Евгений Щепетнов - 1971. Восхождение [СИ]

– И у меня – такое. Только вот закона это не отменяет. Закрыть могут просто на-раз! Давай займемся мажорами? Хачики заявление подавать не будут, точно он сказал. А вот мажоры… это уже проблема. Выцепим этого хлюпика, что за рулем был – он их и сдаст!

– Ты чо? Это и есть папенькин сынок, этого… из Легпрома! Он ему тачку на день рождения подогнал! Надо другого крутить. Помнишь, мордастый один, выежистый такой? Вот сдается его надо крутить. Чем не выежистей, тем кишка тоньше. Закрыть его… например за то, что попытался напасть на сотрудника милиции – подпишем парочку из доверенных лиц, типа они видели – ну и покрутим его по их художествам! Что-нибудь, да выплывет. А там уже и пойдет, как по маслу! И раскрытие будет! Зайди сегодня к Мишину Вадьке, в отдел по розыску пропавших людей, и узнай – сколько девок в последний год в розыске, и что по ним есть. Чую – будет раскрытие!

– И я чую – Рыльский порылся в сумке и достал еще одну воблу – жирную, просвечивающую на солнце куском янтаря – Гля, какая красота! Пока я не сожру ее и не допью пиво – хрен куда поеду! Пусть хоть весь мир рухнет! Достало все, ей-ей достало!

И они принялись с наслаждением пить из стаканов. Солнце светило, майский ветерок обдувал разгоряченные плечи, одуряющее пахла весенняя трава и было так хорошо, так славно, что Кузовлев вдруг серьезно задумался – а может и правда хватит?! Господи, какая красота мимо проходит! Жизнь уходит, занятая… чем?! Грязью! Рожами злодеев! Вонючими притонами и ссаными алкашами! Разве в этом жизнь?! Разве ТАК надо жить?!

И тут же пришла следующая мысль: если не мы, то кто?! Кто-то же должен убирать дерьмо из этого мира! Чтобы солнце светило, чтобы весна приходила! Иначе мир превратится в абсолютную клоаку! Только вот почему – именно мы? Мы что, хуже других? Иэхх!

И он налил себе свежего пива в стакан.

В город отправился сразу после завтрака. Вернее, так: позвонил после завтрака Петру Семеновичу – тому, что возил нас на своей «волге ГАЗ-21», тот через сорок минут ко мне и прикатил. Довольный и веселый. Понравилось ему, как мы катались в прошлый раз, ага. Считай – вообще не катались, а деньги получил сполна. Сегодня о цене не договаривались – мне только до издательства, потом заеду домой – посмотрю, как там и что, и сразу в Дом творчества.

Само собой, Нину в город брать не стал. Во-первых, она на работе – зачем привлекать внимание и просить администарциюее отпустить? А во-вторых, и самое главное – зачем? Ну не в ресторан же идти!

Если только за компанию, посидеть в машине? И что будем делать в машине? Целоваться под пристальным взором водилы? И так небось уже разговоров – по всей округе! От нашего народа ничего не скроешь! То-то Паршин сегодня так довольно улыбался, тонко намекая на толстые отношения… мол, хорошая девочка Нина, правда? Красавица, каких мало! Я спустил это на тормозах, но посыл понял – знают, поганцы! Все они знают!

Да и пусть. Ну и знают, и что? Ну что они сделают? Аморалку мне припишут? Хе хе… да мне плевать! Я что, какой-то чиновник? Партийный босс, чтобы бояться огласки? Вообще-то официально я неженатый мужчина, и могу делать все, что хочу – в пределах закона, конечно. И если мне нравится какая-то женщина, и ей уже восемнадцать – кто может запретить нам встречаться? Идите лесом, моралисты хреновы! Тьфу на вас!

Махрову я заранее позвонил, он сказал, что будет на месте до самого вечера, и что ждет меня с нетерпением – с новой рукописью. И сказал, что поставит мне памятник в виде курицы, из которой летят золотые яйца. Я не согласился, сказал, что женский образ меня не прельщает, потому – идет он со своим памятником в то месте, куда только проктолог заглядывает, и то с отвращением. В общем, поржали, хотя мне особо смеяться-то и не хотелось.

Леонид сидел у себя в кабинете и работал, а конкретно – орал на молодую девчонку, редактора из редакторского отдела. Из всего фонтана слов и слюней я вычленил две составляющие претензий главного редактора. Первое – это умственная отсталость девушки, которая несмотря на свое филологическое образование не знает простейших, известных любому филологу выражений. Каких именно – я не особо вникал.

Второе – это то, что она ничему не хочется учиться, вследствие вышеперечисленной умственной отсталости. И скорее всего с ней придется расстаться.

Вообще, с редакторами книг – беда, что в этом времени, что в моем. Некогда одна из моих книг, космофантастика о попаданце к инопланетянам, подверглась такой дикой редактуре, что я был просто в ужасе. Например – эта редакторша не знала выражения «Большой брат за тобой следит», она посчитала, что это брат такой… крупный родственник. Толстый. И он подглядывает.

Ага, смешно, если бы не было так печально! Я как наложил на свой текст правки этого редактора, как глянул… у меня и глаза на лоб полезли! Она испохабила все, что могла! До чего дотянулась!

Я тут же по скайпу набрал главреда издательства, и примерно полчаса орал, да так, что у меня чуть пена изо рта не пошла – рассказывал ему на пальцах и примерах, что эта дура вытворила и почему ее надо забить словарем Ожегова! В общем, с редакторами у меня отношения достаточно натянутые.

Нет – есть, конечно, отличные редакторы! И без редактора вообще трудно – как бы ты не редактировал свои тексты, а все равно глаз замыливается и пропускаешь «очепятку», но как их мало, хороших редакторов! Просто на вес золота!

И кстати – лучшие редакторы, это твои коллеги, писатели. Издательства экономят на всем, привлекают к редактированию не вполне компетентных людей, даже студентов-филологов, считая, что раз филолог, то и он и в книгах разбирается как орнитолог в птицах. И получается пшик. А вот опытный писатель – он сразу видит огрехи, наметанным глазом.

Насколько я знаю, некоторые маститые писатели вообще не подпускают к своим текстам издательских редакторов – какой есть текст, такой пусть в печать и идет! Только корректор где надо запятые расставит, и все! Наверное, это все-таки самый продуктивный подход к делу. Правильный подход.

Наконец девушка-редактор была отправлена восвояси зализывать душевные раны и проклинать злого главреда, и мы с Махровым остались наедине. Он с минуту еще отдувался, вытирал лоб салфеткой, оставшейся наверное еще с представительского обеда, потом пил воду из графина, запрокидывая голову и отфыркиваясь, как боевой конь, и наконец излил свою досаду и злость мне:

– Видал?! Вот как с ними работать?! И не выгонишь так просто, не частная лавочка! Молодые специалисты, мать их перемать! Обязан принять! Обязан учить! А какого черта она в институте не училась?! Почему Я должен ее учить?! Превратили предприятия в какие-то богадельни! Бесплатное образование, понимаешь ли! Вот если бы как на Западе платила за обучение бешеные деньги, тогда бы и училась как следует! Тогда бы и выходила из ВУЗа с багажом знаний, а не дура дурой!