Евгений Щепетнов - 1972 Возвращение

Во-вторых…их все равно скоро возьмут, в 1973 году. Так почему бы и не пораньше? Пусть это будет так сказать «палка» в моей ведомости. Это раскрытие, эта информация – копилка в багаж моих заслуг перед государством. А лишним это никогда не будет. Лояльность нужно доказывать постоянно, своей работой, реальными свершениями, иначе – в конце концов твоя ценность в глазах власти сильно упадет. А мне это ни к чему. Я ведь агент влияния, мне толкать прогресс в нужную сторону. И чтобы это получалось, я должен «весить» как можно больше.

Наконец, обсуждение по моему «подарку» завершилось. Семичастный нажал кнопку, вызвал секретаря и попросил принести нам чаю. И действительно, за всеми этими разговорами пересохло горло, а нам еще разговаривать и разговаривать.

Чай принесли не в чашках, а в красивых серебряным подстаканниках. Как где-нибудь в купе-люкс международного поезда. Красиво, да!

– Ну что же, теперь мы приступим к главному разговору – вздохнул Семичастный, и вдруг лукаво посмотрел на меня, ухмыльнувшись уголком рта – Если у вас, конечно, нет для меня еще какого-нибудь…хмм…подарка!

– Будет…еще и не один будет! – усмехнулся я в ответ – Но позже! Не сейчас. Давайте, терзайте меня!

– Ну что значит – терзайте! – еще больше развеселился Семичастный – У вас, Михаил, превратная информация о нашей службе! Навеянная буржуазными газетами и всяческими вражескими голосами! А ведь наша задача беречь государство, а государство – это каждый человек, начиная с какой-нибудь доярки, и заканчивая всемирно известным писателем.

– Розовые лица, ревОльвер желт! Мое КГБ меня бережет! – перефразировал я известный стих

– Ну вроде того – посерьезнел Семичастный – Итак, перейдем к нашим так сказать баранам. Нужна пресс-конференция, Михаил Семенович. Вы должны продумать, что именно будете говорить. И мы подумаем. Пресс-конференция будет проходить в среду, в двенадцать часов дня, в концертном зале «Россия». На нее мы пригласим все зарубежные средства массовой информации, которые пожелают присутствовать, и трансляция будет идти на весь мир. Потому нужно очень сильно думать, прежде чем сказать хоть одно слово. Не забывайте – за вашей спиной наша Родина!

– Широка страна, а отступать некуда. За нами – Москва! – задумчиво сказал я, и опомнился – Простите, задумался. Да, я все понимаю, Владимир Ефимович. И я готов к любым вопросам. Что доказывал не раз, и не два. А Ольгу с собой брать? На пресс-конференцию?

– Лучше не надо. Мы не знаем, сможет ли она справиться с этими акулами пера. Вас-то мы уже знаем, и уверены в вас, но вот Ольга…пусть пока дома посидит. Итак, среда. Двенадцать дня.

Семичастный замолчал, уткнулся в бумаги, потом снова поднял взгляд на меня:

– К вам придет журналист Комсомольской правды – я не знаю, кого они пришлют, но придет. Панков распорядится. Ах да – Панков, это главный редактор Комсомолки. Впрочем, вы наверное и так знаете.

Я знал, потому просто кивнул. Семичастный продолжил:

– Дадите ему интервью без особых подробностей, сами понимаете. Но вы и сами сообразите. Дальше…скажите, как вы относитесь к Бродскому? И вообще – что помните о Бродском из будущего? Какова его судьба?

– Бродский? – усмехнулся я, предвкушая увидеть физиономию Богословского, когда он будет отдавать мне тысячу рублей проигрыша – Если вы выдавите Бродского из страны, это будет самой большой ошибкой нашей власти за последние годы! Он не представляет для страны никакой угрозы, он никогда не был ни в каких политических организациях, он не диссидент, понимаете? А выдавив его из страны, вы сами создадите ему ореол мученика, угнетенного советской властью! Оно вам надо? Это же до какого маразма надо дойти, чтобы осудить поэта за тунеядство! Моя бы воля – тех, кто это сделал, я бы вообще к стенке поставил! Поэт не может считать поэтом, если у него нет литературного образования?! Это какой идиот сказал?! Это какая тупая дебильная скотина так определила критерии определения – поэт человек, или нет! А Пушкин? Он имел литературное образование? А Лермонтов? Эдак и до писателей можно добраться! Гайдар тоже лит.институтов не заканчивал! Да и я, грешным делом, никакого отношения к литинституту не имел. Однако – я писатель! Так вот, эти дураки, признавшие Бродского тунеядцем, нанесли престижу страны просто-таки потрясающий удар. И стоило бы даже поинтересоваться – они это сделали специально, агенты влияния западных спецслужб, или сделано из личной неприязни и тупости? ЗАЧЕМ они выталкивают Бродского из страны?! Чтобы его там пригрели и сделали знаменем борьбы с Союзом?

– Так сделали? – спокойно поинтересовался Семичастный.

– Нет. Он категорически отказался участвовать во всей этой бесовщине. Тосковал по родине, и наверное именно потому быстро умер. Инфаркт. Очередной инфаркт свел его в могилу. Он получит Нобелевскую премию за свои стихи, понимаете? Эти олухи выдавили из страны Нобелевского лауреата. И что после этого получилось? В стране возникло правозащитное движение, а международное сообщество резко усилило давление на СССР в области защиты прав человека. Ну а под этой маркой, само собой, активизировались и спецслужбы. Его срочно надо пригреть! Компенсировать ему за несправедливую отсидку! Издать стихи и дать возможность работать, как он хочет! И ткнуть носом зарубежных недоброжелателей – да, мы допустили ошибку, но смотрите, мы ее исправили! Мы ценим таланты! Советская власть, умная и справедливая ценит талантливых людей!

Я замолчал и выдержал паузу секунд пять, собираясь с мыслями. Семичастный ждал.

– Через месяц Бродского вызовут в ОВИР и скажут, чтобы он или выметался из страны, или ему здесь будет кисло. И опять, может стоит провести расследование – кто, за что так ополчился на Бродского?! Какие цели преследовал, старательно пытаясь создать из него диссидента? А представьте – если бы он и в самом деле возненавидел свою родину! Он, нобелевский лауреат – сколько он бы смог нанести вреда нашей стране?! Да он Союз с просто дерьмом мог смешать! Но Бродский этого не делал. Вот такая история Бродского.

– Хорошо – спокойно, даже равнодушно сказал Семичастный – А теперь расскажите о Тарковском. Что с его судьбой?

– Он невозвращенец – сразу взял я быка за рога – И в этом снова виноваты наши дуболомы. То же самое министерство культуры, которое срезало финансирование его фильмов, не давало ему снимать. И киношные власти, которые почему-то его терпеть не могли. У нас в будущем Тарковский считается всемирно известным гением, которого всю его жизнь преследовала советская власть, зажимая и не давая снимать. Всю жизнь он жаловался, что его зажимают, преследуют, и даже подслушивают. До паранойи дошло. Но его и правда зажимали и не давали снимать. Причина мне не известна. Фильмы, снятые им, вошли в мировой фон культуры. Кстати, после того, как он эмигрировал, фактически сбежал, оставшись за границей, он снял всего один фильм. И скоро умер. Если бы его тут не преследовали, если бы давали снимать – никуда бы он не делся. Я же говорю, у меня странное ощущение, будто существует некая структура в недрах власти, которая целенаправленно и умело вредит стране, например вот такими хитрыми методами – выжимая из нее более-менее значимых, талантливых людей. Чтобы потом там, на западе сделали из них знамя борьбы с тоталитарным советским режимом. Мы сами даем им в руки оружие против нас!