Владислав Савин - Красный тайфун : Красный тайфун. Алеет восток. Война или мир [сборник litres]

Военная сила русских была не только в танках и самолетах, пусть даже и очень неплохих. Но и в том, что русские офицеры, даже сержанты, показали удивительную способность к импровизации, даже при отсутствии связи с высшими штабами оперативно решая возникающие проблемы, не боясь брать на себя ответственность, делегируя друг другу полномочия и даже отдавая приказы, противоречащие командам «сверху»! Это было уже летом 1941 года, и даже тогда доставило немцам достаточно хлопот – например, на Западе не было «окруженцев»-партизан, французы, бельгийцы, голландцы, поляки предпочитали сдаться в плен, чем продолжать войну, не имея на то приказа. Но в полной мере проявилось к концу войны, когда приказ давал лишь общую цель, которая должна быть достигнута любой ценой, и некие граничные условия, которые должны быть соблюдены, а в остальном же была полная инициатива. Сами русские называли это «здравым смыслом» и «победителя не судят», им и в голову не приходило, что могло быть иначе, как, например, в британской армии и флоте еще полтора века назад вешали даже победителей, нарушивших приказ. Тем более ничего подобного не было и быть не могло даже в столь отлаженном военном механизме, как Японская императорская армия, где было много офицеров храбрых, решительных, но почти не встречались умеющие мыслить самостоятельно.

Склонны к деспотизму, не знают демократии? Райан был удивлен, прочтя, что еще при царях, в крестьянской по преимуществу России, «государевых людей», то есть чиновников, было на порядок меньше по отношению к числу населения, чем в любой европейской стране! Зато были давние традиции «артельности», «общинности», «общего схода», когда дело решали «всем миром» – в цивилизованной Европе это было изжито еще в средние века.

Американская пропаганда могла кричать о «большевистском рабстве». Но кто и где видел рабовладельцев, заботящихся об образовании и культуре своих рабов? А ведь не подлежало сомнению, что именно большевикам удалось сделать свой народ полностью грамотным, а образование, по крайне мере среднее техническое, было общедоступным, да и на пути к высшему не было неодолимой стены, а теперь и плату за него отменили, сделав таким же открытым для масс. Коммунисты всерьез хотели сделать, чтобы в их стране не было безработных, бездомных, не имеющих доступа к медицине и образованию – в свете войны и прочих неблагоприятных событий, реальность была отлична от идеала, но можно ли у рабовладельцев даже вообразить такой идеал?

И даже с пренебрежением к личности было не так однозначно. Существовала развитая система денежных поощрений, как на войне, за уничтоженную вражескую технику и тому подобные геройские дела, так и за успехи в труде. Как мог видеть Райан даже за короткое время пребывания в Москве, город активно строился, в том числе и самыми настоящими небоскребами, как новое здание университета на Ленинских горах – вставали целые кварталы, и объявлялось, что там будут не коммунальные, а отдельные квартиры. На улицах вдруг появились личные автомобили – по утверждению парней из посольства, еще год назад немыслимое дело! – их легко можно было узнать по расцветке, не черной казенной и не зеленой армейской, а самых ярких красок. Правда, в большинстве это были малолитражки, «опель-москвич», и «фольксваген-пионер», на американский взгляд ну совершенно несерьезно! Два года назад отменили карточки – а ведь даже в Англии пока существовала эта «большевистская» мера распределения, казалось бы выгодная для деспотического строя? Да и толпа на московских улицах уже имела иной вид – мужчины еще нередко были в военном или полувоенном, а вот женщины, особенно молодые, все чаще выделялись яркими и эффектными нарядами. Капиталист бы сказал: окей, внутренний рынок сбыта – но с каких пор это стало занимать большевиков? Или уже не совсем большевиков?

Райан добросовестно прочел все, что мог найти, об этой стране и ее народе – от скучнейших статистических обзоров до Достоевского и даже «Краткий курс» Сталина. Но сейчас ему казалось, что подлинная Россия совсем не похожа на книжный образ. В тех, кто прошел огнем и сталью по Европе, меньше всего можно было увидеть мятущуюся душу или непротивление злу. Зато он понял, отчего русские непобедимы. Если все завоеватели, включая Гитлера, считали их варварами, дикарями, неполноценными – а это очень опасно, идти охотиться на медведя в уверенности, что перед тобой кролик! Что ж, больше чести убить гризли, чем койота – впрочем, Райан был уверен, что Америка не станет повторять ошибку немецкого неудачника: зачем истреблять то, что можно подчинить и использовать в своих интересах?

А в этом русские раньше были слабы – «выигрывая войны, не умели выигрывать мир».

На этот раз ждать аудиенции у Сталина не пришлось. Советский Вождь, может, и был деспотом, но не разменивался на мелочи наподобие того, как европейских послов перед очи турецкого султана волокли янычары, заломив руки за спину и утыкая лицом в пол. В кабинете был полумрак, и кроме Сталина присутствовал еще кто-то – сидел в дальнем углу, лицо его было в тени. Неужели русский диктатор опасается покушения и не расстается с телохранителем даже тут? Нет, охранник сидел бы ближе, чтоб успеть вмешаться. Переводчик не был нужен, Райан достаточно хорошо владел русским языком, чтобы читать Толстого в подлиннике. Какой-нибудь эксперт? Или стенографист?

– Мы готовы обсудить с вами условия мира в Китае, – сказал Райан, – в Европе же, армиям, авиации и флотам всех стран Атлантического оборонительного альянса отменена боевая готовность. Мы уходим из Франции, по договору с де Голлем, наши войска будут выведены в Британию, Данию и Голландию. Приостановлены полеты нашей военной авиации вблизи ваших границ. Все лишь ради того, чтобы мир не узнал пожара новой большой войны, всего через шесть лет после окончания войны прошедшей. И ради того, чтобы наши парни, окруженные в Шэньси, вернулись домой. Что мне передать моему президенту?

Слова унижения, позора! И Райан никогда не решился бы сказать их публично, чтоб не наносить недопустимый урон престижу США. В конце концов, русские танки пока еще на Рейне, а не на Миссисипи! И не в Европе, а в самих Штатах, военно-морским силам и стратегическому авиационному командованию объявлена полная боевая готовность. Приостановлены полеты вблизи границ советского блока, но того, что у нас сейчас есть на базах в Великобритании, Дании, Голландии, хватит, чтоб нанести Советам неприемлемый ущерб. Потери будут ужасными, русское ПВО на европейском направлении, надо думать, много сильнее, чем в Китае, – но даже если один из десяти бомбардировщиков прорвется к цели… И один дьявол знает, что за карты заготовлены у Сталина в рукаве. Так что мы готовы не более чем на тактическое отступление – ведь будет лучше, если мы сначала подготовимся к поединку? И уж тогда – пощады не будет! А сейчас улыбаемся и делаем вид…