Игорь Валериев - Личник [litres]

Такой же вопрос я увидел в глазах Бурова и остальных казаков.

– Пётр Фёдорович, под мою ответственность – осмотрите негласно номер англичанина. Обо всём интересном доложите потом мне лично. Отсутствие англичанина в течение пары часов я вам гарантирую. Кого-нибудь из казаков оставить, чтобы постоял на стрёме?

– Не надо, ваше благородие. Тут со мной один молодой обучается. Вот он и постоит. Пускай опыта набирается, – усмехнулся Буров.

– Ну, тогда мы к штабс-ротмистру отправимся, – сказал я, разворачивая коня.

Быстро добрались до дома, где располагались представители отдельного корпуса жандармов. Спешившись, направились вовнутрь. Подойдя к кабинету Савельева, я притормозил и показал знаками Усу, чтобы он заходил в кабинет через некоторое время после меня. После чего, постучав в дверь, открыл её и вошёл в кабинет.

– Разрешите, Владимир Александрович?! Ещё раз здравствуйте, – обратился я к Савельеву, который сидел за своим столом, а напротив него на стуле пристроился щеголевато одетый мужчина лет тридцати.

«Если это Бекхэм, то Тарала прав, как-то он на английского дворянина не похож. Хотя я их в глаза не видел», – подумал я, а вслух продолжил:

– Извините, у вас посетитель, я тогда попозже зайду.

– Да почему попозже. Вот, познакомьтесь, гость нашего города, приехавший прямиком из Лондона Джозеф Уинстон Роберт Бекхэм. Решил поохотиться на амурского тигра в наших краях, – поднялся из-за стола штабс-ротмистр, за которым встал и англичанин.

В это время в незакрытую мною дверь заглянул Ус и, увидев мой разрешающий кивок, вошёл в кабинет со словами, указывая пальцем на Бекхэма:

– Он это, вашбродь, точно он! Это к нему вчерась убийца приходил в гостиницу!

– Что здесь происходит, господин сотник! Потрудитесь объяснить! – штабс-ротмистр глядел на меня с неподдельным удивлением.

– Всё очень просто, Владимир Александрович. Чуть больше часа назад на рынке была убита моя любимая женщина Дарья Пак, – я сделал паузу, увидев, как глаза Савельева стали круглыми от удивления. – А казак Филиппов, который сопровождал Дарью на рынок и видел её убийцу, вспомнил, что вчера наблюдал этого варнака в гостинице, когда он заходил в номер. Прибыв в гостиницу, я узнал, что номер, куда заходил убийца, занимает английский поданный сэр Бекхэм, который куда-то убыл в сопровождении офицера корпуса жандармов. И вот я в вашем кабинете, а передо мной сэр Бекхэм, – я улыбнулся, глядя в глаза «англичанину», который попытался отпрянуть от меня, но упершись в стул, опустился на него.

За столом на стул плюхнулся ошарашенный штабс-ротмистр.

– Дарья действительно убита? – расстёгивая ворот мундира, как-то придушенно спросил Савельев, который знал о наших истинных отношениях.

– Да, Владимир Александрович, убита, – я снял с головы папаху и, повернувшись, повесил на вешалку, после чего сделал шаг к Бекхэму, отчего тот непроизвольно втянул голову в плечи. – А теперь, с вашего позволения, я скажу пару слов нашему гостю.

– Тимофей Васильевич, сэр Бекхэм не говорит на русском языке, – сказал мне Савельев, несколько настороженно наблюдая за мной.

– Ничего, Владимир Александрович, как мне думается, никакой он не сэр Джозеф Уинстон Роберт Бекхэм, а вернее всего – Дима Белкин. Ну, это так, к слову. А теперь серьёзно, – я, нарушая приличия, присел на край стола, из-за чего предполагаемый революционер и сообщник убийцы попробовал отодвинуться от меня вместе со стулом, но я придержал его за плечо. – Понимаешь, сэр, ты у нас был одним из подозреваемых в подготовке покушения на наместника Дальнего Востока цесаревича Николая Александровича.

Штабс-ротмистр что-то неразборчиво и возмущённо буркнул, выслушав мой пассаж, но я, сделав вид, что не заметил, продолжил:

– Но сейчас это не игра в доброго и злого жандарма. Твой подельник, вернее всего выживший, или бомбист, или охранник того, кто готовил бомбу, убил мою любимую женщину. Да, я отвечаю за охрану государя наследника, но теперь я пойду на всё, чтобы покарать убийцу любимой, и мне выгодно, чтобы ты сейчас промолчал, а через некоторое время господин штабс-ротмистр тебя бы отпустил. Предъявить-то нам нечего, кроме подозрений, – я наклонился к Бекхэму и оскалился, глядя ему в глаза.

Тот попытался дёрнуться, но я, удерживая его за плечо, большим пальцем надавил на плечевое нервное сплетение. Англичанин заорал. Савельев попытался встать, чтобы помешать мне, но Ус и вбежавшие в кабинет Тур и Леший не дали ему этого сделать. Я, продолжая давить на нервный узел, думал о том, что это хоть и не одна из пяти точек на теле, которые мне показал Джунг Ли, при нажатии которых человек начинал ощущать нарастающую дикую боль, но тоже должно быть очень не комфортно.

Я в своё время сам лично перенёс три точки, на которые нажимал Ли. После четвёртой потерял способность что-либо соображать и готов был сделать всё, о чём бы меня ни попросили. Если же нажать пятую, то, по словам старого корейца, у человека в организме начинались необратимые изменения, и тот умирал. Но до этого он становился марионеткой в руках проводившего данную «акупунктуру».

Дождавшись, когда Бекхэм начал визжать, я отпустил его плечо.

– Думаешь, это была боль, Бекхэм? Нет, это ещё цветочки. Я тебе расскажу, какую ты получишь боль, когда я за тебя возьмусь лично, после того как ты выйдешь из этого кабинета на улицу, – я опять «ласково» улыбнулся Джозефу, который затравленно смотрел на меня, но продолжал хранить молчание. – Есть страна Афганистан, которую англичане давно хотят покорить. У одной из народностей, которая там проживает, есть такая пытка-казнь, называется «красный тюльпан».

По моему жесту к Бекхэму за спину подскочил Тур и вздёрнул ему обе руки вверх. Когда тот попытался встать со стула, я упёр англичанину в живот метательный нож, который достал из рукава, и Джозеф покорно замер на стуле.

– Продолжу. Жертве первоначально дают опиум, чтобы она не умерла сразу от боли. Когда дурман подействует, её подвешивают за руки и начинают от живота снимать кожу. Делают первый надрез вот здесь, – я провёл ножом чуть выше пупка англичанина. – Потом здесь, а дальше вот так. Сделав все эти надрезы, начинают, не торопясь, снимать кожу. Снимается всё до уровня шеи, поднимается вверх, затем кожа привязывается к запястьям рук, и получается такой тюльпанчик, – рассказывая всё это, я показывал на Бекхэме, где и как делаются надрезы. Пришлось в прошлой жизни несколько раз сталкиваться в Афганистане с такими тюльпанами из наших солдат. – Когда человек приходит в себя после окончания действия опиума, то он начинает сходить с ума от боли. Говорят, что некоторые мучаются до двух суток.

Сделав драматическую паузу, я отметил, что побледнел не только Бекхэм, но и штабс-ротмистр, после чего продолжил: