Дмитрий Соловей - Вернуть или вернуться? [litres]

Вместе с Архипом завезли зерно на мельницу, купили на рынке четыре мешка овса (Архип настоял), затем посетили Заряна, введя его в курс дела, и двинулись ко мне домой.

– Удачно ты приехал, – подбадривал я Архипа. – Как раз масло подсолнечное возьмёшь с собой.

Ночевать Архипа я определил в летней кухне. И послал соседского мальчишку с запиской на Екатериновскую.

Утром за мной на бричке приехал Демид. Васька и Зверь тоже прибыли, как я и просил. Вышел я из дома при полном параде. Не часто приходится носить эти вещи. Тут был достойный повод. С последней партией Вера Степановна принесла много шляп. Имелись там и мужские котелки. Вот такой чёрный котелок я и надел. Плюс на мне было пальто, которое застегивать я не стал, и все могли наблюдать костюм-тройку, белоснежную рубашку с галстуком и золотой заколкой с бриллиантом из Серёгиного клада.

Чинно, с достоинством я сел в бричку. Архип со своим транспортом следовал позади нас. По пути заехали за Заряном. Его мой внешний вид очень впечатлил. Из всего гардероба городовой зацепился взглядом только за кожаные перчатки и сообщил, что тоже такие хочет.

– Подарю, – пообещал я, как раз ломая голову, как отблагодарить Заряна, что он тратит свой выходной на мои дела.

Отправился Зарян не в форме и верхом, но за версту было видно, что человек служивый. В целом, мы выглядели достойно. Даже Зверь был в «парадно-выходном» ошейнике с шипами. Так и подкатили к хате атамана. Приятно было наблюдать, как Фёдор не признал меня в первые минуты. Дочь его Дашка вообще застыла соляным столбом и на одёргивания матери не реагировала. Свои претензии я взыскал сухо и без эмоций. Но этого атаману вполне хватило.

– Фёдор, я очень недоволен, как у вас в станице воспитывают молодёжь, – завершил я речь.

Атаман почёсывал шею и никак не мог сообразить, что ответить. Зарян повторил претензии более эмоционально в духе того, что мало отцы ремня давали тем молодчикам. Как оказалось, парни в город по делу ездили, которое тоже профукали. Железа кузнецу не привезли, угля только мешок купили (на большее денег не хватило).

Архипа я почти сразу отправил на хутор, а с казаками ещё побеседовал. Старшее поколение негодовало и меня поддерживало. Хотя те трое забияк пытались что-то вякнуть о кацапе, но я их тут же прервал, напомнив, что это мой работник. Зарян тоже вклинивался, расписывая мои заслуги.

– Да вы знаете, что о Николае Ивановиче сам Василий Семёнович, городской голова, спрашивал! Как, мол, дела предприниматели в городе ведут? Ты, Фёдор, знаешь, какой у господина Ситникова магазин?! Единственный такой в городе! Василий Семёнович говорил, что и в столице не видел подобных.

Для меня такая информация стала сюрпризом. А уж для Фёдора тем более. Он и мою-то фамилию ни разу не слышал до этого.

– А господа Ситниковы, купцы в Москве, это, значит, ваши родственники? – припомнил Фёдор.

О купцах Ситниковых мне ещё в самом начале попадания Серёга рассказывал. Нашёл в Интернете информацию. Только я подтвердить или опровергнуть родство не мог. Иван Григорьевич к тому моменту уже помер, а в Коленькиной памяти подобных сведений не было. Фёдору в ответ я промычал нечто неопределённое о том, что с роднёй мало общаюсь.

Наш разговор прервали появившиеся женщины. Супруга и дочь Фёдора сообщили, что обедать уже накрыто. Собственно, к самому Фёдору я претензий не имел. Понимал, что дураков везде хватает. Но и спускать просто так было нельзя. Обедали часа полтора, то и дело возвращаясь к событиям на рынке. Сразу после обеда я засобирался домой. Ночевать в Пашковской не хотел. Тут Васька мне сообщил, что Зверь уже взял со станичников свою контрибуцию. Потрепал трёх псов, а двух сучек осчастливил вниманием другого рода.

– Фёдор, щенка потом одного на хутор возьму, – предупредил я и велел Демиду править домой.

Заряну за моральную поддержку я не только перчатки, но и пару арбузов презентовал. Он потом историю растрезвонил по своим каналам, и казаки очень заинтересовались не самой историей, а невиданными по размерам кавунами. Отдал городовым два арбуза, ещё семена дыни, кабачков и полмешка пшеницы, с прицелом, что те передадут своей родне по станицам.

Через день прибежал Аносов с такой же просьбой. Правда, не подарить, а продать арбузы. А у меня всего-то их четыре осталось!

Отдал один, предполагая, что кто-то из купцов ещё явится. Ждал Казимирова или Лукашина. Каково же было моё удивление, когда пришёл посыльный от купца Саркисяна с просьбой встретиться. И поводом были всё те же арбузы.

– Николай Иванович, мне бы семечек вполне хватило, – уговаривал купец, когда я сказал, что больше нет арбузов.

Семечек я ему отсыпал и денег брать не стал. У меня был к нему другой вопрос. Саркисян как-то проговорился, что по делам бывает в Ташкенте. Я хотел передать с ним за небольшую плату посылку. Доставить её требовалось полковнику Волынскому или Искандеру. В посылке – несколько моих журналов и пакет с семенами, где главной ценностью был особый сорт хлопка.

Мои парни купили хлопок случайно, а после не знали, кому пристроить. Не тот у нас климат на Кубани. Доверить новый сорт я мог только одному человеку. Неординарная личность со странной судьбой – великий князь Николай Константинович Романов проживал сейчас в Ташкенте. Двоюродный брат Александра III последние пятнадцать лет пребывал в ссылке и жил под именем Волынского или, возможно, Искандера. Первые семь лет ссылки Николай Константинович то и дело переезжал с одного места на другое. Нигде ему не разрешали купить дом и обзавестись связями. И только в Ташкенте опальному князю дали «вид на жительство».

История двоюродного брата императора была скандальной. Влюбился он в американскую танцовщицу. Тратил на неё деньги, а когда не стало хватать, заложил бриллианты. Всё бы ничего, но он эти бриллианты выколупал из оклада иконы. Долго не сознавался в поступке, даже когда его прижали фактами. Сыщики отыскали и сами бриллианты, и помощника, сдавшего камни в ломбард. А Николай Константинович стоял на своём – не виновен.

Меня прошлые поступки князя с морально-этической стороны не волновали. Пользуясь сведениями из будущего, я знал, что и как Николай Константинович сумеет сделать в ссылке. Он займётся серьёзной научно-исследовательской работой, будет иметь тесные контакты с Русским географическим обществом. За свои деньги проведёт такие работы по мелиорации, которые не сравнить с нашими потугами на хуторе! Заселит ранее пустынные земли казаками-переселенцами (выдаст им ссуды на обустройство).

В Ташкенте Николай Константинович построит оперный театр, магазины. У него будет своё мыловаренное производство, ткацкие фабрики, фотографические ларьки и даже квасные будки! Он же первым построит хлопкоочистительный завод.