Роман Злотников - Война [litres]

Некоторое время казалось, что передовую траншею удастся удержать. Несмотря на то, что шесть оставшихся целыми машин роты уползли назад, бросив пехоту (впрочем, винить их за это было нельзя – торчащие из незаконченных окопов машины русские из своих длинноствольных пушек щёлкали, как куропаток), а русские танки, наоборот, принялись утюжить немецкие передовые позиции. Но буквально через пять минут после того, как русские завязали в траншее рукопашную схватку, впереди показалась вторая волна русской пехоты. Но не успела она достигнуть немецких укреплений, как появилась третья…

– Шайзе! – выругался Шнауцен. – Первая траншея, считай, точно потеряна! Да и вторая под угрозой.

В этот момент зазвонил установленный в блиндаже полевой телефон. Танкист настороженно замер, уставившись на снявшего трубку хозяина блиндажа.

– Вот что, камераден… – произнёс гауптфельдфебель пехотной роты, когда закончил разговор. – Нам приказали собрать всех и идти отбивать первую траншею. В штабе тоже мобилизуют всех, кого можно, – поваров, писарей, телефонистов. Потому что все остальные уже в деле, – он сделал короткую паузу, после чего продолжил: – Не знаю, как ты, а я тут отсиживаться не намерен. Если мы не отбросим русских сейчас – шансов нет. Они нас раздавят.

– Вопросов нет, камераден, – усмехнулся Шнауцен и, повернувшись к Кунцу, махнул рукой. – Давай сюда мой «МР-40»… а ты, Линце, тащи сюда вон тот ящик.

Когда водитель приволок указанное, гауптфельдфебель откинул крышку и, усмехнувшись, произнёс:

– Ну что, камераден, сегодня у нас распродажа. Налетай, цены снижены…

– Оо, гранаты! – обрадовался пехотинец, заглянувший внутрь ящика. – Отлично! У нас они закончились ещё три дня назад.

– А чего ж не получил?

– Где? – огрызнулся тот. – На полковом складе мышь повесилась. Слава богу, хотя бы патроны получить удалось. А где дивизионные – не знает и сам зам по тылу.

– Да, при отступлении всегда такой бардак, что ужас, – согласился гауптфельдфебель танковой роты, запихивая за пояс пару «колотушек». – Кунц, Линце, давайте угощайтесь…

Первые красные встретились им уже за третьим поворотом хода сообщения. Шедший впереди пехотинец заглянул за угол и, резко отпрянув, рявкнул:

– Roten! – после чего выхватил гранату и зло сдёрнул колпачок. Шнауцен же высунул из-за угла ствол своего «МР-40» и, дав длинную очередь, сам заглянул за поворот. Похоже, никого из русских не задело – опытные суки оказались… потому как в данный момент три фигуры в простых гимнастёрках защитного цвета и характерных круглых касках ловко вскакивали со дна траншеи, куда они, судя по всему, упали, чтобы уклониться от его очереди. Двое из них были вооружены короткими карабинами с откинутым несъёмным штыком, а третий держал в одной руке пистолет-пулемёт, несколько напоминающий «МР-40», только этак потоньше и с изогнутым магазином, а в другой малую пехотную лопатку… Вот именно ею он и отбил обе «колотушки», которые ловко зашвырнул за поворот пехотный гауптфельдфебель. Дзанг-дзанг – и они отлетели в стороны, будто воланы в бадминтоне! Причём одна улетела куда-то наружу, а вторая…

Шнауцен проводил зачарованным взглядом отброшенную ударом «колотушку», которая, пролетев у него над головой, ударилась о бруствер и отскочила куда-то назад, туда, где переминались с ноги на ногу Кунц и Линце, явно чувствующие себя в траншее не в своей тарелке, а в следующее мгновение он изо всех сил рванул вперёд, за поворот хода сообщения, пусть и навстречу русским, но прочь от гранаты с догорающим запалом…

В себя гауптфельдфебель пришёл, когда солнце уже садилось. Поэтому свет, пробивающийся через сомкнутые веки, был красноватым. Приподнявшись, он невольно застонал и схватился руками за голову.

– Господи, что с моей головой?

– Русская малая пехотная лопатка, – угрюмо ответил ему знакомый голос.

– Боже, опять ты… – простонал Шнауцен. – Ну за что мне это? Я же видел, как в твой танк попала болванка! Так что башню набок свернуло. А ты должен был быть внутри! Тебя черти спасли, чтобы ты продолжал меня мучить?

– Эээ, нет, старый гном, – горько усмехнулся Краузе. – Избавь меня от этой работы. Теперь у тебя для этого будут специальные люди.

– Что? – гауптфельдфебель с трудом разлепил глаза и оглянулся. – Эээ… где это мы?

– В русском лазарете, – вздохнул обер-фельдфебель и поморщился, прикоснувшись рукой к бинтовой повязке, которая охватывала верхнюю часть его головы.

– Ммм… как это? Мы это что, в плену?

Краузе снова криво усмехнулся и, покачав головой, произнёс:

– Ты даже не подозреваешь, старина, насколько ты прав…

– Это несправедливое предложение! – сердито воскликнул Черчилль. Сталин слегка прищурился и спокойно произнёс:

– Почему же?

– Мы – три союзнические нации, которые вместе сражаются с одним врагом. Причём Великобритания вступила в войну первой. И вынесла на своих плечах начальный, самый тяжёлый период этой схватки. Период, когда военная машина Гитлера ещё считалась непобедимой. И именно англичане впервые доказали, что это не так. Победив Гитлера в битве за Британию. Поэтому, считаю, что предложение господина Сталина о линиях разграничения оккупационных зон согласно фактическому положению войск на момент немецкой капитуляции категорически неприемлемо!

– Почему? Неужели вы совершенно не собираетесь высаживаться на континенте и давить Гитлера в его логове? – с крайне удивлённым видом поинтересовался Сталин. – Если же нет, то кто мешает вам первыми пересечь границу с Германией и первыми взять Берлин. В этом случае у нас не будет к вам никаких претензий.

– Я так понимаю, что за вашим предложением стоит желание побудить нас как можно быстрее открыть второй фронт. Но вы же знаете, что мы уже не раз пытались организовать высадку на континент. Однако пока ни одна наша попытка не завершилась хотя бы частичным успехом… – ну, если быть откровенными, все эти попытки скорее следовало обозвать катастрофическими. Особенно наиболее крупную из них – десант на Дьепп. – Сейчас уже стало понятно, что для гарантированного успеха подобной операции высадку следует осуществлять очень крупными силами, имеющими в составе не менее нескольких десятков дивизий и при подавляющем преимуществе в силах флота и авиации.

– Хм, а разве у наших союзников не подавляющее преимущество в силах флота? Да и с авиацией тоже всё не так однозначно. Преимущество в авиации, насколько я знаю, есть уже сейчас. Вследствие того, что восемьдесят процентов всех немецких сил сосредоточены именно против Советского Союза. Ну а если перестать преследовать сиюминутные цели и сосредоточиться на главных, стянув технику и войска со второстепенных театров – хотя бы даже из той же Африки, и сосредоточить их в Метрополии, преимущество в авиации станет подавляющим. А если повторить это с сухопутными войсками – силы, достаточные для успешного проведения крупной десантной операции, можно сосредоточить уже к осени этого года.