Ярослав Зуев - Пропавшая экспедиция

— Не надо волноваться понаграсну, сэг Пегси, — подхватил Либкент. — Пгедоставьте беспокоиться капитану нашего судна. Он, кстати, пгофессионал высочайшего класса. Импегаторский пажеский когпус оканчивал, пгедставляете себе? Бывший гагдемарин. Капитан пегвого ганга. Под началом самого адмигала Колчака служил. И, пги всем пги этом, имеет догеволюционный пагтийный стаж. Если бы, кстати, не стаж, его б, за двогянское пгоисхождение, да за Колчака вдобавок — давно бы — того…

Сэр Перси, сглотнув, в недоумении уставился на Вывиха.

— Полагаю, товарищ комиссар, то есть, я хотел сказать, господин бухгалтер, имел в виду, что суровая и непреклонная к врагам трудового народа, Советская власть высоко ценит заслуги своих сторонников… — пояснил тот.

— А… — протянул полковник.

— Капитан первого ранга Рвоцкий, будучи на службе царского режима, оказал партии большевиков много ценнейших услуг, чем и заслужил ее высокое доверие, — добавил Вывих.

— К тому же, наша гезидентура в здешних кгаях еще в пгошлом месяце получила указание центга подобгать нескольких надежных лоцманов, ответственных, не из болтливых, и чтобы сочувствовали делу освобождения пголетариата…

— Резидентура?! — поперхнулся сэр Перси.

— Я сказал гезидентуга?! — бухгалтер смущенно хихикнул. — Ну, как вы понимаете, полковник, я пгосто не совсем удачно выгазился, подгазумевая погтовых докегов, симпатизигующих нашей стгане. А уж докегы, будьте покойны, подходящих лоцманов без тгуда сыщут. Таких, что всех нас без сучка, без задогинки — пгямо к вашей пигамиде доставят, в лучшем виде, вы и испугаться не успеете… — губы Либкента растянулись в самодовольной улыбке.

— Вот как?! — невольно вырвалось у сэра Перси, с тревогой наблюдавшего за приближением моторного катера, спущенного с «Товарища Сверла». Катер, вздымая носом пенный бурун, на большой скорости шел прямо к причалу.

Согласно утверждениям все тех же редких очевидцев, экипаж пакетбота произвел на сэра Перси не меньшее впечатление, чем эсминец. Мрачные, атлетического сложения матросы в черных бушлатах и бескозырках набекрень, словно сошли с пожелтевших страниц старых газет, живописующих штурм Зимнего дворца в октябре 1917-го года. Правда, пулеметных лент крест на крест, которыми стращал читателей генерал от инфантерии Череп-Передозыч, на них все же не было. Впрочем, матросов оказалось всего трое. Четверо других находившихся на борту мужчин были одеты в затянутые портупеями гимнастерки цвета хаки и кожаные кепки со звездами, которые стали видны еще издали.

— Солдаты?! — все больше хмурясь, спросил полковник Офсет.

— Кришна с вами, сэр Перси, какие же это красноармейцы? — непринужденно отмахнулся Вывих. — Да и по возрасту они в солдаты не подходят, вы что же, не видите?!

— Такой уж у нас в советской стгане заведен погядок: каждый сознательный ггажданин, чем бы не занимался, ощущает себя солдатом, мобилизованным пагтией на важные и нужные нагодному хозяйству дела. Кгоме того, единая унифогма позволяет сэкономить сгедства в госудагственной казне, что вовсе не лишнее, памятуя о вгаждебном импегиалистическом окгужении…

— Вы видите выдающихся советских ученых, — пояснил Вывих.

— Я бы пгедложил использовать тегмин ученоагмейцы…

— Как-как?! — не понял сэр Перси.

— Пока кгасноагмейцы стоят на стгаже священных завоеваний Октябгя, тгудоагмейцы поднимают из гуин индустгию, сильно постгадавшую от гук белоинтегвентов, — поянил Либкент. — Задача же ученоагмейцев — в пгодвижение габоче-кгестьянской научной мысли к новым, невиданным высотам…

— О… — уронил сэр Перси.

