Алиса Климова - Звезда пленительнаго [СИ]

— Обоих, поровну…

— А я вторую-то булку не продал, а отложил и съел на ужин… Вот такой я гад: хочу — граблю рабочих, хочу — нет — но сами рабочие этого вообще не замечают. Забавно? А вот еще более забавный пример: я эти две булки вообще купил, по два рубля. Скажем, в Китае — там все дешевле. Одну съел, другую продал за те же три рубля. Кого я ограбил на этот раз? А если я есть не хочу, сытый уже купил булки — и обе продал. Было у меня четыре рубля, стало шесть. Кого я ограбил? И откуда у меня появились лишних два рубля? И — в свете таких раскладов — что из себя эти два лишних рубля представляют? Давайте вы все же сами подумаете, и мы еще раз обсудим…

За год таких "обсуждений" было штук пять. Еще пару раз Струмилло-Петрашевский притаскивал мне какие-то "расширенные толкования" все того же бородатого классика, но было видно, что они его самого не очень удовлетворяют:

— С вами, Александр Владимирович, просто становится страшно спорить. Что бы я вам не показал, вы первым делом пытаетесь найти какие-то неточности…

— Противоречия, дорогой Станислав Густавович, противоречия. Я всего лишь инженер, и если мне предлагают выстроить мост без опор, я отказываюсь в том числе и потому, что мне же по этому мосту и ездить. А ездить, заранее зная что мост рухнет — это идиотизм. Сейчас я строю здание промышленной компании, а фундамент этой компании я поставил без расчетов, чисто интуитивно. И хочу понять… мне просто необходимо понять: могу ли я возводить это здание дальше или мне нужно все бросить и немедленно заняться укреплением, а то и перестройкой фундамента? Я хочу знать, а не рухнет ли мое здание после надстройки следующего этажа?

— Честно говоря, я не вижу причин для вашего беспокойства, у вас-то фундамент хоть и скрыт, но настолько прочен…

— За комплимент спасибо. А теперь я вам открою великую тайну: я знаю по меньшей мере три способа это здание сломать легким щелчком — и в этих трех местах я фундамент по мере сил укрепляю. Но если есть три слабых места, о которых мне известно, то почти наверняка есть и такие, о которых я и не подозреваю. Вот и помогите мне их найти — потому что если здание рухнет, то под обломками оно погребет всех причастных…

В конечно итоге (скорее, видимо, в промежуточном) мы пришли к выводу, что денег существует минимум три вида. Первый — это то, что на счетах и на которые можно купить что-то на рынке. Второй вид — это "внутренние виртуальные деньги" — всего лишь мера учета трудозатрат на собственных предприятиях. Пока кусок руды переходит с завода на завод, постепенно превращаясь в сталь, болт, мотор, автомобиль — этот "кусок" с первым видом денег практически не взаимодействует и на содержание счетов не влияет: ведь затраты на рабочих — это именно покупка внешнего "товара-труда" на внешних рынках. С этим все понятно, но существуют — реально существуют — и деньги "третьего сорта": деньги, которых нет. Приобретение чего-либо в кредит — это как раз оборот "денег третьего вида", "денег будущего". Которые когда-нибудь должны будут превратиться в деньги "настоящие" — но пропорции превращения мало предсказуемы…

Придя к такому выводу, я очень пожалел, что продал Рябушинским два харьковских банка. Вот уж неиссякаемый источник "денег третьего сорта"! Но что сделано — то уже сделано… Мышку правда, в любом случае стоит заинтересовать этим делом, но сейчас деньги мне нужны реальные. Первого или второго видов. Много.

Был у меня небольшой загашничек, но был он как бы не совсем мой. И из него я копейки не возьму… О загашнике этом знала только Машка. Поначалу она надо мной по этому поводу хихикала, но очень быстро перестала. Лишь спросила:

— А Мария Иннокентьевна-то о нем наверняка знает?

— Нет, никто не знает, и Водянинов тоже не знает.

Дочь наша тогда задумалась, потом спросила:

— То есть деньги туда идут в обход бухгалтерии… А как ты это делаешь?

После того, как я показал как, Машка время от времени тоже стала пополнять заначку, а на мое предложение не лезть в это дело, лишь сказала:

— Саш, поверь, так нужно. Мне нужно…

В середине января Мария Иннокентьевна составила сводную ведомость по результатам розничной торговли в Воронеже за прошлый год — и эти результаты резко перенаправили мои мысли в ином направлении. Воронеж — город, положа руку на сердце, провинциальный, и не очень-то и большой. Сто тысяч человек — но каждый из этих ста тысяч ежемесячно отдавал мне (причем — совершенно добровольно и даже с радостью) по пять с лишним рублей денег. Три с небольшим миллиона за полгода. Если же взять столицу, то там можно с легкостью "срубать" уже по десять миллионов в месяц. А если взять Америку с ее семьюдесятью пятью миллионами жителей…

Тщательное (и вдумчивое) изучение Маркса и Энгельса (которые не совсем муж и жена) привело нас с о Славой к однозначному выводу: формула "деньги-товар-деньги" абсолютно верна. Особенно верна потому, что производство в эту формулу не входит. Заводы — это средство превращения денег в товар для тех, у кого мозга не хватает закупить товар в Китае! То есть не сейчас, конечно — но суть понятна: деньги прирастают исключительно при продаже товара. И если товар продавать дешево, но много, то прирост будет больше, чем при продаже дорогого товара, но в малых количествах.

Конечно, чтобы продавать много недорогого товара, его нужно сначала где-то взять. Например, купить незадорого. У тех, кто его делает — и главное при этом сделать так, чтобы сам производитель не лез на розничный рынок. А уж каким способом этого добиться — вопрос отдельный…

Строительство университета автоматически подразумевает строительство целой кучи заводов — причем в том числе и "мобильных": завод по изготовлению арматурных секций все же в нынешних транспортных условиях должен располагаться рядом со стройкой. Как и бетонный завод — возить жидкий бетон дальше чем на пару километров сейчас практически невозможно. Но, по большому счету, любая серьезная стройка — это своеобразный завод, включающий в себя множество самых разнообразных (по профилю продукции) "цехов". Так что это все понятно.

Но кое-какая "продукция" все же должна была служить и после завершения строительства — те же подъемные краны, да много чего еще. Кстати, кранов у меня было уже несколько штук, причем по нынешним временам "высотных": с их помощью строился цокольный блок университета. Пятиэтажный, но высотой-то он был в двадцать пять метров. Так что чтобы ценное оборудование не простаивало, я предложил — в том числе и в качестве "школы монтажников" — поставить рядом ещё два отдельных корпуса, небольших, этажей по семь. Для биофака и… ну ещё для какого-нибудь.

Однако краны еще оставались — и "пришлось строить" кое-что еще…