Вадим Мархасин - Когда-нибудь мы будем вместе

Лишь интеллигенция верна своим идеалам, хочет оставаться самой собой: культурной, научной, политической, творческой и всякой прочей — элитой, бомондом, высшим светом, сливками общества, совестью нации, рупором обиженных и угнетенных, светочем демократии, самодовольной и самодостаточной массой, реализовавшей и воплотившей все свои фобии и активно их пропагандирующая. Отрыжкой общества жаждущей почета, обожания, преклонения, славы, денег и власти.

Рассадник и цветник пресыщенных бездельников, наркоманов, алкоголиков, толерастов, прочих …расов, …секов, альтернативно свысока на всех и вся взирающих, креативно мыслящих, по особому все видящих и слышащих, не стандартно любящих. В общем, желающих быть кем и чем угодно, лишь бы получить свою толику внимания — обожания публики, электората, зрителей и так далее. Кстати само понятие — интеллигент, почему-то только у нас сохранилось и культивируется. Прослойка… между рабочими и крестьянами, как бы творческая. Мда! Сколько к этой прослойке примкнуло и примазалось выходцев и выкидышей из слева - справа слоев! Это-ж какой винегрет получился!

Я ни в коем разе не качу бочку на порядочных ученых, артистов, писателей, певцов, спортсменов и всей около того тусовки, если их деятельность приносит пользу. Помимо развлечения и отдыха еще и воспитывает, дает нужные обществу моральные установки, мотивирует на святое и светлое, созидательное. Приносит прибыль, создает рабочие места, придает импульс развитию экономики и промышленности. Вызывает гордость за свою страну.

"Вот ведь как действует на неокрепшее президентское сознание вид площади пролетарского гнева!" — вставил шпильку внутренний голос.

Тем временем кортеж плавно подкатил прямо к крыльцу здания правительства Ленинградской области.

Двери в зал заседаний Ленинградского облсовета были раскрыты нараспашку, сам зал был заполнен под завязку. Я даже опешил от неожиданности, остановившись на входе. Навскидку не менее пятисот человек, кто-то даже в проходе притулился на стульчиках.

— Это, что все ведущие предприятия города? — уточнил я у Суханова.

— Да, на совещание приглашены руководители основных промышленных предприятий Санкт-Петербурга, еще повоевать пришлось, чтобы лишних повычеркивать, — шепотом доложил Суханов.

Войдя в зал, я быстрым шагом направился к трибуне. Собчак попытался представить меня публике, но та и так не дремала. Я бы сказал в едином порыве, но погрешил бы против истины. В основном все приподнялись — кто, увидев меня, другие, глядя на реакцию соседа, и встретили меня аплодисментами.

Утвердившись на трибуне, постучав пальцем по микрофону и убедившись в его работоспособности, я бросил в зал, для затравки, не дожидаясь окончания бурных и продолжительных:

— Ну что, как дальше жить будем? Господа — товарищи!

Аплодисменты как по команде начали стихать. Лишь на первом ряду какой то гражданин продолжал упоенно хлопать в ладоши, поддерживаемый редкими хлопками соседей.

— Вы во мне сейчас кого видите? Гуру видите? Так я не оно, — я помолчал для акцентирования внимания и на всякий случай, чтобы не выходить из образа брякнул. — Понимашь!

— Я к вам зачем приехал? Как вы думаете? Думаете ваши проблемы решать? Привыкли, панимашь, барин приедет и вас неразумных рассудит! Откуда ваши проблемы взялись, спрашивается? Кто вам виноват? Кто мне ответит? Хрущев? Брежнев? Горбачев? Ельцин? —Делал я продолжительную паузу после каждой названной фамилии.

— Я вам скажу, откуда все ваши проблемы, и проблемы в Санкт-Петербурге. Вы их сами себе создали!

В зале воцарилась недоуменно вопросительная тишина.

