Дмитрий Соловей - Вернуть или вернуться? [litres]

Серёга почти сразу отправился проверять, как там сложили черепицу, а я сходил за Катериной. Обед-то готовить всё равно нужно. Вернулись работяги голодные, злые и на фургон во дворе не отреагировали.

А с утра мы привели своих конюхов, запрягли лошадей в фургон и отвезли немного вещей в новый дом. Могли, конечно, и не возить, тем более в половине шестого утра. Но нам требовалась легализация транспортного средства. Потом на фургоне переправили ещё несколько мешков с цементом на стройку доходного дома, и он в течение дня примелькался всем соседям.

Дед Лукашка фургон одобрил. Но долго разглядывать его снаружи и изнутри я не дал и велел отогнать фургон обратно во двор старого дома под предлогом, что здесь не так много места.

– Нужно форсировать стройку склада, – заявил Серёга. – Эти наблюдатели мне мешают.

– Скоро закончат. Штукатурить внутри стены мы не планировали. Ступени или сами соберём, или кого позже наймём.

Серёга же предпочел более действенный метод. Пообещал работягам по рублю, если крыша будет готова через два дня. Поэтому сделана она была в указанный срок. Теперь у нас появилась возможность затариваться из будущего много чем полезным.

Для охраны стройки доходного дома я, благодаря купцу Аносову, нанял хороших сторожей. Фургоном привозили материалов много и часто, поэтому охрана и требовалась. Приходилось, конечно, хитрить, чтобы никто не понял, откуда берутся товары: то конюха посылать с поручениями, а самому садиться на место возчика, то делать пустые рейсы в сторону вокзала и обратно. Но завезли мы много чего. Плотники цокали языком, выражали восхищение и шустро собирали оконные рамы. Чтобы о нас не пошло слишком много непонятных разговоров, ступени мы заказали местные. Пока из дуба, но со временем поменяем на металл.

Сергей снова ушёл в будущее, а я остался наблюдать за строительством доходного дома. Сейчас там клали печи. По задумке, те помещения, где скоро поставят окна, можно протапливать и начинать штукатурить. К сожалению, местный народ к таким темпам строек не был приучен и возмущался. Претензий строителей я не понимал, ведь если есть крыша, то дождь не страшен и можно продолжать работу. И всё равно одна артель ушла под предлогом, что они сезонники и привыкли зимой отдыхать. Поэтому строительство школы к зиме полностью замерло. Я даже туда кирпич не подвозил, чтобы не разворовали.

– Лодыри, – прошипел я им вслед.

Я ведь плачу деньги. Хорошие, между прочим. Правда, за пьянку штрафую. Пьянство было серьёзной проблемой, особенно в первое время. Потом все уяснили, что если кто и выпил вечером, но утром может работать, то я не сильно ругаюсь. Хотя артельщики и сами друг за другом следили. Кому охота вкалывать, когда приятель страдает от похмелья, дурака валяет, а его работу перебрасывают на других? Но в субботу поголовно все работнички напивались в зюзю. А ещё у нас были христианские праздники, когда нельзя работать, чьи-то крестины, именины, годовщины смерти родственников и так далее.

По воскресеньям даже я ничем полезным заниматься не мог. Мы с Павлиной Конкордиевной утром ходили в церковь, затем дома был обед и мелкие хлопоты. Походы в церковь я пытался как-то сократить. Но моя опекунша очень хотела «себя показать и людей посмотреть». Серёга надарил ей много шалей, которые она могла «выгуливать» только при посещении церкви. Других развлечений и походов в гости у домоправительницы не было. Со старыми соседями она сама не хотела общаться. Новые нас презирали. Пусть я и приобрёл дом у разорившегося дворянина, но для тех же дворян был низкородным сыном купца второй гильдии, кто по статусу всего лишь чуть выше простого мужика. Какая-то часть сознания, где обитал Коленька, этим сильно возмущалась, мне же хватало других дел и надзора за стройкой.

С заботами и нервотрёпкой с доходным дом я и не заметил, как прошло три недели. Сергей обещал вернуться, когда получит заказанные товары. Ночевал я теперь только в старом доме и ждал друга со дня на день. Однажды утром Серёга меня и разбудил. Сквозь сон я услышал, как хлопнула крышка люка. Пока я нашёл спички, пока зажёг керосиновую лампу, Серёга уже поскрёбся в мою дверь.

– Чего как неродной? – зевая, поинтересовался я.

– Да вот… – Сергей посторонился, пропуская кого-то вперёд.

– Коваленко! – обалдел я. – Ты… ты как здесь?!

Артём молча меня разглядывал: естественно, узнать в этом виде не мог.

– Серый, что за дела? – потребовал я объяснений.

– Ну… что объяснять… Я подумал, что нам нужны деньги, и большие. Решил продать свою квартиру. Обратился к дяде Артёму.

– Понятно. – И домыслил я дальнейший ход событий.

Артём наверняка разволновался. Вдруг «мальчик в плохую компанию попал», «сироту всякий обидеть может». Потребовал объяснений. Вместо этого Серёга предоставил доказательства.

– Посмотрел, что всё хорошо, никто сиротинушку не обижает, и пуляй домой, – наехал я на Артёма.

– Чего это домой? – Коваленко продолжал разглядывать комнату. – Может, я тоже хочу приобщиться к истории.

– Артём, какая история?! – возмутился я. – Здесь девятнадцатый век, антисанитария, отсутствие грамотных медиков и море прочих проблем.

– Вот и будем решать их совместно. – Артём придвинул к себе стул.

– Он что, серьёзно? – посмотрел я на Серёгу.

– Угу. Намекнул, что и свою квартиру готов продать и вложиться.

– Не верь, – отмахнулся я. – Сейчас попрёт отсюда цацки, продаст, наварится, купит за вырученные деньги китайского товара, притащит сюда обратно и так далее. Бизнесмен хренов.

– Допустим, стартовый капитал в таком ключе я тоже рассматриваю, – не стал возражать Коваленко, – зато всё остальное запланировал более интересно. Уже знаю, как заработать на европейских биржах миллионы.

– Артём, зачем тебе всё это нужно? – недоумевал я. – Тебе полтинник. Не мальчик уже.

– Зато ты как пацан. Чего такой мелкий и худой? – поддел меня старый друг.

– Какой получился, – обиженно засопел я. – Я что, специально это тело выбирал? Что попалось, туда и вселился. Здесь с акселерацией ещё плохо.

– Зато молодой. Сколько тебе лет в этом теле?

– Девятнадцать, – ответил я и вздохнул. – Но выгляжу чуть ли не подростком. Со мной серьёзных дел никто не хочет вести. Даже Серёга то и дело забывает, что я ему в отцы гожусь, – пожаловался я.

– Вот потому, пацаны, вам и нужен взрослый и умный руководитель.

На слове «умный» я демонстративно закатил глаза. Хотел бы я посмотреть, как бы умничал Артём в первые дни нашего попадания.

Серёга, поняв, что я уже не возмущаюсь, а, наоборот, рад видеть Артёма, пошёл таскать через портал баулы.

– Документы у меня, естественно, липовые, фотошопом изготовленные, – рассказывал Артём. – Мещанин Иван Петрович Иванов.