Евгений Щепетнов - 1971. Восхождение [СИ]

Хмм… может этот ее вид и вызвал такую агрессию, и такое желание утащить? Доступных девушек полно, а вот такая, неприступная, холодная, чистая – она одна! Вызов! Ее надо добиться, хотя бы и силой!

Это мои измышления, конечно. Может, просто так совпало, не повезло. Совпадения бывают всякие, такие, в которые иной раз и не поверишь…

К десяти часам Нина, конечно, не успела. Мы подъехали, когда на часах было половина двенадцатого. Я вышел из машины проводить – сегодня Нине хватит уже приключений, надеюсь, в подъезде нас не ожидают три маньяка и пять торговцев живым товаром.

Нет, не ожидали. Я поднялся с ней на третий этаж, ее квартира была направо первая, попрощался, и тут она бросилась мне на шею, впилась в губы крепким поцелуем, а когда оторвалась от меня, тихо сказала:

– Вы такой классный! Вы такой замечательный мужчина! Вы самый, самый лучший на свете!

И нажала кнопку звонка. А я поспешно ретировался, успев услышать сердитый голос Нининой мамы:

– Как ты могла?! Ты посмотри, который час! Я тут испереживалась вся, хотела уже звонить в милицию! Тебе всего восемнадцать лет, ты знаешь, что случается с молоденькими девушками на улицах?!

Восемнадцать лет. Она себе год прибавила для солидности, точно! Ох я и старый ловелас… на молоденьких потянуло! Черт подери, у меня же любимая жена в другом мире! У меня тут женщина, беременная от меня! А я втрескался в молоденькую девчонку?!

Это не любовь. Это гормональный шторм. Я прекрасно это все понимаю, но ничего не могу с собой поделать! И самое главное – не хочу…

Водитель молчал, я тоже. Говорить не хотелось. Ныли кулаки, и я попросил подъехать к какой-нибудь круглосуточной аптеке. Пожилая провизорша посмотрела на мои припухшие кулаки и выдала каких-то мазей и примочек, пообещав, что завтра буду уже как огурчик. Я ей поверил.

Дорога до Дома творчества не заняла много времени – дороги пустые, лети, и лети! Дождик давно закончился, мостовые проветрило и они были сухими. Холодный ветер, пустая дорога, и ночные деревья машут руками-ветками, будто стараясь меня задержать.

Первым делом забрался в душ – горячий душ для меня сейчас самое то. Потом вытерся, надел чистые трусы и майку, намазал себе кулаки дурацкой вонючей мазью. Свинцовые примочки, так вроде называется? Смешно, но если бы я дрался с этими козлами насмерть – руки были бы целы. Почему так? Потому, что я бил бы в такие места, удар в которые вызывает гарантированную смерть, или же калечит. А мне нужно было только выключить подонков, а что лучше вырубает, как не удар по башке? Была бы дубинка… другое дело! А так… я бы мог выбить им глаза, вырвать кадык, сломать шею. Отобрать нож, и этим ножом всех положить. Но меня тогда бы гарантированно вычислили. И нашли. А так есть шанс, что особо усердствовать не будут. Все ведь живы? Ну да, слегка поломались, ну и что? Никто ведь не убит! Сейчас не девяностые годы, до настоящих, жестоких и злобных бандитов еще далеко. Вряд ли заявят в ментовку – не тот контингент. С этими мыслями я и лег спать.

Провизорша не обманула. Утром руки еще побаливали, но опухоль практически сошла. Я спокойно мог работать.

Встал спозаранок, снова отправился на пробежку, хоть и очень не хотелось – после вчерашнего безобразия мечтается как следует отлежаться. Но на то она и воля, чтобы толкать человека, заставляя делать не то, что он хочет, а то что должен. С его точки зрения, конечно – должен. Не впервой мне преодолевать свою слабость и лень. Привык.

После физкультуры – на завтрак. Забавно – теперь меня многие знают, а я вот как-то и не особо кого знаю. Здороваются, я отвечаю, улыбаюсь. Подсаживаются за мой стол трое моих уже хороших знакомых – обмениваемся дежурными фразами, потом говорим ниочем.

Не стал рассказывать, зачем ездил в Москву. Так… бумажки подписать. Но откуда-то троица уже знает, что именно я подписывал. Откуда? Дежурная, черт ее подери! Телефон-то через коммутатор! Вот правильно говорят – не надо лишнего болтать по телефону! Хотя… какая разница? Ну и знают, и что? Что мне с этого? Ни холодно, ни горячо. Просто не хотелось, чтобы завидовали. А то, что завидуют – в этом никакого сомнения нет. Паршин даже в сердцах высказался: « Ну вот что такого особенного в ваших книгах?! А эти черти иностранные – в очередь за ними стоят! Издатели буржуйские! Магия какая-то, да и только! »

Я и сам знал, что магия. Колдовство! Сам не ожидал. О чем тут же и сообщил троице новых приятелей, и мои слова были встречены дружным хохотом – мол, ври, да не завирайся! Небось считаешь себя гением, и прибедняешься! Всяк писатель обязательно считает себя гением, а всех остальных графоманами, только виду не подает!

Честно сказать, я не считаю себя гением, и графоманами всех подряд не считаю, но разуверять в этом людей не стал. Пусть как хотят, так и думают. Плевать. Что-то в их словах, конечно, есть… но не до такой степени, чтобы быть правдой.

Пока сидел за завтраком, неожиданно для самого себя принял решение – я буду писать Гарри Поттера! Но только не слово в слова, даже имена изменю – я возьму идею, идею, которая всколыхнула мир. Идею о мальчике-волшебнике, сироте, который учится в магической академии. А сюжет уже сам напридумаю, в первый раз, что ли? И получится – вроде как я и не украл чужой труд, а идеи… ну что идеи? Они носятся в воздухе! Мало ли кто изобрел электричество – главное, кто воплотил в жизнь идею использовать его в народном хозяйстве!

Вот закончу с последней книгой серии «Звереныш», и вперед! В принципе, мне осталось дописать совсем немного. За два дня добью, и за новую эпопею возьмусь.

День прошел в работе, только ближе к вечеру позвонил Зине. Она была непривычно холодна, отвечала односложно, но я не особо по этому поводу переживал. Все-таки беременна женщина, а у беременных – у них характер ох какой сложный! Знаю, плавал… Вот доделают квартиру – буду ее в Москву вызывать. Пусть тут рожает.

И снова за работу. Выходил из номера только чтобы пообедать, да поужинать. Полдничать не ходил.

Спать лег в двенадцать часов, за день забабахал авторский лист текста, как в былые времена. На машинке вообще-то это сложно, даже на хорошей, электрической. Эх, где ты, мой любимый ноутбук! Как я к тебе привык!

Утром снова пробежка, турник, отжимания, бой с тенью. Потом завтрак, в номер, и работа, работа, работа…

К вечеру все-таки добил книгу – написал благословенные слова: «Конец книги», и откинувшись на спинку стула, шумно выдохнул – есть! Готово! Надо будет отвезти рукопись в издательство – так быстрее, чем почтой, и… снова в бой! Новая книга! Покой нам только снится!

Упаковал рукопись, разделив ее на три экземпляра – один чистовой, тот, по которому долбит машинка, и два через копирку, качеством похуже. Чистовой и один копирный – в издательство, один копирный – мне, пусть лежит. Так… на всякий случай. Вдруг пожар в издательстве! Или конкуренты бомбу взорвут! Впрочем – насчет бомбы и конкурентов – это в мой мир. В девяностые. Тут о таком еще ии не слышали.