Николай Дронт - Ещё раз

Оба свёртка хорошо упакованы в несколько слоёв целлофана и почти идентичны по содержанию. В каждом новенькая банковская пачка сотенных купюр, целых десять тысяч рублей! Бешенные деньги! Купюра, кстати, на текущий момент времени редкая, не часто встречается в обороте, но за компактность очень ценится у определённого круга людей, близких к криминалу. В каждом свёртке лежали ещё по упаковке десяток и четвертных, тоже новых. Видимо, чтобы при случае можно было спокойно тратить. Купюры по десять и двадцать пять рублей не редкость, потому, в случае чего, подозрений не вызовут. Тысяча и две с половиной тысячи умножаем на два, получается семь тысяч. То есть, всего я получил целых 27 тысяч рублей.

Остальное содержимое свёртков отличалось. В одном лежали три тысячи долларов, разными купюрами, в другом - шесть тысяч западногерманских марок.

Да уж... Лет на двадцать я обеспечен. Про заработок можно не думать. Валюту в тайник, для будущего, но её маловато. Разница в покупательной способности сейчас и через 25 лет огромная. Да и ладно! Есть ещё и время, и невскрытые тайники. Теперь можно про работу не думать, а поступать на дневной. Хотя об этом надо будет серьёзно и не торопясь поразмышлять. Золотые изделия из шкатулки можно дарить и продавать, не вызывая лишних вопросов. На них, в отличие от золота из саквояжа, имеется советская проба. Продавать пока нет необходимости, а вот подарить... Маме можно было бы, но она же сразу спросит - откуда взял? Что мне ей говорить? Потом оббежит всех подружек, показывая подарок. После того разговоры пойдут, домыслы, предположения. Нет, с мамой надо быть молчаливым и осторожным.

Но на себя точно надо потратить - немного приодеться. К импортным часам приличный костюм хорошо бы сшить. Тройку. Пиджак на две пуговицы. Всегда мне этот фасон нравился. Джинсы сейчас крайне модны. Их купить дорого, но не особая проблема, на любой барахолке джинсУ толкают. Хотя лучше через знакомых действовать, среди фарцовщиков полно кидал, могут фуфло подсунуть. Хм... Сашок говорил, что его отец за бугор часто ездит и импорт привозит. Надо будет поинтересоваться. К джинсам хорошо бы приличную обувь найти.

Эх! Все мечты студенческих, голодных лет можно осуществить. Не стоять, с конца коридора не смотреть на кружок золотой молодёжи, а оказаться среди них. Мелковата мечта, да? А вы сами попробуйте пожить на стипендию, без помощи родителей. И попитайтесь только в студенческой столовой на льготные талоны. Тогда и судите.

Если признаться честно, то Советский Союз Фернандо не любил. Однако Соединённые Штаты он яростно и истово ненавидел, потому терпел московский холод и шепотки за спиной "негр". Он не негр, он - самбо, потомок индейца и негритянки, но кто здесь что-то понимает в этом? Однажды, выйдя из здания посольства на улицу и отойдя несколько десятков шагов, Парра услышал:

- Товарищ кубинец! У вас вот, выпало!

Догнавший подросток, в школьной форме под расстёгнутой курткой, протянул что-то белое. Фернандо машинально взял и увидел простой конверт, продающийся в любом киоске города. Хотел было отказаться, сказать "не моё", но подросток уже растворился в толпе. Или, может, свернул в переулок. Второй взгляд был брошен на адрес, надпись заставила вздрогнуть и напрячься: "Товарищу Раулю Кастро. Срочно и конфиденциально." Вдруг это провокация?

Быстро, почти бегом сотрудник кубинского посольства вернулся в здание. Дальнейшие события заняли весь остаток дня и почти половину ночи. В конверте оказалась закатанная в полиэтилен упаковка от фотографической бумаги. Всем опытным людям было понятно - упаковка, чтобы нельзя было прочитать текст, просветив конверт. Полиэтилен для фиксации отпечатков пальцев, взявшего послание. На эту тему пришлось вытерпеть процедуру снятия отпечатков.

Наружное наблюдение не зафиксировало никакой активности, к сожалению, на подростка тоже не обратили внимания.

О содержимом письма Фернандо не поставили в известность, однако после внеочередного сеанса связи с Гаваной, настойчиво попросили вспомнить процесс передачи до самых мельчайших подробностей. Затем с помощью специального альбома заставили составить портрет подростка. А ещё через неделю Фернандо Гонсалес Парра был вторично официально предупреждён о неразглашении, а неофициально ему намекнули о смертельной опасности болтовни.

Борис, которого редкие приятели прозвали Купец, мог достать всё. Джинсы, валюту, автомобили, лекарства. Однако сам он ездил только на метро, носил потёртый, скромный костюмчик и никогда не сорил деньгами. Кутежи в известных ресторанах были не для него - слишком много людей, сразу после загулов, привлекли внимание людей с усталыми, но добрыми глазами. А всё почему? Завистников много, любой приятель из зависти на тебя настучит. Дескать, проверьте, откуда такие крупные доходы, праведным путём их не заработаешь. Скромнее надо быть! Скромнее! Сколько кичившихся богатством воротил, кидавших рубль за спичечный коробок ценой в копейку, отправились в солнечные края, где десять месяцев зима, а остальное лето? А сколько из них смогло вернуться людьми, а не трясущимися от страха и болезней развалинами? А сколько вернувшихся смогло вновь влиться в дело?

Боря сам не полировал подошвами Плешку, да и с бегунками общался крайне редко. Лично появлялся только на самых крупных сделках со старыми, проверенными партнёрами. Остальные дела крутил через посредников, не знавших про него почти ничего. Купец начал заниматься делом, когда в среде валютчиков царили разброд и шатания. Когда из-за дела Рокотова каждый подозревал каждого. Когда можно было заработать крупные деньги единожды рискнув, решив "пан или пропал". Первый раз инициативному пройдохе повезло, а дальше он устроился так, что садились посредники. Тогда Борис терял деньги, много денег, но оставался вне поля зрения работников внутренних органов. Однако если сделка успешно свершалась, прибыль покрывала все прошлые потери. Так что, капитал потихонечку прирастал, сделки становились всё крупнее, но и тревога множилась с каждым прошедшим днём, а чаще с ночью.

Цель Боря себе поставил скромную - миллион рублей. Старыми, конечно. Когда он собрал сто тысяч новыми, то, по-хорошему, сразу должен был бы завязать, но жадность... Человек себя не обманывал, именно жадность не давала ему раз и навсегда выйти из дела. По тайным местам было запрятано достаточно денег, хватило бы лет на триста комфортной жизни в тёплом южном городе, но, как сказано раньше, жадность не давала уехать.

Однажды у него должна была состояться очередная крупная сделка, но вдруг коммерсанту почудилось, что вот эту женщину он сегодня уже дважды встречал на улице. Может быть за ним слежка? Вида Борис не подал, однако понял - надо что-то срочно предпринимать. Сделка прошла без него. Один звонок и её перехватил посторонний делец. Как и предчувствовал Купец, собравшихся взяли с поличным.