Вадим Мархасин - Когда-нибудь мы будем вместе

Холодная вода, слепящий свет, панические вопли, рев динамиков и грохот дубинок по щитам сделали свое дело. Толпа хлынула прочь по проспекту Мира, разбиваясь на каждом перекрестке на части о заранее выставленные блок посты спецназа внутренних войск и военных, рассасываясь и растворяясь в дворах и подъездах.

Разогнав демонстрантов, спецназовцы выбили закрытые двери Дома Правительства Северной Осетии и, прошерстив все кабинеты, согнали в актовый зал ночующих в здании депутатов и сотрудников администрации Правительства.

К работе приступила выездная группа прокуратуры Ставропольского края, уточняя персональные данные каждого задержанного, допрашивая о причинах нарушения комендантского часа и нахождения на рабочем месте в неурочное время.

Все попытки прикрыться депутатством и неприкосновенность отметались ссылкой на режим чрезвычайного положения.

Уведомив каждого задержанного о возбуждении уголовного дела и вручив предписание о домашнем аресте, с наступлением утра, их выпустили из здания правительства. Штаб ЧС расположился в освободившихся кабинетах правительства.

***

— Стоять, приехали! — Рявкнул осипшим голосом майор Пожинаев, старший сводной группы из триста девяносто второго учебного танкового полка, эвакуированного в конце марта из Чечни в Моздок, направленной на усиление группировки войск по поддержанию режима чрезвычайного положения, — останавливая колонну бронетехники возле здания администрации Пригородного района.

"Везет же как утопленнику, — закручинился комбат, — где заварушка или еще какая хрень, так меня затычкой используют. Из Чечни с горем пополам выбрались, на те Буденновск, ну там ладно практически в засаде отсиделись, больше копали, чем воевали, оборудуя взводный опорный пункт.

Поучаствовать пришлось только в конце, правда удачно — помножили на ноль прорывающуюся группу боевиков. Месяца не прошло — Осетины с Ингушами что-то не поделили. И вот вам бронескорая помощь усмирителей уже пожаловала, встречайте, не серчайте.

Ельцин главкома Вооруженных Сил изображает, приказами сыплет, а как их воплощать кто бы знал! Пресекать мародерство любыми способами вплоть до применения оружия. Ага! Ты еще докажи, что оружие применил по мародерам, а не по добропорядочным гражданам. Днем они все добропорядочные, как моджахеды в Афгане, а ночью — ночью головорезы головорезами! Ну да ладно, война план покажет!"

— В линию взводных колонн становись! — скомандовал Пожинаев.

Построив подразделение, комбат быстро распределил по взводам районы патрулирования, определил порядок смен, включил в патрульные группы милиционеров – осетин, выделенных из районного отдела внутренних дел Пригородного района. В зону ответственности группы вошли села Чермен, Карца, Дачное, Октябрьское, Куртат и Камбилеевская, населенные практически только ингушами.

Справедливо полагая, что осетины не намного отличаются от чеченов, и прибарахлиться на халяву БТРами и автоматами не откажутся, а расхлебывать и отписываться потом лично ему, Пожинаев отдал приказ любыми способами препятствовать попыткам экспроприации военной техники и вооружения.

В каждую патрульную группу входил бронетранспортер и отделение солдат, возглавляемые офицерами, командирами взводов полка.

Еще пять бронетранспортеров составляли смены и они же тревожные группы усиления. Всю технику загнали во двор школы, благо детишки были на каникулах, солдат разместили в спортзале школы.

Ближе к спортзалу поставили КШМку на базе ГАЗ-66 и, запитав от щитовой школы, организовали дежурство в двух радиосетях — Штаба ЧП и патрульных групп.

Отправив патрули на маршруты, Пожинаев организовал караульную службу на прилегающей территории парными постами.

Всего в зону ответственности подразделения входили четыре села: три — со смешанным населением и один населенный преимущественно ингушами.

"С ингушами полегче наверное будет, им делить друг с другом нечего, — размышлял комбат, сидя в КШМке и нанося обстановку на карту двухкилометровку, — масштаб крупноват зараза, да и карта семьдесят девятого года, устарела малеха".

— Стой! Кто идет? — донесся взволнованный голос караульного.

"Кого принесла нелегкая?" — удивился майор, услышав непонятный шум и топот.

—Стой, стрелять буду! — твердо скомандовал караульный, настропаленный майором на инструктаже.

Пожинаев выскочил из КУНГа и с удивлением уставился на полтора десятка бородатых моджахедов, вооруженных охотничьими ружьями и парой автоматов. У одного за поясом был заткнут обрез охотничьего ружья. Одеты граждане были кто во что горазд — одни в солдатскую хэбуху, другие — кто в спортивной форме, кто в цивильном платье, все поголовно в кроссовках. Возглавлял группу джигитов подтянутый осетин, майор милиции, стоящий впереди и о чем-то оживленно ездящий по ушам караульному. Бойцы невиданного фронта сгрудились у калитки ворот школы и шумно галдели, возмущаясь, что их не пропускают на территорию.

Комбат вполголоса распорядился, выглянувшему из КУНГа вслед лейтенанту:

— Тревожную группу в ружье, — и не торопясь пошел навстречу приключениям.

"Де-жа-вю, однако!" — даже не удивился Пожинаев.

— Здарова, майор! — Радостно заулыбался милиционер, — я тэбэ папалнениэ привэл! Братья из Южной Осэтии. Гляды какиэ орлы! А-пал-чэн-цы! Вот! — едва справился с трудным словом майор милиции.

— Ну, заходи пополнение, — дал добро Пожинаев и, дождавшись, пока "апалченцы" зайдут во двор, рявкнул командным голосом, — строиться в одну шеренгу!

Спотыкаясь и запинаясь, ополченцы разобрались в одну шеренгу, взяв за точку отсчета милиционера осетина. Три человека метались вдоль куцего строя, не зная, на каком фланге приткнуться и, наконец, пристроились на противоположном конце.

В дверях школы показалась тревожная группа в составе отделения солдат. Повеселевший комбат встал посредине строя и скомандовал: — Слушать меня внимательно. Команда: "Положить…. Оружие!"

Несколько человек, очевидно недавно служивших в армии, автоматически выполнили вбитую в подкорку головного мозга команду, сделав шаг вперед и положив ружья на земли. Оставшиеся, недоуменно переглянулись между собой и вопросительно уставились на милиционера-осетина.

— Эээ, зачэм палажи, нэ нада палажи! — майор милиции шагнул вперед, активно жестикулируя руками.

— Стоять, руки в гору! — скомандовал сержант разводящий, направив автомат на мента и щелкнув предохранителем, передернул затвор, досылая патрон в патронник.

Оторопевшие кавказцы растерянно переводили взгляды со своего сопровождающего на майора, хаотично дергая стволами, куда бог пошлет.