Макс Мах - Попаданец — лучшее (сборник)

Резкая боль от ударившей в плечо пули чуть не выбила его в беспамятство, и, повернувшись, он увидел десяток воинов, бегущих к месту боя с другой стороны стены. Выронив ружье на настил, он распластался, уходя от новых пуль, и, извернувшись, взял в руки автомат.

Как и следовало ожидать, автоматический аргумент поставил жирную, кровавую точку в этом противостоянии, а воин уже торопливо менял магазин и, чертыхаясь от боли в правой руке, сунул левую в подсумок, достал склянку с зельем, зубами выдернул пробку, а затем, не считая глотки, опрокинул содержимое в глотку. Боль сразу утихла, кровь на ране начала на глазах темнеть, схватываясь в плотную корку, а в голове прояснилось. Зато в горле словно зажгли факел и нещадно саднило от ожога. В таком нерадостном настроении Горыня спрыгнул во двор крепости и, дернув рычаг, заставил опуститься мост через болото.

Практически сразу в крепость влетели два десятка воинов Перуновой сотни, за ними полсотни воинов княжеской дружины, и степенно, как и подобало положению и возрасту, вошли два боевых волхва и князь Стародубский в окружении воинов личной охраны. Воины быстро встали у двери в крепость, а волхвы, переглянувшись, улыбнулись друг другу, и тот, что постарше, сделал приглашающий жест своему молодому коллеге. Тот поклонился и коротко взмахнул рукой.

Удар был такой силы, что вылетела дверь, а вместе с ней полукруглые куски стены, четко очерчивая границу заклинания. Воины, вооруженные щитами и короткими ружьями, по двое начали забегать внутрь, и сразу же донеслись звуки отчаянной рубки.

Горыня встряхнулся и, счистив ножом грязь с разгрузки, чуть прихрамывая, пошел в здание. На первом этаже, там, где в просторный холл выходили сразу шесть мощных дверей, и откуда поднималась винтовая лестница, воины уже рубились еще с одним упырем, и, в отличие от боя с крестьянами, доставалось тому весьма серьезно. Упырю уже посекли шкуру, и, целясь именно в рану, непрерывно били два стрелка. Наконец пули сделали свое дело. Монстр, взревев последний раз, рухнул на бок и, дернув лапами, издох.

Последнего живого упыря воины сначала приняли на рунные щиты, а потом вступил в дело подоспевший волхв, обративший чудовище в неподвижную статую. Просто столкнув его с дороги, пятерка воинов взбежала по крутой лестнице вверх, и оттуда сразу же донесся истеричный вопль: «Не стреляйте!»

Боль в ноге у Горыни все усиливалась, и, с трудом поднявшись по высоким ступенькам, он увидел смутно знакомого юношу в простом дорожном сюртуке и с длинноствольным пистолетом в руке. А перед ним, словно щит, стояла Мария Стародубская, в изорванном платье и с растрепанной прической.

В свете ярко-желтых магических светильников вся сцена отпечаталась в сознании до мельчайших деталей словно фотография.

Молодой человек что-то говорил, когда то, что Горыня принял за ком тряпок у окна, зашевелилось и, сначала встав на четвереньки, выпрямилось, и оказалось, что это молодая женщина, в коричневом охотничьем костюме и с роскошной золотой цепью с тяжелым медальоном на шее. Лицо у нее было бледным, словно снег, и, судя по тому, как дрожали подламывающиеся ноги, чувствовала она себя не вполне хорошо.

Горыня вспомнил женщину, заплатившую виру его веси.

Светлова коротко взмахнула рукой, и юноша, удерживавший Марию, просто осыпался на пол серой пылью и кучей одежды, а сразу порозовевшая графиня схватилась левой рукой за медальон и начала поднимать правую, когда в нее начали стрелять. Тяжелые пули из крупнокалиберных ружей воинов Перуновой сотни были специально приспособлены для упокоения нежити и кромешников, так что каждая была не только посеребрена снаружи, но и имела внутри несколько мелких дробинок из того же серебра.

Несмотря на шквальный огонь и удары пуль, Светлова все же подняла руку, когда в нее ударил плотный луч света из-за спины Горыни. Это вступили в бой подоспевшие волхвы. Кромешница окуталась туманной дымкой и схватилась второй рукой за медальон, когда Горыня вклинился между ней и Марией, оттолкнув девушку к стене. Воины мгновенно сориентировались и прикрыли княжну, встав перед ней с рунными щитами, а Горыня уже всаживал пули в раскрытый рот колдуньи длинной очередью из автомата.

Затвор клацнул, и, в секунду сменив магазин, он снова нажал на спусковой крючок. Кустарно сработанное оружие все же заклинило, и Горыня выдернул из кобуры пистолет.

Но точку в бою поставили волхвы. Подобравшись ближе, волхв князя Волконского вскинул руки, и словно светящееся облако окутало женщину, а второй хлопнул ладонями, и графиня, замкнутая в магический полог, повалилась, словно подкошенная, на пол.

Зачистка старой крепости, бой с лярвой, обнаруженной в подвале, и уничтожение алхимической лаборатории – все это прошло мимо Горыни, которого взяли в оборот лекари княжеской дружины. Выяснилось, что он таки поймал еще одну пулю, которая прошла навылет через мягкие ткани правой ноги. Защита, отработавшая на весь вложенный заряд, поглотила все что можно, а остальное пришлось по самому организму, который, судя по пульсирующей боли в ноге и в плече, был весьма недоволен прошедшим праздником.

Лекарь, заметив боль Горыни, окликнул волхва, и тот походя коснулся пальцами лба раненого, мгновенно погружая в глубокий сон.

В этот раз для разнообразия Горыня проснулся от того, что страшно чесалось плечо. Сунув руку, чтобы почесать это место, наткнулся сначала пальцами на повязку и сразу очнулся окончательно, потому что чесать рану его отучили еще в детстве. В комнате, с огромными, до потолка, окнами и лепниной, окрашенной в бледно-голубой цвет, было относительно пусто. Кровать в центре, камин, несколько кресел вдоль стен и одинокий стул, в метре от изголовья, который намекал о возможном присутствии сиделки или врача. Чуть прихрамывая, пациент обошел всю комнату и в углу на манекене обнаружил роскошный серый шелковый камзол, расшитый жемчугом и серебром, и другие детали одежды, включая сапоги и исподнее. Надевать это попугайское чудо Горыня не хотел категорически, хотя и понимал, что слуги хотели как лучше и наверняка расстарались ради молодого князя. Но вот шелковые подштанники он одел с удовольствием, так же как и рубаху, приятно холодившую тело. Так, в подштанниках и рубахе, вышел в коридор и сразу же наткнулся на стражника, стоявшего у дверей.

Воин в серо-голубом кафтане княжьей сотни только открыл рот, как Горыня приложил указательный палец к губам.

– Одежда моя где?

– Так эта, ужо…

– Давай принеси, а то там какая-то тряпка, вся в блестках, так я такое носить не буду. Принеси нормальную одежду, ладно?

– Да, княжич. Сполню махом. – Стражник истово кивнул и, придерживая шапку правой рукой, а саблю левой, унесся по коридору, топая сапожищами.