Андрей Максимушкин - Красный реванш

– Зачем дерешься? Дэвок хочешь, да? Мы поделимся. – Перед глазами мелькнуло лезвие ножа. Хачики дружно бросились вперед. Сергей был готов к подобному развитию событий.

Те, кто думает, будто летчиков не учат рукопашному бою, сильно ошибаются. Подготовка военных летчиков включает в себя нехилый курс школы выживания, а рукопашный бой осваивается не хуже, чем в ВДВ. Летчик, сбитый за линией фронта, в большинстве случаев может рассчитывать только на себя. Прилетит спасательный вертолет или нет, еще бабушка надвое сказала, а армия тратит на подготовку летчиков слишком много средств, чтобы позволить им просто так погибнуть или попасть в плен. Регулярные изнуряющие марш-броски с полной выкладкой, тренажеры, рукопашный бой не реже четырех раз в неделю. Периодически учебная выброска. Это когда человека сбрасывают на парашюте над тайгой или пустыней. С собой только табельный «Макаров», фляжка с водой, полкило пищевых концентратов, фонарик, аптечка, компас и карта. И надо сориентироваться на местности и добраться до ближайшей военной базы. Это и есть советская школа выживания.

Сергей легко отклонился назад и отступил в сторону, уходя с линии удара, затем перехватил руку с ножом. Ладонь плавно скользнула по руке до локтя, последовал жесткий захват и рывок. Завернув руку за спину шипящего от боли хачика, Сергей резко толкнул его на подоспевшего справа противника. По идее, руку, поднявшую оружие на русского офицера, следовало сломать, но ладно. Простим. Вместо этого Сергей перенес вес своего тела на левую ногу и ударил правой стопой сверху вниз, прямо под колено, добавляя к силе удара все свои восемьдесят килограммов. Прозвучал ясно слышный хруст, сменившийся сдавленным воплем. Второго противника Сергей вырубил коротким ударом локтем в голову.

Четыре тела покоились на земле. Саша деловито дул на костяшки пальцев, видимо, у его противника оказался слишком жесткий череп. Пятый хачик с вывихнутой рукой поспешил убраться, не дожидаясь, когда на него обратят внимание.

– Падла, сволочь, ты мне нога сломал. Зарэжу. – Кавказец пришел в себя и сейчас сидел на земле, обхватив обеими руками ногу.

Сергей пнул его в лицо, чтобы не ругался, и, встав над распростершимся на земле телом, спокойным бесцветным тоном, как его учили психологи, произнес:

– Еще встречу, убью.

Пару минут постоял, раздумывая: еще, что ли, добавить? Хачик не шевелился, тогда Сергей поддел носком ботинка валяющийся на земле нож и зашвырнул его в заросли сирени.

Бледные зареванные девушки стояли, прижавшись друг к другу. Подчиняясь нахлынувшей на него волне нежности, Сергей обнял Свету. Только сейчас она дала волю слезам. Сергей, как мог, старался ее успокоить. «Ну, Света, Светочка, все позади. Милая, успокойся, все, все прошло. Посмотри, они уже никому ничего не сделают». Постепенно девушка успокоилась. Сергей и Саша клятвенно заверили подружек, что проводят их до дома. Разумеется, это устраивало всех. У встретившейся по пути уличной колонки девушки привели себя в порядок. Мужчины деликатно отвернулись. Затем они долго гуляли по ночному городу. Сергей рассказывал о себе, про свой полк, о своем родном Пскове. Вспоминал приключившиеся с ним или его знакомыми смешные истории. Оказалось, что Света родилась и выросла в Переяславке, но училась в Хабаровске, на экономическом отделении политеха. Перешла на второй курс. Летние каникулы провела дома у родителей, а через неделю уезжает в Хабаровск. Здесь, в Переяславке, летом весело, школьные друзья, грибы и ягоды в тайге, дискотеки. У родителей свой колбасный цех, дела идут хорошо, папа собирается расширить производство и наладить выпуск консервов. Старший брат, Андрей, – офицер, служит на тихоокеанском флоте, на эсминце «Буйный». Младшая сестренка Катя еще учится в школе, готовится к поступлению в медицинский институт.

