Сергей Извольский - Темный пакт [АТ]

Проходя мимо Анастасии я посмотрел на княжну, но она – предсказуемо, – на мой взгляд даже не обратила внимания. Когда вся толпа второго года покинула зал, нас разделили на несколько потоков, разводя по коридорам. Но шли все пять классов в здание первой ступени, который находился обособленно от полигона и корпусов второй ступени.

Шагая среди гомонящих гимназистов я оглядывался по сторонам. С некоторым волнением даже. Вновь оказаться в школе было интересно – с учетом того, что со мной сюда вернулся и опыт прожитых лет. С возрастом происходят не только вещи, в четырнадцать…

«Мне уже почти пятнадцать!»

…лет кажущиеся ужасными. Да, когда начинают нравиться оливки и черный шоколад, хорошего конечно мало. Оценка вкусовых качеств пива и коньяка тоже не то, о чем мечтаешь в четы… в пятнадцать лет, но это уже не так плохо. Самое главное – что с возрастом и опытом может прийти мудрость. Не все ее находят по уводящей из юности дороге, конечно, но шанс тем не менее велик.

Неоспоримое достижение опыта перед молодостью – это избавление от узконаправленного юношеского максимализма. Сразу после этого приходит понимание, что и другие люди оказывается немного, но понимают в этом мире. И позиция «есть два мнения – мое и неправильное», с каждым годом кажется подходящей лишь в ограниченном количестве ситуаций.

Главное следствие из этого – умение самостоятельно и без принуждения читать инструкции, уставы и наставления до еще того, как принимаешься за дело. До начала, никак не после, когда что-то не получается или когда оказываешься в ограниченном пространстве без интернета, а из текста, чтобы убить время, есть только инструкция.

За последние несколько дней я внимательно изучил устав гимназии и закон об образовании, обе его версии – для подданных и для граждан. С законом, кстати, получилось непросто. Интернет нашего мира по сравнению с местной Сетью уже начал казаться мне Карибами в расцвет пиратства – практически полная свобода, с учетом легко достигающейся анонимности, ну или смены масок на крайний случай.

Здесь все было гораздо строже. И хотя в Конфедерации отсутствовало такое понятие как социальный рейтинг, с моим доступом найти полную версию закона через поисковик я просто не смог. То, что мне было доступно напоминало «краткое содержание» для тех, кто не хочет читать классику, но желает ухватить соль отношений между Татьяной, Онегиным и Ленским. Поэтому чтобы прочитать обе версии закона, пришлось привлекать Мустафу-Планшета.

Сириец, кстати, был сильно расстроен как своим новым позывным, так и необходимостью обработать поставки веществ, но принял информацию стоически. И с ним мне все же было легче общаться, чем с фон Колером после памятных разборок.

Когда прилетел Демидов, тот еще разговор произошел, и по общему итогу я сумел сохранить паритет в отношениях. Причем получилось это так, словно я смог удержаться на стыке притяжения сразу нескольких крупных магнитов, причем именно их силу притяжения для этого и использовав. Ну или смог раскорячиться как знаменитая корова в самолете, тут уж как посмотреть. Тем более, что дело мое еще в подвешенном состоянии – как я понял по нескольким вскользь брошенным фразам ротмистра и намекам фон Колера в последующие дни. Но сильно уже не переживал, привык.

Так что сейчас, двигаясь среди толпы будущих одноклассников, я был неплохо подготовлен с теоретической точки зрения. Проблемы были в другом. Я банально забыл, как общаться с подростками. И если в разговорах с такими хищниками как Демидов или фон Колер моя часто проглядывающая «взрослость» не вызывала удивления, то в общении со сверстниками может стать именно той мелочью, на которую обратят ненужное внимание. Да и вообще, даже по обрывкам фраз рядом – вроде на русском все разговаривают, но оттенки тона, интонации, интересы – мне мало понятны. А опыт Олега, выросшего в протекторате, тут не помощник – даже наоборот.

Кроме этого я уже чувствовал, как непросто будет в окружении столь большого количества красивых девчонок. В моем классе был двадцать один ученик – я уже по головам посчитал, из которых пятнадцать – девушки. Каждая из которых хоть сейчас на обложку журнала, причем без предварительной работы с фотошопом.

Если б еще на меня никто из них не обращал внимания, было бы попроще. Но нет – к моему удивлению, практически каждая успела осмотреть меня как минимум с интересом, а несколько взглядов я и вовсе назвал бы многообещающими. От таких говорящих намеков любому, кто хоть сколько разбирается в оценке женского интереса стало бы понятно, что свести тесное знакомство мне возможно практически с любой из одноклассниц. И в этом-то и вырисовывается проблема.

Подержаться за ручку, поцеловаться – даже, возможно, по-взрослому, – это максимум, на что я могу рассчитывать ближайшие несколько лет. С учетом привычки, что в прошлой жизни даже случайное свидание в большинстве заканчивается вопросом: «Ко мне или к тебе?», общаться с одноклассницами мне точно не стоит. В нужном месте желания точно не пересекутся.

Но то, что интерес есть, это точно. Не только ко мне, но и к остальным парням в классе. К ним понятно, богатство или родословная, а то и все вместе. Но я то каким боком попал в прицел внимания незнакомых девушек, явно принадлежащих к высшему обществу? Пусть и к среднему его эшелону, если вспомнить слова директрисы. Попал несмотря на то, что на лице у меня видно отсутствие генетической модификации, а сам я настолько залетный в этом кругу, что с полувзгляда заметно любому. Как, впрочем, и появившийся в зале Валера – вдруг догадался я. Которому директриса даже замечания не сделала после его эффектного появления в зале.

Пока размышлял о заботивших меня проблемах, мы уже в сопровождении учителя пришли и располагались в предназначенном нам непривычно просторном классе, больше напоминавшем аудиторию. Стараясь не сильно привлекать внимание, я сразу отправился на дальнюю парту. В крайнем ряду, только в этот раз – в отличие от недавнего турнира, приземлился у окна. Учитель сопроводивший нас понаблюдал как мы рассаживаемся, после озвучил несколько элементарных вещей – о статусе сегодняшнего дня как подготовительно-ознакомительного, а также о необходимости выбора старосты, после чего покинул помещение.

Миниатюрная девушка с необычайно большими глазами – та самая, которой показал сохранять тишину растрепанный Валера в зале совсем недавно, поднялась и осмотрела присутствующих.

Сейчас, по положению устава гимназии, должны были состояться выборы старосты класса. Притом, что сам «класс» в гимназии был несколько аморфным образованием. Нам, одноклассникам, предстояло встречаться друг с другом пять дней в неделю только по три часа, посещая основные предметы. Предполагалось, что каждый ученик утром час тратит на физическую подготовку, а после к восьми утра прибывает на учебу. Здесь класс встречался в полном составе, присутствуя на обязательных предметах. Причем шли они в связке – к примеру, в понедельник и четверг часы были заняты изучением Истории, Географии и Политологии, а во вторник в обязательном расписании стояли Социология, Философия и Искусства – современные и классические.