Александр Некрасов - Вперед, русичи! [опечатка в фамилии писателя в заголовке]

Неожиданно Троекуров насторожился. Павел завертел головой, озираясь и пытаясь понять, что могло встревожить князя. Но ничего особенно не заметил. Дорога в лесу была сухой, ровной, никого и ничего поблизости не было видно и, кроме шума кареты, слышно.

– Что… – начал было Павел.

Но Троекуров быстро поднес палец к губам, призывая к молчанию, затем показал на ухо.

Павел прислушался. Теперь и он различал посторонний шум. Все явственнее слышался стук копыт.

– Верховые, – сказал князь. – Всадника три или четыре. Наверное, к государю спешат, – сказал он успокоенно. – Сейчас у них хоть по глотку воды разживемся.

Выстрел раздался совершенно неожиданно, откуда-то сбоку, из-за кустов. Пуля просвистела рядом.

– Это что за черт?! – взволнованно проговорил князь, озираясь.

Но второй выстрел, раздавшийся вслед за первым, заставил его болезненно вскрикнуть, и он схватился за левую руку. Чуть повыше локтя начало расползаться кровавое пятно.

– Держись! – крикнул он Павлу и, выругавшись, раненой рукой схватился за вожжи, а правой стал нахлестывать лошадей.

Карета быстро начала набирать скорость. Павел обернулся. Из-за кустов появились два мужика, что-то крича и размахивая руками. Через мгновение вышел и третий, ведя коней. Мужики вскочили в седла и поскакали за каретой. Началась погоня.

К своему большому удивлению, никакого страха Павел не испытывал. У него было такое чувство, будто он принимает участие в каком-то спектакле или смотрит исторический фильм. Карета быстро неслась вперед, на повороте ее так закидывало, что казалось, она вот-вот опрокинется. Павел сидел, вцепившись обеими руками в перекладину, с болью думая о магнитофоне, оставшемся в карете.

Дорога петляла по лесу, скрывая преследователей, но, когда вскоре выдался прямой участок, благодушию Павла пришел конец. Вместо трех, выскочивших из-за поворота всадников, он увидел шестерых. В руках их хищно поблескивали сабли. Расстояние между каретой и преследователями медленно, но сокращалось. Видимо, верховые, топот коней которых они слышали, были сообщниками сидевших в засаде.

Князь, каким-то чудом умудрявшийся еще править мчащимися лошадьми на этой лесной дороге, на мгновение оглянулся и оценил ситуацию, которая складывалась явно не в их пользу.

– Стрелять умеешь? – закричал он Павлу.

В ответ тот лишь с сомнением пожал плечами.

– Попробуй перебраться в карету и пали. Пусть даже не попадешь, так хоть напугаешь. Я сейчас немного придержу лошадей.

Князь перестал махать кнутом и приопустил вожжи. Бег замедлился, но все же карета неслась быстро, рискованно было пытаться на ходу перебраться внутрь. Павел медлил.

– Быстрее! – умоляюще прокричал князь. – Иначе хана, Пашка!

И он решился. Уцепившись за край, подтянулся, забрался наверх и осторожно прополз назад. Затем, перехватившись руками, спустил ноги, стараясь попасть ими в окно кареты. Не сразу, но удалось и это. Тогда он буквально нырнул ногами вперед, внутрь кареты, больно ударившись головой. Князь вновь принялся нахлестывать лошадей, и они помчались стрелой. Но за это время преследователи сумели значительно приблизиться.

Схватив палаш, Павел разорвал драпировку на задней стенке кареты и несколькими мощными ударами буквально проломил ее. Теперь он мог рассмотреть даже лица преследователей, охваченные возбуждением и азартом погони.

Раздумывать было некогда. Он схватил фузею, высунул ее ствол в пролом и тщательно прицелился в ближайшего разбойника, который еще не замечал грозящей опасности. Грохот выстрела, чувствительная отдача в плечо оглушили Павла. Но он заметил, как подкосились у коня ноги, а всадник кубарем перелетел через его голову.

– Попал! – радостно закричал он.

Пусть в коня, а не в разбойника, все равно это была большая удача. На одного врага стало меньше. Да и остальные от неожиданности сбились с темпа, соображая, что произошло. Сверху раздался подбадривающе-торжествующий крик князя.

Павел, меняя ружья, после этого стрелял еще дважды, но безуспешно. Расстояние было слишком велико, да и прицелиться хорошо не давала тряска. Но все же выстрелы сделали свое дело, остудили пыл рассчитывающих на легкую победу разбойников. Он перестал стрелять. Надо было беречь оставшиеся заряженными несколько мушкетов и пищалей, так как зарядить их вновь он и в спокойной обстановке вряд ли сумел бы. На скаку про это и вовсе не могло быть и речи.

Скорость постепенно начала замедляться, взмыленные лошади бежали на пределе сил, но преследователи и не думали отказываться от своих планов. Расстояние вновь начало сокращаться. Уже хорошо были слышны крики, которыми подбадривали друг друга разбойники. Павел еще раз прицелился, на этот раз выстрел оказался вдвойне удачным. Один из преследователей схватился за грудь, опрокинулся, раскинув руки, на спину лошади. Та, испугавшись, шарахнулась в сторону, перегородив дорогу скачущей следом. И ее всадник, не удержавшись, вылетел из седла. «Вряд ли он скоро сможет в него сесть», – подумал Павел.

Но оставшихся трех разбойников такой поворот событий на этот раз не обескуражил, а лишь разозлил. И они, пришпорив взмыленных скакунов, быстро приблизились. Павел не успел заменить ружье, как один из преследователей, поравнявшись с каретой, попытался на ходу перепрыгнуть на нее. Вовремя заметивший опасность князь, выхватив вместо кнута саблю, успел угостить его добрым ударом. Но, потеряв на миг управление, сам не удержался от толчка кареты и полетел на землю. Лошади, пробежав еще немного, устало остановились.

Павел выскочил из кареты и увидел, что князь с обнаженной саблей стоит, прислонившись спиной к стволу дерева. А к нему с двух сторон приближаются оставшиеся невредимыми разбойники.

Схватив пищаль, Павел, почти не целясь, выстрелил. Один из преследователей пришпорил коня и поскакал к нему. Достать оставшийся мушкет уже не было времени, выхватить же палаш или саблю и защищаться в рукопашном бою ему даже в голову не пришло. Это было бы просто бесполезно. И он сделал единственное, что, наверное, мог сделать. Стал прятаться от разбойника за каретой, обегая ее кругом. Подгоняемый страхом, он делал это быстрее, чем тот успевал разворачивать своего скакуна.

Наконец разбойнику надоела игра в прятки, и он спешился. Павел прекрасно понимал, что силы не равны, и подумывал уже о том, чтобы улучить момент и попробовать скрыться в лесу. Страх придавал ему сил, и он, петляя между деревьями, мог оторваться от преследователя. Во всяком случае, он считал, что это его единственный шанс.

Парень уже готов был привести задуманный план в исполнение, как с той стороны, где остался князь, раздался крик боли и отчаяния. Павел обернулся и увидел спешащего на выручку Троекурова, его соперник корчился на земле. Оставшийся в одиночестве разбойник реально оценил свои шансы. Выругавшись и бросив на Павла злобный взгляд, он вскочил в седло и поскакал прочь. Тяжело дыша, подбежал Алексей Борисович.