Юрий Москаленко - Нечестный штрафной (СИ)

Лестницу, которая ведёт в цокольное подземелье с нашего коридора этажа, почти закончили, идут отделочные работы. Я довольный хожу на костылях по развернувшейся стройке, разрываясь от желания посетить вначале спортивный зал, из которого, наконец-то, вывезли весь строительный мусор, а заодно окончательно зачистили все стены и потолок, или добраться, наконец, до помещения, где расположен бассейн, и где специалисты, предоставленные фирмой Владлена, демонтируют всю старую сантехнику.

Именно в этот момент у меня из-за спины раздался спокойный, немного нагловатый молодой голос. Причём мужской.

— Ты и есть принц, что тут своё королевство решил построить?

Оборачиваюсь.

Стоит передо мной ещё молодой мужик… накаченный, хотя и небольшого роста. Лицо чистое, глаза тёмные, наглая усмешка растянута губами…

Спортивный стиль в одежде, хотя, что удивительно, не в спортивный костюм одет.

Понятно, появился… боксёр. Физрук местный. Мне о нём и Серёга, и Волчара с ребятами рассказывал. Много чего не очень хорошего рассказывали!

— С кем имею честь? — держу я марку.

Ведь, вроде, сам ко мне, как к принцу обратился?

— Воинов Константин Константинович. Ваш учитель физкультуры, — всё-таки представился он. — Смотрю, решил мажорчик вложить деньги в детский дом? — усмехается он.

Этой-то усмешкой он и вывел меня из себя.

— Не просто в детский дом, — передразнил я его. — А в свой дом, где мне придётся, надеюсь, весело провести ближайшие несколько лет, хотя, может быть, задержусь тут надолго и после окончания школы.

— Это ещё как? — удивился физрук.

Я же пожал плечами и поудобней перехватил костыли.

— Может, устроюсь на работу тренером или владельцем футбольного клуба. А затем, как закончу заочно институт или универ, то и учителем физической культуры, а это, — я обвёл в воздухе руками вокруг себя, — вложения в будущее, как моё, так и страны. Ведь дети — это главный ресурс государства. Не правда ли, — и, придав немного писклявости в голос, добавил, — Константин Константинович?

Не только он, похоже, умеет выводить из себя людей. Я тоже, оказывается, обладаю такими способностями.

Но он сдержался.

Поглядывает, как я сжимаю рукоятки титановых костылей, видно, уже в курсе, как тут местная гопота от меня с помощью их огребла не хило.

Явно опасается меня, не зная, чего можно от меня ожидать.

Разговор явно не клеится, а у меня настроение падает ниже плинтуса. Вот же, сучонок, появился, хотя и ждал его, ведь именно он хотел в своё время зал бокса открыть, да ресурсов не хватило, да и не разрешили в детском доме отдавать помещение под коммерцию. Но, видно, что опасный человек, и если сейчас или в ближайшее время не сумеем между собой договориться, как жить дальше будем, то уверен, эта сука мне и моим ребятам точно портить жизнь начнёт. А возможностей у него навалом!

Тут мимо нас, вывернув из приоткрытых дверей, ведущих в спортзал, появился Геша… Геннадий, пацан из моего класса, играющий у меня в команде на позиции хавбека.

Тащит мешок, явно с остатками невынесенного мусора.

— Поберегись! — орёт он неожиданно громким голосом, — зашибу ненароком!

И ведь явно метит в стоящего посреди лестницы учителя, при этом, мастерски обойдя меня, стоящего на костылях. Мельком замечаю, что внизу по лестнице ребята собрались, да и сверху нездоровое шевеление заметно. Вроде, я такого внимания к своей персоне не замечал до этого… или…

А вот что «или» додумать не успел…

— Ты, урод, куда смотришь?!

И звук хлёсткого удара… шум падающего на ступеньки лестницы тела… вой парня.

Я перевожу взгляд на физрука.

Стоит опешивший, явно злой, кулак потирает, а Геша немного в стороне валяется, на бетонных ступенях лестницы, подвывая, прижимает к лицу ладони, а между пальцев…

А между пальцев у пацана — КРОВЬ!!!

У меня срывает крышу!

Излюбленный удар в промежность наконечником правого костыля.

Ведь отбил бы физрук мой удар, точно бы отбил, или сумел бы увернуться, но, видно, был сам обескуражен чем-то.

— Ты, какого… детей бьёшь, урод?! — ору я.

И вдруг понимаю, а ведь всё это постановка. Подстроено.

Кем? И зачем? Вот, что главное!

Геша уже не воет, только нос утирает, и довольный с пола рассматривает, как корчится на корточках наглый физрук.

И тут на мои вопли, сверху по лестнице, спускается толпа ребят во главе с Алинкой, а снизу, со стороны цокольного этажа, Волк со своей шайкой появился.

— Тебя кто-то ударил? — спрашивает Алинка Гешку.

Тот опять, я точно это замечаю, прячет довольный взгляд в пол, и плачущим голосом выдаёт:

— Константин Константинович мне кулаком нос разбил! — и хнычет, — а я ведь только мусор выносил!

Все переводят взгляд на физрука.

Тот явно прочухал, что влип в историю, но нагл безмерно!

— А ну расступились, выкидыши, дали пройти дяде!

И выпрямляется с трудом.

— А тебе, — поворачивается он ко мне всем корпусом, — не жить! Ты — труп! — и такая злоба в его глазах, — ты ударил учителя, я тебя посажу, суку!

Я же начинаю потихоньку понимать, что тут произошло.

Не я цель подставы, а как раз этот выкидыш мента. У него родители до сих пор в оба работают ментовке.

— Не вопрос! — отвечаю я. — Георгий, — обращаюсь я к пострадавшему, — ты готов заяву в полицию на того, кто тебя ударил написать?

— Я его не бил! — сразу просёк ситуацию физрук. — Я его по лицу не бил!

Я же только довольный ухмыляюсь.

— Может быть, вы и мне смертью только что не грозили, и возможным уголовным преследованием? — улыбаюсь я ему в ответ улыбкой аллигатора.

Пауза.

Он выкатил на меня глаза. Потом, икнув, огляделся вокруг.

Во, дела, а тут ещё Волк с ребятами из-за спины биты показали, а в группе, которую вела Алинка, пара корейцев затесались, и вижу, что всё происходящее на лестнице, тайком снимает на смартфон мой верный зам.

— Это самосуд! — заверещал он и с ходу попытался кинуться сторону Алинки.

Увы, урод, но давать такую возможность покалечить мне сестрёнку я был не намерен.

Не спорю, я не умею, пока не умею, быстро двигаться и бегать на ногах, но вот молниеносно просунуть ему между ног костыль… был в состоянии.

Падение тела после рывка и уже на нём, через пару мгновений, куча мала.

— Вяжи суку ментовскую! — орёт во всё горло Вован.

И я вдруг понимаю, что через несколько часов нас тут будут прессовать следователи. Парни реально на физрука злые и как бы, в натуре, до самосуда не дошло.

Но и отпускать этого урода не в наших и, тем более, не в моих интересах.

— Этот гад меня домогался! Прохода не даёт! — прошептала мне на ушко, подошедшая вплотную и прижавшаяся ко мне всем телом, сестрёнка.

Я же повернул голову к стоящему рядом со мной заму.