Сергей Извольский - Темный пакт [АТ]

Мир закружился, приобретая вес и реальность. Когда я вместе с первым вдохом распахнул глаза, увидел напротив лицо мертвого паренька. Причем его тело очень быстро истончалось, усыхая. Не больше минуты – и на соседнем операционном столе уже взвихрилась горстка праха, исчезая в небольшом водовороте.

Произошедшее поражало – механику я осознал постфактум. Насколько понял, мой дух обрел живую форму в виде лоскутных сгустков мрака, полностью скопировав форму убитого тела, а после покинул мертвую оболочку и воплотился в новой копии. Как феникс.

Нет, не так. Феникс восстает из пламени. Я же восстал из праха.

Очень странное ощущение.

Меня между тем перенесли на кровать у стены, осмотрели и даже напоили. Внушительный господин в парадном темно-синем мундире выслушал доклад главного специалиста по оживлению и вышел, даже не глянув в мою сторону.

Следующие несколько часов меня осматривали, сканировали, кормили, поили. И когда удостоверились, что я реагирую на внешние раздражители, задали несколько простейших вопросов. Имя, фамилия, кто-откуда – все стандартно и даже без дежурного интереса. Явно проверяли, сохранил ли я разум и насколько адекватно реагирую на происходящее и внешние раздражители.

Что вокруг происходит, я абсолютно не понимал. Все то знание, что осталось у меня от памяти Олега, никак не могло помочь в происходящем – если об укладе жизни на территориях протекторатов остались какие-то сведения, то вот с конфедератами парень ни разу не сталкивался. Но мысли об этом были далеко не на первом плане – я был ошеломлен и неожиданным воскрешением, и тем, что окружающие меня специалисты восприняли это как должное.

Вечер и ночь превратились для меня в пытку. Рядом постоянно находились люди – наблюдатели в белом, скрывающие лица за медицинскими масками. Они часто интересовались моим самочувствием, пытались втянуть на беседу. Меня понемногу кормили, поили, успокаивали и говорили, что теперь все будет хорошо.

Наверное, это было бы необходимо для Олега. Для меня – побывавшего в гостях у архидемона, не особо. К факту смерти и воскрешения я был готов, поэтому произошедшее наоборот принесло больше облегчения, чем шока.

Внимание на внешние раздражители в лице сиделок я обращал не сильно. Занимался больше тем, что пытался освоить память Олега. Это было непросто; я пробивался словно сквозь тягучую пелену, причем каждое усилие, каждое воспоминание отдавалось сильной болью в висках, затылке, темени – казалось, что мозг пронзают раскаленные штыри. При этом я не мог отказаться от чужой памяти и чужого знания – это была как ноющая и заживающая рана, которую невозможно не тревожить и не обращать на нее внимания. Как разваливающийся зуб – когда терпеть боль уже невозможно, а обезболивающие не помогают.

К утру с меня сошло семь потов, я вконец обессилел – словно истязаемый пленник после ночи в застенках инквизиции. Наблюдатели-сиделки контролировали меня, несколько раз предлагали снотворное, но я отказывался. Результат того стоил – новый рассвет нового для себя мира я встретил, открыв практически все аспекты памяти, доставшиеся мне по наследству. И только после этого провалился в тяжелый, беспокойный сон.

Проснувшись, некоторое время лежал не открывая глаз. И по-настоящему наслаждался самостоятельным дыханием. Невероятное чувство.

Проведенные в чужом теле, еще и в роли бесплотного наблюдателя двенадцать часов едва не стоили мне полной потери душевного равновесия. Особенно в морге — еще немного, и конфедераты воскресили бы к жизни пускающего слюни дурачка, напрочь лишившегося разума. Я даже вздрогнул, отгоняя прочь пугающие воспоминания.

Воистину, по краешку прошел – меня даже в холодный пот кинуло от запоздалого страха.

Избавившись от неприятных мыслей, я продолжил наслаждался жизнью: чувством собственного тела, ощущением чистых простыней и свежестью воздуха.

Судя по суете вокруг – не открывая глаз, я слышал находящихся рядом специалистов, мое пробуждение не прошло незамеченным. Вскоре меня деликатно тронули за плечо и предложили завтрак. Открыв глаза, я столкнулся с предупредительным взглядом молодой сиделки.

Девушка. Лет двадцать пять. Черты лица идеальны, но больше всего притягивают взгляд необычные глаза – огромные, и с фиолетовой радужкой.

Внимательно рассмотрел наряд сиделки – уже ставший привычным функциональный комбинезон, как и на окружающих меня ранее специалистах, вот только… более женственный. Невысокий каблук, обтянутый плотной тканью силуэт, клинообразный вырез декольте — неглубокий, но необычайно манящий. Особенно учитывая приятные округлости, которым явно тесно в плену футуристической формы.

«Нелидова А.» – на русском гласила нашивка на ее груди.

Для медсестры не осталось незамеченным то, как я ее рассматриваю – почувствовав внимательный взгляд, я отвлекся и посмотрел девушке в ее удивительные фиолетовые глаза. Не удержался, и приветливо улыбнувшись – чувствуя, как трескаются ссохшиеся губы, подмигнул.

В ответ получил недоуменный взгляд, едва заметный наклон головы и чуть приподнятую бровь. Не сразу понял в чем дело. Дошло лишь через пару секунд.

Я – это не я. Мой откровенно заинтересованный взгляд явно выбивается из образа, ведь я — внешне, теперь четырнадцатилетний подросток.

«Мне уже скоро пятнадцать!»

— Вы слышите меня?

Упс, она что-то говорила?

— Простите? – сделал вид, что смутился. Без особых усилий, щеки действительно загорелись прилившей кровью.

«Нелидова А.», оказывается, в очередной раз поинтересовалась насчет завтрака. Отказываться не стал, и уже через минуту сидел на кровати, а на подносе передо мной стояла каша и йогурт. Каша на настоящем молоке. Йогурт с натуральными фруктами.

Я не Олег, но ночь пыток стоила того – мне удалось весьма плотно сжиться с его памятью. Дух парня улетел -- очень надеюсь на это – в соседний мир. Я больше не испытывал его эмоций, но догадывался, что сейчас Олег был бы поражен – в протекторатах подобный натуральный завтрак мог позволить себе лишь ничтожный процент населения. Причем вопрос даже не в средствах на счету. Даже при наличии больших денег не каждый мог достать натуральные продукты – важную роль играло не только богатство, но и социальный статус. «Не по Сеньке шапка» – примерно так все здесь и работает.

После того, как приветливая и предупредительная «Нелидова А.» убрала посуду, она вышла – впервые за сутки оставив меня в одиночестве. Ненадолго – дверь отворилась, и в палату зашло двое. Один из гостей, представительный господин в мундире, был мне уже знаком. В прошлый раз видел его мельком, находясь живым духом в мертвом теле, поэтому особого внимания не обратил. Сейчас же рассмотрел внимательнее.