— Я краем уха услышал, что в городе нет продуктов, вводятся продуктовые карточки и меня это обеспокоило в первую очередь. Знаете, как ножом по сердцу! Блокадным Ленинградом повеяло.

А с вами я решил встретиться потому, что просто не понимаю как! Как может быть в городе, в котором сосредоточена половина промышленности страны, нечего есть? Как вы могли допустить такое? Нечего есть вашим рабочим и их детям? Для учителей, учащих ваших детей нет продуктов? Врачам, лечащим вас и членов ваших семей, тоже нет? Или вы в разных городах живете? Вы в Питере, а они в Ленинграде остались? А вам, всем здесь сидящим есть что кушать? И если есть, то кто вы после этого?

Промышленный генералитет стоически вышколено молчал, выслушивая мои претензии, но по зачерствевшим лицам и быстрым переглядываниям я понял, что все-таки зацепил за живое.

— Глядя на ваши упитанные, в основном упитанные, — поправился я, про себя подумав рожи, вслух сказал, — лица, я бы не сказал, что вам грозит голод! — Усугубил я напряжение в зале.

Я сделал паузу, внимательно разглядывая аудиторию. Солидную, кого с отъевшимся брюшком, кого с мордатой, как у меня, ряхой. Все сплошь в галстуках и "пинжаках". В руках блокноты и ежедневники, паркеры и не паркеры. Фейс-контроль в натуре! Вот опять какое-то словечко проскочило, что за фейс, причем контроль, а в "натуре" как то совсем не вяжется, с бывшим партработником? В одних глазах плещется горячее желание законспектировать ход исторической встречи, в других "да не пошел бы ты" проскальзывает!

— Товарищи! Я думаю, что здесь пока еще товарищи, господ нет? Или уже?

Наконец присутствующих прорвало. Практически все с места, кто в лес, кто по дрова возмущенно высказали протест против тождественности господам. Весь зал загудел, всемерно поддерживая меня в мнении, что они пока еще товарищи и совсем даже не господа.

— Тогда, для ускорения процесса обмена мнениями предлагаю, не выходя к трибуне, с места, просто представившись, высказать о наболевшем, но только действительно о ТЕХ проблемах решение которых зависит от правительства страны и, — я показал рукой на Собчака, — действия или бездействия уважаемого мэра Северной столицы. Начнем работать. Я вам тут не лектор, да и вы давно не студенты. Поэтому посижу в президиуме и отвечу с места на что смогу. На что не отвечу, запишу и обещаю озадачить правительство решить указанную проблему и лично прослежу за ее решением. Давайте добавим еще один формат, чтобы охватить аудиторию максимально. Прошу передавать в президиум записки с вопросами, подписанными с указанием должности, фамилии, имени и отчества и адреса организации. Ответ будет дан или здесь или позже письменно в ваш адрес, персонально за моей подписью!

— Начнем работать? — И дождавшись подтверждающих кивков и выкриков с места, типа "одобрямс" подытожил, — Ну с богом, помолясь!

В первом ряду робко поднял руку представительный дядечка.

— Давайте ваш вопрос, не стесняйтесь, — подбодрил я его.

— Директор Невского машиностроительного Алтуфьев.Мой завод производит паровые турбины для доменных печей, компрессорные станции для нефте и газопроводов, компрессоры и нагнетатели. Министерство промышленности СССР приказало долго жить, в РСФСР такого министерства нет. Задания на следующий год нет. Запасы комплектующих и сырья заканчиваются, новых поставок нет. Склады забиты готовой продукцией. Оплаты за уже поставленное оборудование нет, да даже если бы и была, то те цены которые заявлены в госзадании не реальны, просто смешны. Работать в убыток мы не можем. Особенно остро стоит вопрос с бывшими Союзными республиками. Прибалтика требует поставки оплаченного оборудования, а республики Закавказья и Средней Азии обещаю расплатиться после поставки, и все решительно отвергают возможность изменения цен установленных практически полтора года назад.