Вадим Мархасин - Когда-нибудь мы будем вместе

А я съезжу на телестанцию, обращусь к населению по телевидению, чтобы создали из своих представителей комитеты содействия органам правопорядка по пресечению противодействия и сокрытия продовольствия. Я думаю, мы не только удивимся активности населения, но и еще больше удивимся объемам найденного.

Все сведения о наличии продовольствия и его номенклатуре собираем сюда. Здесь будет штаб, в Смольном! И исходя из полученных данных будем решать, сколько и чего надо будет дозакупить и как честно распределить имеющееся. По сколько грамм пайку хлеба делать будем, — коряво пошутил я напоследок.

В двадцать три часа вечера я обратился к населению по телевидению с просьбой оказать мне содействие в борьбе с коррупцией, мошенничеством, сокрытием продуктов питания.

Я сказал простыми словами:

— Дорогие мои Ленинградцы, помогите мне, президенту страны, разогнать поганой метлой тех, кто довел ваш город до продовольственных талонов. Завтра с утра, я организую проверку всех магазинов, складов и баз города и области. Проследите пожалуйста, чтобы до утра из них ничего не вывезли, созвонитесь друг с другом, создайте комитеты, добровольные народные дружины, обеспечьте их теплыми вещами и горячим чаем. Фронтовики и ветераны военной службы, имеющие наградное оружие, послужим Отечеству? Помогите народным дружинам, охраняйте их, но не более того.

В мэрии до утра будут работать десять телефонов горячей линии, если увидите какое непотребство звоните, и по указанному вами адресу будет отправлен наряд милиции. Если в течении часа ничего не изменится, записывайте номера машин, прокалывайте шины, звоните еще раз и требуйте лично меня.

Я буду у телефонов до утра. Если вы точно знаете, что у какого либо чиновника, руководителя — морда лоснится не по зарплате… напишите подробно и принесите с утра в Смольный. Я вас приму лично, прочитаю и разберусь! Я уверен, вместе мы решим эту проблему. Время пошло, родные мои, и пока оно работает не на нас. Берегите себя, в одиночку на амбразуру не кидайтесь. Вы нужны мне живыми и здоровыми, те кто — порядочные, честные, совестливые и принципиальные.

Город встал на дыбы, город встал под ружье.

За сутки мы конечно не управились. Телефоны разрывались от звонков. Соединительные линии плавились от накала эмоций. Импровизированный пресс центр и центр управления кризисными ситуациями едва справлялись, реагируя на сообщения граждан, ведя учет звонков и событий.

Все дежурные наряды милиции выехали по распоряжению штаба на объекты. Большая часть встали с народом в оцепление.

Треть ментов потерялась и растворилась в каменных джунглях, часть из них всплыла на охране складов и магазинов, автоколонн с продуктами, охране от населения своих полян по месту работы. Милиции не хватило.

По тревоге подняли полк внутренних войск, выпускные курсы военных училищ. К утру ввели в город бронетехнику. Взяли под охрану все ключевые точки города, крупные базы и склады, железнодорожные станции погрузки-выгрузки. Установили блокпосты и пустили совместные с милицией патрули на БТРах.

Мои надежды к вечеру следующего дня закончить и улететь в Москву пошли прахом.

Без жертв и эксцессов не обошлось.

Люди поверили мне, люди встали стеной у своих продовольственных, овощных магазинов и булочных.

Одни пытались перепрятать, другие воспрепятствовать.

Доведенные до отчаяния и озлобления с одной стороны.

Боящееся разоблачения ворье с другой.

Одни давили гружеными машинами столпившихся людей, другие строили баррикады и кидали булыжники в лобовые стекла машин, колоннами курсировавшими между магазинами и складами, скапливаясь у разведенных мостов.

Бригады подогретых водкой грузчиков и подтянувшихся быков криминальных банд, бульдозером сминающих добровольных дружинников, тонули в толпе собравшихся студентов и бабулек-одуванчиков, круша противникам кости, ломая руки и ноги.

Ветераны фронтовики, имеющие наградное именное оружие, открыли предупредительный огонь в воздух. Потерявшие берега бандиты открыли ответный огонь по людям. Поднялась беспорядочная с одной стороны и прицельная с другой, стрельба.

Население, откликнулось на призыв Президента, вытаскивая соседей, пропустивших сообщение мимо ушей, вызванивая друзей и знакомых.Вытекающие из подъездов жидкие ручейки жильцов собирались на детских площадках и в скверах. Народ бурно обсуждал куда податься.

Часть направилась к знакомым продовольственным магазинам, карауля запасные выходы и парадные входы, расписывая между собой дежурство до утра.

Другие долго совещались, пока кто-то не выкрикнул: — Айда на Бадаевские, с них половина Санкт-Петербурга снабжается.

Печально знаменитые Бадаевские склады, представляли собой двадцать семь гектар территории ограниченной Киевской улицей, Лиговским проспектом и Новодевичьем Кладбищем. Грустная достопримечательность, оставившая блокадный Ленинград без продовольствия в сорок первом году.

Толпа людей всех возрастов двигалась по Московскому проспекту, увеличиваясь в своей массе от вливающихся на каждом перекрестке, по одному и группами, людей. В Ночном Питере, двигающаяся масса людей выглядела угрожающе сюрреалистически. Шли ветераны войны и труда, шли блокадники, интеллигенты и рабочие, студенты и школьники, врачи и учителя. Шли весело с песнями, обсуждая речь президента, уверенные, в своей правоте. Нашлись и активисты и вожди, предлагающие как и куда лучше идти, чтобы охватить всю территорию складов. Собралось, навскидку, более пяти тысяч человек.

На перекрестке с Киевской улицей процессия разделилась. Большая часть свернула на Киевскую, к центральному въезду. Другие прошли дальше по проспекту, следуя за самозваными проводниками, и свернули на Черниговскую улицу, двигаясь к складской сортировочной станции.

Пока собирались и выдвигались, время уже подошло к трем часам ночи.

Ушлые кладовщики, уже давно подогнали целый эшелон вагонов и ударно трудились, стаскивая автопогрузчиками различное продовольствие, трамбуя его в поданные вагоны.

Учитывая разведенные мосты, у них оставался только один путь эвакуации припрятанного и отложенного до добрых времен — железная дорога. Пользуясь большей властью и связями, не желая расставаться с уже практически своей собственностью, в надежде умыкнуть хотя бы часть, руководство складов оперативно согласовало выделение подвижного состава, локомотивов и к моменту сбора людей уже загрузило добрую часть эшелона, привлекая всех желающих поработать грузчиками за звонкую копейку.

Две сотни грузчиков, охраняемых, крышующими торгашей, крепкими ребятами, вооруженными кто обрезами и битами, а кто и автоматами, под крышу запихивали в вагоны поддоны с крупами, мукой и сахаром, мясом и консервами.