивалась Голодная Настенька с весёленьким рюкзачком на плечах.

— Тотошка, фу! Дружить! Мама! Папа!

Животное совсем по-щенячьи приняло команду, вытянуло шею и ещё сильнее пригнуло голову, смотря на нас снизу вверх. Это было не просто для полутора метров в холке. Присев на все лапы, виляя хвостом, покрытым кольцами из серого металла, пёс направился к нам, явно готовясь облизывать самым слюнявым способом.