Сергей вспомнил, как в детстве вместе с дворовыми мальчишками лазил по кремлю в поисках сокровищ, ничего не нашли, только у его братишки Жени хранился найденный штык времен Отечественной войны. Марина живет здесь, работает на железнодорожной станции. Сегодня девчонки спонтанно решили зайти в «Фонарь», но там к ним начали приставать кавказцы. Знакомых парней рядом не оказалось, и подруги решили уйти. Дальнейшее было известно. Они еще долго беседовали, обменялись телефонами и адресами, договорились о следующем свидании.

Проводив девушек по домам, Сергей и Саша поймали такси и доехали до военного городка. Возвращаться в «Фонарь» не было смысла. На КПП они узнали у часового, что из всей компании вернулись первыми, а между тем небо на востоке уже светлело. Значит, остальные тоже провели вечер не зря.

Стив Грегори вел истребитель над морем. Высота 20 тысяч футов, скорость 550 узлов. Разведывательный «F-16» неторопливо наворачивал круги южнее пролива Отранто, выполняя поиск конвоя, идущего в Югославию. Стив не мог понять, как идиоты 11-го авиакрыла умудрились упустить русский конвой в районе Крита? И зачем было, вместо того чтобы обеспечить плотное сопровождение конвоя, ждать его по дороге. Но штабным шишкам виднее. Таково большинство разведывательных заданий: неторопливый полет над заданным районом, вместо боевых ракет подвесные контейнеры со всякой электронной всячиной, ценой в целое авиакрыло. И чаще всего нулевой результат. Только прыгающие перед глазами блики, отбрасываемые неторопливо катящимися волнами, малотоннажные траулеры, волокущие свои сети, и сильное, непереносимое желание курить.

Внизу сквозь волны мелькнул вытянутый силуэт подлодки, лежащей на перископной глубине. Это «Майами», она, как и Стив Грегори, ожидает прохождение русского конвоя. В сотне метров от подлодки ползет траулер. Его команда, видимо, и не подозревает, что плывет над атомным подводным истребителем в восемь тысяч тонн водоизмещения. На востоке из моря поднимаются скалы острова Керкира. Это уже Греция, территориальные воды. На предполетном инструктаже рекомендовали без необходимости не нарушать греческую границу.

Рация ожила, и простуженный голос Центра управления Таранто поинтересовался обстановкой. Коротко доложив ситуацию, Стив получил в ответ пожелание надрать задницу русским и предложение промочить после полета горло в одном известном заведении в окрестностях аэродрома. Машина плавно поворачивала на юг, до конца дежурства оставалось еще 87 минут. Затем Стива сменит Джоб Джерри. Низенький коренастый негр, пардон, афроамериканец, с покатым, будто у гориллы, лбом и массивным, похожим на картофелину носом служил постоянным объектом дружеских шуток сослуживцев. В отличие от многих низкорослых людей, Джоб не обижался на подтрунивание и сам любил подшутить над ребятами. Чего стоил хотя бы портрет первого лейтенанта Алиссона, наклеенный на ракету «Сперроу» под крылом «F-16», на котором Генри Алиссон должен был лететь. Вся эскадрилья ухахатывалась, тем более накануне Алиссон за кружкой пива в баре, глядя в сторону второго лейтенанта Джоба Джерри, во всеуслышанье заявил, что настоящий солдат должен одним своим видом вызывать у противника ужас и дрожь в коленках, а такой карлик, как Джерри, даже ребенка не напугает. Джоб на это только улыбнулся, а вскоре исчез из бара. Утром стало понятно, куда он пропал. С тех пор Алиссона в авиакрыле все звали Ужасным. Иногда Великим и Ужасным.