Евгений Щепетнов - 1971. Восхождение [СИ]

Уйдя в номер, я уселся за работу и не высовывался до самого ужина. Подумывал и на ужин не ходить, но все-таки пошел. И зря. В зале тут же наткнулся на инициатора движения: «За народное презрение проклятому Карпову» Мирона Макаровича Сядристого. Увидел его красную рожу, и едва с катушек не слетел. Так захотелось подойти и дать ему в морду – аж кулаки зачесались! Ну вот что, что людям надо?! Я что, отнял у них кусок хлеба? Жену увел? Дом спалил? Просто пишу свои сказочки, которые нравятся людям – ну за что, за что меня так истово ненавидеть?

Может за то, что я чего-то добился? Что живу на гонорары от своих книг, а их книги не покупают? Ну почему люди такие злобные, мерзкие существа? Мда… Вот так и поймешь фразу: «Чем больше я узнаю людей, тем больше люблю собак». Ей-ей понимаю эту актрису.

Социопат? Да нет… не такой уж я и социопат. Просто не люблю дураков и подлых мразей. А их во все времена хватает – выше крыши.

Я набрал себе на поднос еды и прямиком отправился к столу Сядристого. Не спрашивая разрешения сел напротив, и улыбаясь мерзейшей из своих улыбок, ласково спросил:

– Ну что, козел, не стоИт? Хер не стоИт?

– Вы что себе позволяете?! Да как вы смеете! – начал приподниматься над столом Сядристый, но я жестко и холодно прикрикнул:

– Сидеть, козел! А то сейчас нос оторву, и скажу, что так и было!

Из Сядристого будто вынули стержень. Он плюхнулся на место и замер, уставившись в меня красными, с перепою, глазами.

– Что, обзавидовался?! Импотент поганый! Чужой радости позавидовал?! Гнида задохлая! Скоро тебя пьянка в могилу загонит, а ты все людям настроение портишь?! Все не успокоишься, тварь?! Молчать! Я говорю!

Командирский голос у меня никуда не делся, а ярости хватило бы на трех берсерков. И люди это чувствуют. Всегда чувствовали. Вот и этот почувствовал – испугался.

– Если ты, мразь, еще что-нибудь вякнешь в мой адрес – я просто откручу тебе башку! И мне похрену, что потом будет! Если хоть слово услышу о моей девушке, о Нине – сдохнешь, тварь! Ты не знаешь, кто я такой, вот и не советую узнать! Понял, гнида?! Что молчишь, полудурок?! Отвечать!

– П-п-понял!

Губы Сядристого тряслись, и я подумал, что его сейчас трахнет апоплексический удар. И кстати – могут меня обвинить, мол, что-то сделал с заслуженным лауреатом! Пусть лучше валит отсюда.

– Раз понял – пошел отсюда! И чтобы заявления никакого больше никто не видел! Иначе пеняй на себе! Вон отсюда!

Грузный мужчина подскочил, как подброшенный пружиной, стул, на котором он сидел едва не упал, и Сядристый пошел из столовой на негнущихся ногах, эдакая статуя Командора, сошедшая с пьедестала. Ужинающие проводили его любопытными взглядами – даже шум стих – но когда он ушел, все снова заработали ложками и вилками. Да, будет им что обсудить этим вечером! И не только этим вечером, точно.

А вообще – теперь мне остро захотелось свалить из этого гадюшника и никогда больше сюда не возвращаться. Не мое это. Все-таки я, наверное, социопат.

Работал я в этот день до одиннадцати часов, до тех пор, пока не пришла Нина. К вечеру я уже практически восстановился, от похмелья не осталось и следа. Ну… почти не осталось. И вообще, скорее всего мое тяжелое похмелье было не просто похмельем, а некой смесью алкогольной интоксикации плюс потрясение от удара, нанесенного мне жизнью. Простыми словами – шибко распереживался от предательства Зины. А иначе – чего это я так поплыл от не очень-то и большого количества выпитого?

Сделав такой радикальный вывод (надо же оправдать свою слабость в питие алкоголя?), успокоился, и занялся литературой, тем более что мне самому было интересно – что я смогу соорудить из Гарри Поттера и собственных измышлений, как должны жить герои книги? Задача представлялась сложной, но интересной – нужно было и не съехать на абсолютное повторение творения Роулинг, и не написать такое, что не понравится зарубежному читателю. Именно зарубежному, ведь в основном эта книга популярна за рубежом.

Начало, как и всегда, пошло просто на-ура. Впрочем, как и у всех, или большинства авторов. Вот концовку книги многие, даже очень маститые, известные писатели сливают наглухо, а начало – это просто песня! За день и вечер я накарябал примерно половину авторского листа, или по обычным меркам – 12 страниц. Очень неплохой результат для печатания на пишущей машинке!

Ночь наша с Ниной прошла не очень бурно, почти как у недавно поженившихся молодоженов. Ну не каждую же ночь устраивать всяческие безумства! Надо и поберечь себя! Но было хорошо, да.

Рассказал Нине о том, какие мерзкие письма сочиняет этот чертов Сядристый, рассказал, как с ним поговорил. Она посмеялась, но мой наезд на этого придурка не одобрила. Сказала, что будет только хуже – он еще и заявление напишет о том, что я ему угрожаю и злодейски хочу башку свернуть. А что касается заявления об уходе – так она его уже написала. Махров-то к себе звал, так на кой черт она будет работать прислугой?

Рано утром Нина ушла, сказав, что договорилась с дежурной о замене, так что останется еще на два дня. И это было хорошей новостью.

Оставшиеся дни в Доме творчества я досидел без каких-либо приключений. Утром – гимнастика и турник, потом завтрак, после завтрака – работа. И так до обеда. После обеда – снова работа. И до ужина.

Вечером приходила Нина, оставаясь до утра. Мы занимались сексом, разговаривали обо всем на свете – кроме моей тайной жизни, кроме моего прошлого. Само собой, Нине было интересно – как это так, что я ничего не помню до определенного периода? Но я отделывался односложными ответами и она отставала.

Заходила Нина и днем – ненадолго, но это «ненадолго» выбивало меня из работы как минимум на час – пятнадцать, двадцать минут бурного «украденного» секса, а потом минимум полчаса «отходняка», когда я валялся на постели и наслаждался ощущениями и воспоминаниями о только что пережитом. А иногда и засыпал. Организм после секса, после эмоциональной встряски требует сна, и этот сон самый сладкий из всех снов в моей жизни!

Из Дома творчества уехал рано, еще до завтрака. Никого не хотелось видеть – уехал, да и уехал. Прощаться ни с кем не стал. Можно было бы с Паршиным отдельно попрощаться, да еще с двумя писателями… но вот так решил – просто тихо исчезну, и все. Надеюсь, они не особенно обиделись. Все-таки мы не друзья – так… хорошие знакомые.

Со мной уехала и Нина. Я еще раз созвонился с Махровым, и он подтвердил, что готов взять ее секретарем. Зарплата небольшая, но ничуть не меньше, чем у горничной. Скорее всего, будет больше.

Хорошо, что она устроится в издательство. Свой человек, который постоянно в курсе всех новостей издательства – разве это плохо? Уж от меня-то она точно не будет скрывать никаких новостей. Не знаю, понимал ли это Махров, когда брал ее в штат. Скорее всего, ему было просто наплевать. А что такого тайного он может делать, о чем я не могу знать? Да ничего. По крайней мере – мне так кажется…