Андрей Максимушкин - Красный реванш

Вскоре вертолеты с «Бурного», «Гремящего» и «Василевского» доставили новые партии морской пехоты. Незаметно наступил рассвет. Корабли, забитые спасенными, первыми вошли в порт. На причалах их уже ждали. Албанцы были переданы местной полиции. Четверку задержанных судов оставили на внешнем рейде под прицелом «Красного Крыма». Подпускать набитые людьми, как бочки селедкой, суда к причалам было опасно. У морских пехотинцев не было физической возможности обыскать корабли. Они ограничились только высадкой десантов, блокировавших трюмы и занявших ходовые и радиорубки и моторные отсеки. Естественно, первым делом десантники конфисковали все найденное при досмотре оружие и заперли команды в трюмах.

Столетов молча смотрел вдаль, облокотившись на сигнальный прожектор.

– А повезло нам, Андрей Викторович, что на нарушителях были боевики, – заметил неслышно подошедший со спины Шубин.

– Да, повезло, Антон Петрович, повезло, что мы их заметили, – невозмутимо ответил Столетов. – Нечего было границу нарушать.

Неожиданно вспомнилась фраза из давно пролистанной повести Анта Скалантиса: «Оставьте свои интеллигентские штучки: не убий, гуманизм-онанизм. Вы стреляете, когда вашу жену уже отправили в концлагерь, а на головы ваших детей падают бомбы. А надо стрелять раньше, чтобы этого не было».

Далеко внизу под крылом проплывали яркие огненные озера городов. Иногда можно было заметить маленькие движущиеся светлячки машин. Самолет шел со снижением. Скоро будет посадка в Шереметьево. Скоро будет Москва.

Президент Милошевич после первого звонка Станишича все время был на связи с генштабом, МВД и службой госбезопасности. Почти ничего нового не происходило, но лучше подстраховаться, чем получить переворот или массовые беспорядки в столице. Незадолго до посадки ему доложили об инциденте в море. Получив беспристрастный доклад от офицера, командовавшего береговой обороной в Черногории, Слободан задумался. Русские молодцы, все сделали правильно. Главное – не дали десанту сепаратистов подойти к берегу. Но во что это выльется? Западная пресса и собственные правозащитники непременно воспользуются случаем и представят это событие в самом неприглядном виде. Милошевич прекрасно знал, как это бывает. Два месяца назад группа международных наблюдателей из ОБСЕ была уличена в шпионской деятельности в Косово и в помощи сепаратистам АОК. Не успели их выдворить за границу, как на всех телеканалах загремели обвинения в препятствовании гуманитарной миссии.

Пока информация от русских не поступила, но было ясно, что они осведомлены о происшедшем лучше югославских союзников. Военные моряки вылавливают террористов с потопленных судов, в порт они войдут не раньше чем через 3–4 часа. После недолгого молчания Слободан повернулся к секретарю.

– Запишите, командующего русской эскадрой и отличившихся офицеров наградить орденами. Выясните, какие корабли вели огонь, и наградите их командиров. Это срочно. – Затем, чуть помедлив, добавил: – Свяжитесь с Джинджичем, пусть готовит официальное заявление для прессы. Полное, подробное, в негодующем, обличительном тоне и только правду. Одну правду. Он знает, что делать в таких случаях.

Уже когда шасси самолета касались посадочной полосы аэродрома, пришло сообщение от Станишича: демонстранты в Белграде начали расходиться по домам.

В аэропорту Слободана Милошевича встретили министр иностранных дел СССР Рычков и посол Югославии Бронислав Кошич. Все прошло быстро, по-деловому и без прессы. Обменявшись дежурными фразами, все расселись по машинам. Уже через полчаса правительственный кортеж в сопровождении милицейских машин рванул в Москву. Антон Рычков ехал в одной машине с Милошевичем. По дороге он успел перекинуться парой фраз с гостем. Дело касалось ночного инцидента на рейде.

По первоначальному плану предполагалось, что президентский самолет приземлится в Шереметьево днем. Как и положено, с фанфарами, хлебом-солью, с торжественной встречей в аэропорту. Но КГБ стало известно, что НАТО прорабатывает планы перехвата самолета с Милошевичем с помощью истребителей. Проконсультировавшись с военными и дипломатами, Слободан решил не рисковать, самолет взлетел на шесть часов раньше, чем планировалось.

– Павел Николаевич, вас спрашивает Верховный, – прозвучал в трубке голос секретаря. И сменился грубоватым басом Бугрова, Арсений Степанович предпочитал звонить по общему номеру:

– Не разбудил?

– Да иди ты, – ответил Шумилов. – Чем порадуешь?

– Ты уже слышал, что наши в Адриатике натворили?

– Еще нет. А что случилось?

– Случилось, – несмотря на напускную грубость, чувствовалось, что Арсений Степанович доволен. – Эскортное соединение пустило ко дну каких-то козлов. Сейчас у тебя будет курьер. Сам все прочитаешь. И не забудь: в 11 часов в Кремле торжественная встреча с Милошевичем. Рубашка белая, морда бритая, а то будет как с Шираком.

– Ладно, ладно, не забуду. Но учти, в три у меня планерка по сельскому хозяйству. Так что сам знаешь. – Шумилов не любил, когда ему напоминали про конфуз, случившийся в 96-м году во время визита французского президента в Петербург. Тогда Шумилов прибыл на встречу прямо из аэропорта, он прилетел из Владивостока, ночь не спал, выглядел неважно и, самое главное, забыл побриться. Жак нормально отнесся к появлению помятой физиономии премьера, но один ушлый журналист, заметив красные глаза и опухшее лицо Павла Николаевича, запустил в печать версию, что Шумилов пьет по-черному. Журналисту пришлось искать новую работу, но и пресс-служба правительства после этой статьи долго грудилась в поте лица, отмывая светлый образ Павла Николаевича. Пришлось даже запустить в «желтую прессу» утку, будто у Шумилова язва желудка.

– Ладно, – смилостивился Верховный, – с Милошевичем сам разберусь. Ты главное, финансы еще раз проверь. Чтоб мы не промахнулись.

– Проверю, проверю, – заверил Шумилов, кладя трубку. Утро началось. На столе высилась привычная кипа бумаг, со вчерашнего вечера она значительно выросла. Обещанный курьер еще не появился, и Павел Николаевич вернулся к чтению информационного коммюнике, каждое утро предоставляемого ему пресс-службой правительства. Коротко обо всем случившемся в стране и мире, страниц 30–40 мелким шрифтом.

Так, что там нового? Финансовый кризис продолжается. В Токио биржевая паника. В Южной Корее растет ставка рефинансирования. Сингапурская биржа стабилизировалась, но акции предприятий хай-тек упали до минимума. Прогнозируется рост цен на некоторые компьютерные комплектующие. Цена на нефть держится – 32 доллара за баррель. Глаза Шумилова впились в бумагу. Стоп. На Токийской бирже обвал, торги прекратились через 23 минуты после открытия. Еще раз. Пока мозги отчаянно скрипели, пытаясь вспомнить мелькнувшую в голове мысль, пальцы уже набирали номер прямой связи с министром финансов.