Алексей Чапанов - Возрожденный каратель. Том 2

На следующий день ранним утром мне повезло нагнать караван торговцев с повозками, груженными провизией, оружием и бочками с жидким огнем. Как и я, они направлялись в лагерь объединенной армии. Но я не стал к ним присоединяться, а заплатил хорошую цену за лошадь одному из охранников, обещая оставить ее после прибытия в конюшне гильдии торговцев, и ускакал.

Я достиг лагеря почти на закате. Совсем загнал лошадь, та чуть ли не валилась от усталости. Охранники на въезде, ни о чем не спросив, просто пропустили меня внутрь. Похоже, теперь нет разделения на свой и чужой. Лишь мертвые против живых.

Лагерная зона была огромной и без карты я может и не нашел бы их всех. А так не составило труда сначала обнаружить на полевой кухне красавицу Мэй. Суян то же, оказывается, была здесь, и в этот раз я не забыл добавить ее в друзья. Две красавицы вместе с другими женщинами готовила еду в огромных котлах.

Поговорив с ними немного, уходя, я обратил внимание, что на запястье у Мэй уже не было брачного браслета, и спросил ее об этом. Оказывается, сразу после прибытия в лагерь она нашла своего нерадивого мужа, который очень удивился, увидев ее живой и здоровой, и она сделала то, что хотела — на глазах у его друзей из аристократии порвала брачный браслет, тем самым расторгнув брак.

Правда, теперь я опасаюсь, как бы он не попытался отомстить ей. Все-таки Мэй могла сделать все тихо, а не оскорблять его вот так. Лучше будет поскорее решить этот вопрос. Нет человека — нет проблемы.

От Мэй я узнал, где найти Ханюль. Она хоть и была практиком, однако в силу ее возраста, полного отсутствия умений и какого-либо боевого опыта она была бы бесполезна, отправь ее на поле боя, поэтому вместе с остальными детьми Ханюль направили на помощь в работах по возведению линии обороны. С ней все должно быть в порядке, так что я сразу направился к двум оставшимся точкам.

А вот здесь меня ждал сюрприз, поскольку на шатре, где судя по карте находились Мэй и двадцать восьмая, оказалась эмблема не клана Ран. Это было черное пламя, то же, что изображено на розыскной табличке, которую я забрал у девушки из Возрождения. Это был клан Черного Пламени. Тот самый, что по необъяснимой причине охотится на меня.

— Неужели одним из тех кланов третьего порядка, который они захватили, оказался клан Ран?

Это был не единственный возможный вариант, но наиболее вероятный. Так что я решил убедиться в этом и за ответом отправился к соседнему клану Лазурного Облака. Не скрывая своего развития артефактом, это помогло мне развязать языки некоторым практикам Земной области и узнать от них, что не только клан Ран был поглощен кланом Черного Пламени, а все три клана Города Ясных Холмов.

Не сказать, чтобы я был рад этой новости, но и сочувствия она у меня не вызывала. Узнав, что главу и старейшин, отказавшихся присоединиться к клану Черного Пламени, жестоко убили у всех на глазах, я подумал лишь: «заслужили» и сразу выкинул это из головы.

Затем я вернулся на территорию клана Черного Пламени и под покровом невидимости проскользнуть в шатер к Мэй и двадцать восемь, где неожиданно столкнулся с другими знакомыми лицами. Это была моя бывшая невеста Кьюнг-Сун и лжедруг Пуонг, которого мне таки и не удалось проучить. Они стояли сразу за пологом шатра, говорили и Пуонг мягко коснулся запястья Кьюнг-Сун, на что она быстро отреагировала, стряхнув ее с рукава словно пыль.

Мне стало любопытно, что происходит между моими старыми знакомыми, так что я ненадолго остановился послушать их разговор. Тем более что я успел заметить в углу шатра ширму со знакомым узором и двадцать восемь, которая сидела рядом и готовила чай.

— Кьюнг-Сун, может хватит упорствовать? Наши семьи уже согласились на этот союз. Через восемь месяцем ты станешь моей женой, а ведешь себя так, словно знать меня не знаешь.

— Ха! Ты думаешь, что если мой отец согласился, значит, все решено? Ты глубоко заблуждаешься. Пока дедушка не даст своего согласия, ни о каком браке между мной и тобой и речи быть не может.

— А почему бы ему отказываться? Наши семьи равны, талант у меня подходящий. Из нас получится прекрасная пара. Кто лучше подойдет на роль твоего мужа, если не я?

— Кто? Ну, скажем, мой прошлый жених. Он во всем лучше тебя. В положении, как внук старейшины, и талант у него гораздо выше.

— Шин? Этот никчемный отброс? Да он уже давно мертв.

— Ты так в этом уверен, как будто видел его труп собственными глазами.

— Нет, конечно, не видел. Но разве это не очевидно? О нем никто ничего не слышал вот уже четыре месяца. Так что он либо мертв, либо в рабстве. Или решил не возвращаться. А это все равно, что мертв.

— Дедушка не любит строить предположений. Пока не будет точных сведений о его смерти, он не допустит расторжения этой помолвки. Так что тебе стоит поумерить свой пыл и….

Дальше я слушать не стал. Все и так понятно. Только один вопрос остался без ответа: есть ли у меня еще невеста или нет, разорвали ли они договор? Этот ее дедушка, кажется, упорно хочет, чтобы его стервочка-внучка стала моей женой. Только же видно, что не хочет она, и я не думаю, что вообще за кого захочет. И теперь ясно, почему Пуонг цеплялся ко мне. Оказывается, он в нее влюблен, а я стоял у него на пути. Я начинаю ему даже сочувствовать. Бедный влюбленный дурак. Тяжело, наверное, когда тебя вот так отшивают, причем, похоже, не в первый раз, а ты не можешь с этим смириться и добиваешься взаимности снова и снова. Нет ничего плохого в напоре, но стоит знать, когда сдаться.

Я прошел мимо и увидел других людей из клана Ран. Похоже, после поглощения клан Черного Пламени не стал разделять их. И это странно. Конечно, маловероятно, что они станут мстить, но не стоит совсем исключать такую возможность. Все-таки они убили их главу и старейшин, прервали полутысячелетнюю историю клана, их положение опустилось до самого низа. Как видно, у них много поводов их ненавидеть.

Я шел дальше, стараясь никого не задеть. Не знаю, спадет ли тогда невидимость, но не хочется проверять. Не стоит забывать, где я нахожусь. Это территория клана Черного Пламени, и я им нужен.

Я добрался до ширмы. Двадцать восемь усердно разминала толкучкой чайные листья, пока на переносной жаровне кипятился маленький медный чайничек. Ее губы шевелились. Она напевала. Беззвучно, чтобы никто не услышал. Ведь за такое ее могли наказать.

Я прошел дальше, зашел за ширму и впервые увидел Мэй. Теперь я понимаю, почему она прячет лицо и не выходила из комнаты. Это не стыд. Просто она не хотела, чтобы дети боялись ее, а взрослые жалели. Лицо Мэй словно таяло. Волосы на голове растут редкими пучками, вместо левого глаза зияет черная дыра, нет кончика носа и прожжена насквозь щека. Ужасное зрелище, но я видел и похуже. Гораздо хуже.