Алиса Климова - Звезда пленительнаго [СИ]

Иоганн Генрих Бернсторфф чувствовал себя как лягушка на муравьиной тропе. Если не шевелиться, то муравьи проползают мимо, а любое дерганье сопровождается весьма болезненными укусами. А исполняя обязанности посла, да еще в Соединенных Штатах, "не шевелиться" было нельзя…

К великому сожалению, шевеления кроме этих самых "укусов" иного результата почти не приносили. Большая часть американского бизнеса выступала (по крайней мере на словах) за противников Германии, а немногочисленные ее симпатанты оказать существенной помощи не могли. Да, в Колорадо можно было закупить значительное количество столь нужного Родине провианта — однако доставить его в Германию не представлялось возможным. И дело было даже не в особом антигерманском настрое тех же судовладельцев (хотя он и имел место быть) — просто судов не хватало и для перевозки грузов в страны Антанты.

К тому же кукуруза — это лучше чем вообще ничего, но солдатам на фронтах все же требуется что-то посущественнее. А благодаря идиотам из интендантства с "посущественным" стало совсем плохо. Поскольку Иоганн в силу своего положения определенным образом курировал и послов в других странах американского континента, он прекрасно знал, что в той же Аргентине можно закупить мясо почти без ограничений — но что с ним делать было совершенно неясно. Хорошо еще что удалось договориться с мексиканцами — хотя полторы тысячи тонн мяса в год (все, что мог перевезти единственный мексиканский "морозильник") и выглядели издевательством.

Томас Клокке из Бисмарка предложил в общем-то неплохое решение: если он, как обещал, сможет выстроить у себя консервную фабрику, то ее продукцию через Мексику можно будет перевозить хоть на угольщиках. Но этот прохиндей сначала хочет получить от посольства денег на ее строительство — а по смете выходило, что американский немец только на постройке фабрики собирается нажиться тысяч на полтораста, причем долларов. Дешевле Германии построить свою фабрику где-нибудь в той же Аргентине — но и на дешевую аргентинскую фабрику денег у страны нет.

Задачки непростые… и это всего лишь "довесок" к обычной дипломатической работе. Конечно, в посольстве работали все, но решения-то возлагались целиком на посла — как и последствия этих решений. Так что времени на оценку возможных последствий тратилось как бы не больше, чем на все остальное.

Раньше тратилось — сейчас, когда в кабинете посла сидел этот латинос, изрядная часть забот исчезала на глазах. Если он, конечно, не врет — но уж это-то проверить можно вообще за день.

— Ну а что вы хотите взамен?

— Вы удивитесь: деньги — усмехнулся бородатый идальго. — Много денег, причем презренным металлом: в наших краях бумажкам не доверяют. Но поскольку у вас с кругляшами желтого металла, как мы понимаем, имеются некоторые проблемы, мы готовы брать и иные металлоизделия. Вот примерный список того, что нас интересует, а вот список того, без чего все остальное сказанное мной станет пустым сотрясением воздуха. Как с нами связаться — вы знаете, а теперь разрешите откланяться.

Иоганн Генрих Бернсторфф еще с минуту пристально наблюдал за закрывшейся за странным визитером дверью. Однако дверь никакой активности не проявляла, и посол Германии в США, переведя взгляд на оставленную ему бумагу, окончательно сформулировал (для себя, по крайней мере) некоторое "внутреннее коммюнике по результатам переговоров":

— Германский рабочий стоит дороже золота, и очень хорошо, что этот попугай пришел к таким же выводам. Осталось добиться, чтобы и в нашем правительстве стали думать так же…

Первыми в этой жизни самолеты в военных целях применили, сколь ни странным это может показаться, корейцы. О них они узнали от немцев: какой-то германский авиатор припер им сильно попользованный "Фарман" и предложил его купить за большие деньги. Гёнхо изделие внимательно осмотрел, авиатора внимательно выслушал — да и отправил немца куда подальше. Уж в чем-чем, а в соотношении цен и качества технической продукции корейский вождь разбирался неплохо. Что же до летающих изделий в целом, у Кореи имелись свои старые (если не сказать древние) традиции — как, впрочем, и в Китае — так что изготовить "многоэтажного воздушного змея" с моторчиком для корейских мастеров оказалось делом не очень-то и сложным.

Сам Хон в инженерных науках не преуспел, но вот мой опыт его вдохновил — и несколько человек прошли обучение в европейских институтах. Готовила Корея для себя конечно главным образом инженеров, способных оружие разное делать — но наука-то инженерная пока еще нужды в особо узкой специализации не испытывала, и средний инженер был способен много кое-чего "современного" сделать в весьма различных отраслях технических задач. Поэтому первый самолет корейской разработки оказался довольно — по нынешним меркам — передовым. По крайней мере, я бы не сказал, что современные изделия французов его превосходили.

Напротив, кое в чем именно корейское чудо летающей техники намного обошло европейцев — и, скорее всего, по причине, сколь ни странно, бедности выбора подходящих агрегатов. Например, моторы (а на самолете корейцы поставили их два) использовались автомобильные, от моих грузовиков. Причем — обычные серийные моторы: уже второй год они делались с алюминиевым картером и в принципе самолет поднять уже могли. Поскольку моторы были все равно явно тяжеловаты, пришлось моторную раму делать сварную из стальных труб, а к ним как нельзя более подошла рама всего самолета, тоже изготовленная из своеобразных труб: бамбуковая. Бамбуковый каркас обтягивался даже не тканью, а более привычным (для змеев) материалом — бумагой, и самолет получился очень легким. Баки — изделия на самом деле не очень простые, чего одно свинцевание его изнутри стоит — тоже поставили от грузовика, весьма емкие, и самолет мог висеть в воздухе часов пять. Правда, и летал он небыстро, километров девяносто в час развивал — но ему, собственно, и не надо было: он летал себе потихоньку вокруг острова Чеджу, предупреждая заранее транспорты о том, что японцы собираются приплыть: с самолета-то дымы японских кораблей были видны больше чем за сотню километров.

Поначалу японцы просто ругались своим японским матом в адрес пролетающего "змея с моторчиком", мешающего им потопить вражеские беззащитные транспорты, но довольно скоро ругань сменилась на стрельбу: кто-то из пилотов сообразил, что если кинуть с небес что-то, напоминающее снаряд, то у земли скорость его вряд ли сильно будет отличаться от него же, но выпущенного из пушки. Авиабомбы в корейском исполнении лично у меня вызвали добрый смех и восхищение простотой решения: артиллерийский снаряд просто туго вставлялся в подходящую консервную банку, у которой боковины были вырезаны в виде трех своеобразных стабилизаторов. Очень простое решение — но если по самолету никто не стреляет, то такой "бомбой" оказывается весьма несложно попасть с сотни метров по какому-нибудь миноносцу, что корейские летчики и доказали на практике. А когда стреляют, то несколько сложнее, но все равно с километра тоже можно попасть, причем даже фатальнее: второй попавший снаряд взорвался уже чуть ли не подо дном миноносца. Посмотреть точно не удалось: кораблик потонул. А японцы, слегка поумерив морские нападения, очень плотно занялись средствами ПВО.