Александр Некрасов - Вперед, русичи! [litres]

Марфу как подменили. Куда подевалась растерянная поникшая женщина? К уходу было все готово. И хотя рискованно было отправляться в путь днем, иного выхода не было.

– Ерошка, – торопливо наказывала она, успевая отшлепать захныкавшего малыша, – ты давай задами на реку и пробирайся к дороге на Новгород. Туда пойдем, пусть под Володимиром ищут, коли уж докопаются до Матрены. А мы выходим и пойдем дорогой, пока из поселка не скроемся. Потом тоже к реке. Все поняли?

Она обратилась не только к старшему, но и ко всем детям. И те, стоя с котомками за плечами, казалось, осознавали всю опасность момента и, широко открыв глаза, серьезно смотрели на мать.

– А ты уж прости, сынок, – обняла она Павла. – Недосуг нам долго прощаться, да и проводить тебя на сей раз не смогу. Не обессудь уж. Да хранит тебя Господь в твоем нелегком пути. Так и не узнала, кто ты и откуда. Да и не все ли равно, просто добрый ты человек. Каждый вечер за тебя Бога молить буду, чтобы послал он тебе удачу. Прощай!

Она перекрестила его, поцеловала и, повернувшись, шагнула в дверь. Младшие гуськом потянулись за ней. Ероха выходил последним. Он остановился на пороге, повернулся к Павлу, и они крепко пожали друг другу руки на прощание. Через мгновение, пряча навернувшиеся слезы, Ероха исчез за дверью. А растерявшийся Павел, так и не успевший сказать ни слова пожелания уходящим, остался один в пустом, осиротевшем доме.

Правда, растерянность эта длилась недолго. Вскоре он со своим узелком вновь шагал по дороге в сторону Кремля, но уже не так быстро.

– Садись, подвезу, – раздалось сзади.

Павел оглянулся, его догнала телега, загруженная кулями с мукой, управлял которой один мужик.

– Спасибо, – ответил он, усаживаясь на свободное место.

– В Москву?

– Ага.

– Сам-то кто таков?

– Да племянник Марфы.

– Посадской, что ль?

– Ага.

– Чегой-то не слыхал я про тебя.

– А я намедни только пришел, из-под Володимира.

– Верно, родом-то она оттуда. Я их тут всех хорошо знаю. А в Кремль чего?

– Ко двору, может, пристроюсь, – отвечал Павел, повторяя легенду, придуманную Марфой.

– Сама-то чего с тобой не пошла?

– Да с ребятишками пока, недосуг. Сам решил попробовать.

– Про мужика-то ее с сыновьями ничего не слыхать? – доверительно спросил возница, наклонившись к нему поближе.

– Нет, – помотал головой Павел. – Не спит, плачет ночами.

– Да-а, – горестно протянул мужик, – плохо ноне бабам. Мужикам не сладко, а им и вовсе…

Некоторое время ехали молча.

– Слушай, – вдруг пришла вознице в голову мысль, – а ты муку стаскать подмогнешь? Мой-то старшой, твоих годков будет, убег куда-то, одному пришлось ехать.

– Помогу, конечно.

– Вот и ладненько. Стаскаем, и я тебя на кухне с Петром познакомлю, глядишь, куда и пристроит.

– На какую кухню, в палаты? – с вдруг возникшей надеждой спросил Павел.

– А то куда ж, – гордо ответил мужик, – муку-то туда везем.

Больше за весь оставшийся путь не было сказано ни слова. Возница что-то тихонечко напевал себе под нос. Павел был занят своими мыслями, да и побаивался он, что мужик начнет расспрашивать про жизнь во Владимирщине, о которой он ничего не знал. Уже на подъезде к Кремлю им навстречу проскакал отряд стражников. Мужик только плюнул им вслед, а паренек, вздрогнув, с радостью подумал, что он вовремя успел. Марфа с детьми теперь далеко и от дороги должна уже уйти. Да и вряд ли стражники сразу надумают отправить погоню. А пока разнюхивать да выпытывать будут, вечер настанет.

По суете стражников в Кремле, по настороженным взглядам Павел понял, что произошло какое-то событие. Но какое, предположить не мог. Отряд только что уехал, значит, с ним-то эта суета никак не связана. Знал бы он, как ошибался! Но, может, и лучше, что не знал, а, спокойно подъехав на телеге к уже знакомому полуподвалу, собрался помогать мужику.

– А это кто с тобой, Митрофан? – подозрительно спросил один из вышедших работников.

– Да мой-то пострел удрал куда-то, племянника Марфы вот с собой прихватил. А чего у вас-то случилось?

– Шут его знает: то ли ищут кого, то ли нашли чего. Только велено было всех подозрительных хватать.

– Ну и пусть их. – Митрофан пренебрежительно махнул рукой. – Господа перебесятся да успокоются и жрать попросят. Значит, муку-то таскать надо. Так?

Он вопросительно посмотрел на Павла, подмигнул ему весело и, поплевав на ладони, взвалил куль на плечи. Примостил его поудобнее и остановился, ожидая, когда это же сделает паренек. С трудом взвалив на себя мешок, Павел на подгибающихся ногах пошел вслед за возницей.

– Не отставай! – весело прикрикнул тот и, глядя на пошатывающуюся фигуру, со смехом добавил: – Хлипковат немного, да ничего, привыкай. Как-никак не боярского роду.

Еще сидя в телеге, Павел перекусил лепешками, а узел с костюмом прикрепил к поясу. Сейчас это могло пригодиться. В любой момент можно будет сбежать от мужика и пробраться к креслу, не возвращаясь к телеге за костюмом.

И такая возможность представилась почти сразу. Еле дотащив куль и сбросив его с плеч, он повалился тут же, тяжело дыша.

– Лиха беда начало, – балагурил Митрофан, – скоро с кулем как рысак носиться будешь. А пока давай через раз. Сейчас отдохнешь, я еще один притащу, после снова пойдем вместе. Годится? – и, не дожидаясь ответа, пошел к выходу.

Поняв, что такую возможность упускать нельзя, Павел быстро поднялся и пошел на кухню. Она была совсем рядом. Здесь по-прежнему царила суматоха. И на него, к тому же присыпанного мукой, вовсе никто не обращал внимания.

Уже смелее, чем прошлый раз, он поднялся по лестнице. Вошел в знакомый и такой же пустой коридор и пошел по направлению к залу.

– Стой! Куда! – вдруг раздался за спиной громкий окрик.

Павел обернулся и увидел, как к нему приближаются двое стражников. Недолго думая, он бросился бежать.

– Держи его! – громогласно раздалось за спиной.

Он бежал, забыв обо всем: об усталости, о только что принесенном мешке, о Ерохе, о Даше, о своем веке. Лишь одна мысль пульсировала в голове: только бы кресло было на месте. Тяжелый топот и крики стражников раздавались позади, не отдаляясь, но и не приближаясь.

Вот она и дверь. Распахнув ее, он выскочил в зал и тут же увидел привлеченных криками новых стражников, которые выскочили ему наперерез. Павел заметался. Путь к кабинету Грозного был отрезан. Позади, в дверях, тоже показались бежавшие за ним стражники. Он кинулся вправо, но и оттуда в зал выбежали дворовые, привлеченные шумом. Оглядевшись, он понял, что у него остался единственный шанс, чтобы не быть пойманным. И, не раздумывая больше, что было сил бросился вразрез между смыкающимися преследователями.

На какой-то миг он оказался быстрее. Ближайший страж успел схватить его за рубаху, но удержать не смог. Павел буквально проскользнул между двумя здоровенными стражниками и бросился к первой попавшейся двери.