Пока дюжие матросы набрасывали швартовочный конец на кнехт, один из ученых, не дожидаясь, пока катер встанет вплотную к причальной стенке, двигаясь легко будто рысь, взобрался на нос и легко перемахнул на пирс. Незнакомец был невысок и сухопар, военная форма сидела на нем как влитая, а высокие яловые офицерские сапоги были начищены до зеркального блеска. Лицо было конопатым, щедро пересыпанным веснушками, и, при этом, резко очерченным, волевым, с квадратным подбородком и широкими скулами. Из-под кожаной кепки торчали рыжие и жесткие как щетка для обуви волосы. В глазу научного сотрудника сверкал монокль. Как последний штрих к портрету.

— Товарищ Свагс! — радушно до неискренности бросил бухгалтер, сверкнув глазами из-под очков.

— Товарищ Триглистер, — Сварс, чисто по-военному, вскинул ладонь правой руки к виску. — Товарищ Вывих…

— Как поживаете, любезнейший Эрнст Францевич? — с поклоном откликнулся Гуру, и его покачнуло.

— Лучше, чем враги революции после встречи со мной, — на прибалтийский манер, сильно растягивая гласные, отвечал ученый, стискивая протянутую Вывихом ладонь. Обернулся к Офсетам. Отец и сын стояли молча плечом к плечу, наблюдая за сценой во все глаза.

— Полковник Офсет, — представил сэра Перси Гуру. — А этот очаровательный парнишка — Генри Офсет-младший. Надеюсь, он станет на нашем судне настоящим юнгой, как герой известного романа Роберта Льюиса Стивенсона…

— О, да, это вполне возможно, — товарищ Сварс сухо кивнул, пожимая руки обоим. — Если товарищ Педерс не будет возражать…

Похоже, аналогия не слишком впечатлила сэра Перси.

— Ну да, пираты… — процедил он под нос, став мрачнее тучи.

— Ладно, товарищи, время — деньги, — деловито изрек Сварс, поправляя кожаную портупею, оттянутую справа, где болталась кобура с револьвером. — Товарищ Шпырев ожидает нас на борту. Пора отправляться…

— А как же таможенные формальности? — удивился сэр Перси, ступая на трап, переброшенный здоровяками-матросами.

— Забудьте об этой безделице, полковник, — улыбнулся Либкент. — Никакие бугжуазные фогмальности, пгидуманные специально, чтобы ставить пгепоны на пути объединения пголетариев всех стган, отныне не касаются никого из нас.

— Да неужели?! — сэр Перси вскинул бровь.

— Вы, конечно, привыкли к настороженности, с какой южноамериканские власти встречают незваных гостей из империалистических стран вроде Британии или США, — поспешил подключиться Вывих. — Даже столь неординарных и выдающихся, как вы. Но теперь это в прошлом, ручаюсь. Не забывайте, друг мой, с этой поры вы в их глазах — один из представителей свободной России, мира, где трудящиеся вплотную приблизились к осуществлению своей вековой мечты. Наша страна — пример для них, настоящий образец и даже, не побоюсь этого слова, Шамбала. Глядя на нас, они тоже готовятся скинуть ярмо порочной капиталистической эксплуатации. Так что… — Гуру сосредоточенно погладил бороду. — Привыкайте к новому статусу, короче говоря…

— Ну, Шакти нам в помощь, — добавил Вывих, ступая на трап. — Не стоит возиться чемоданами, полковник. Предоставьте поклажу этим молодцам, — он сопроводил предложение кивком в сторону одетых черные бушлаты бугаев. — Если потребуется, они не то, что чемоданы, а и нас самих доставят по назначению на руках. Эх, жаль, я не баталист, как господин Васнецов, и специализируюсь исключительно на безлюдных вершинах гор. А какая натура, полковник, какая натура! Настоящие Ильи Муромцы! Чудо-богатыри, как на подбор! Рамой клянусь…