Евгений Щепетнов - 1971 [litres]

В издательстве оказался ровно в десять часов московского времени, как и планировал. Быстро взлетел на нужный этаж, и вот я уже стучусь в дверь знакомого кабинета.

– О-о-о! Наш классик фантастики! Наш величайший фантаст всех времен и народов!

Вот все-таки этот Махров темная лошадка. Иногда трудно понять – когда он шутит, а когда говорит серьезно. Вот сейчас он и правда мной восторгается или все-таки эдак по-дружески стебется? У меня есть огромные подозрения, что именно второе. Шутку он любит и постебаться всегда горазд. Впрочем, я тоже не лыком шит и тоже люблю пошутить.

– А это столп литературного мира? Подпирающий могучим плечом всю мировую литературу?

– Хе-хе… да, это я. Давай забегай! Сейчас я Леночку за кофе пошлю!

– Леночку? А где Машенька?

– Хм… Машенька в декрет отправилась. У нее внезапно вырос животик!

– Так ли уж внезапно? Ох, Алексей, сидишь тут в цветнике…

– Но-но! Руссо издатель – облико морале! У нее жених есть! Вот… вроде как его ребенок.

– Вроде?! Ах ты ж…

Мы расхохотались, потом Махров убежал и появился в кабинете через три минуты, возбужденный и яростный:

– Итак, начинаем разговор! Во-первых, ты все-таки едешь за границу! В США! Та-рара-ра! – Он изобразил звук медных труб. – Твой паспорт лежит у директора в сейфе, и в нем проставлены все визы. Тебе придется сдать твой паспорт, он пока будет храниться у нас. Водительское можешь оставить, хотя в принципе положено сдавать и его. Рад? Ну, скажи, рад? Да что ты такую постную морду-то делаешь, Миша! Ты знаешь, сколько людей хотели бы съездить в капстрану, вот только их ни хрена не пускают?! А ты – рраз! И мухой хлопотливой полетел!

– Так уж и мухой… нервы потрепали – ай-ай! Опрашивали, допрашивали, комиссии всякие проходил. Да что я тебе рассказываю? Ты же сам характеристику писал! Кстати, спасибо тебе огромное. Ей-ей, спасибо! Такую работу провернул – я представляю!

– Миша! – Махров серьезно и даже грустно посмотрел мне в глаза. – Миша, не подведи, слышишь?

– Я же сказал – не собираюсь оставаться в Америке! Мне она на хрен не нужна! Я ее терпеть не могу!

– Чтобы не терпеть, надо еще знать, чего тебе не терпеть. Или ты знаешь, Миша? – Глаза внимательные, даже пронзительные.

Умен Махров, очень умен. Тот, кто думает, что смешной вид шустрого колобка отражает и его уровень мозгового развития, жестоко ошибается. Частенько он выдает такие мудрые и такие точные высказывания, что только диву даешься. И да, он в самом деле мне очень, очень сильно помог. Без него я пробивался бы долго и трудно. Нет, не подведу.

– А теперь вторая новость! Впрочем, это уже и не новость. Хотя… в общем, идешь во Внешторгбанк и получаешь там сертификаты! Оба-на! Та-дам!

– Слушай, это правда круто… – неуверенно пожал я плечами, не зная, что сказать, – только что с ними делать? Ну да, я знаю, надо пойти в какую-то «Березку» и накупить дефицита. Но честно сказать – не особо понимаю… хм…

– М-да. Вот все-таки ты не зря в психушке лежал! – хихикнул Махров. – Миша, да каждый купон можно продать как минимум по десять рублей за штуку! А значит, твое состояние увеличивается… на сколько? Вот! Только это… не советую тебе продавать на улице. Кинут просто на раз. Лучше кому-нибудь знакомому продай. Или лучше не продавай, а положи, и пусть себе лежат. А как понадобится какой-нибудь дефицит – сразу в «Березку», и ты всегда на коне! Разве плохо?

– А ты думаешь, что дефицит будет всегда? – скептически хмыкнул я. – Может, через год, два, пять лет все магазины будут забиты товарами народного потребления? Пессимист ты, Алексей.

– Я реалист, увы… – вздохнул Махров. – И не вижу конца-краю тому, что сейчас… но что-то мы не о том заговорили. Ну ее, эту политику. О! И Леночка появилась! А я уж думал, и не дождусь!

– Ой! – Леночка, милейшее создание с прической мальчика и личиком ангелочка, свалившегося с ветки и очень тем удивленного, воззрилась на меня с каким-то странным, непонятным для меня выражением, и поднос в ее руках затрясся так, что чашки, сахарница, блюдечки с лимонами и пирожными едва не упали на пол.

Я машинально шагнул к ней, подхватил поднос и остановился, глядя в карие, влажные, как у оленихи, глаза девушки. Она смотрела на меня, я на нее, и я вдруг, к стыду своему, почувствовал, как восстает мужское естество. Девушка была настолько невинна, настолько красива и так хорошо пахла (молочком и медом!), что мне, старому циничному мужлану, вдруг стало стыдно за то, что я посмел иметь в адрес этого дитяти какие-то сексуальные позывы. Ну куда мне до нее – старому, видавшему виды потертому башмаку?! Я, правда, еще не стер свои стальные набойки, еще не развалился на куски, но дело времени. Не много мне осталось.

Смешны старые, уродливые, жирные, с обвисшим телом мужчины, которые женятся на молоденьких красотках. Надо быть совершеннейшим идиотом, чтобы думать, будто такая красотка всю жизнь только и мечтала, чтобы ублажать твою вялую, отдающую нафталином дряблую плоть. Видимо, деньги и возраст лишают разума старых придурков. Ясно же, что эдакую красавицу могут интересовать только твои деньги! Или известность, полученная благодаря близости к тебе, что, по большому счету, тоже капитал. Хочешь ее – возьми, коли денег хватит, только не вбивай себе в голову, что идет она в твою постель по большой и чистой любви. Не будь ослом.

– Что, что случилось?! – заволновался Махров. – Леночка, что с тобой?! Плохо стало?!

Тут я опомнился, взял из безвольных рук Леночки поднос и поставил его на столик, где мы с Махровым обычно обсуждали наши дела.

– Это же Карпов! Вы же Карпов, да?! Карпов!

– Ну, Карпов, Карпов, и что? – слегка раздраженно бросил Махров, и вдруг его брови поднялись. – Ух ты! Да она в тебя втюрилась. Миш! Леночка, ты чего, влюбилась в дядю Мишу? Хе-хе-хе… да он старенький для тебя! Тебе всего девятнадцать, а ему полсотни! Ты ему в дочки годишься!

– И ничего не старенький! – Леночка продолжала пожирать меня глазами. – Он мужественный! И красивый! А книги его просто… просто… я в восторге от них! И девчонки все в восторге! Вы волшебник! Вы бог! Вы творите миры!

– Все, все, иди отсюда! – замахал руками Махров, глядя на налившуюся краской Леночку, которая того и гляди начнет сейчас признаваться мне в любви. – Видал, Миша, у тебя завелись поклонницы! Осторожнее – ее папа полковник КГБ, он тебя из наградного пистолета пристрелит! Шучу, шучу… про «из наградного». Просто пристрелит. Хе-хе-хе…

Леночка попятилась, повернулась и стремглав выскочила из кабинета, а Махров шумно выдохнул и, укоризненно покачав головой, сказал, усаживаясь в кресло у столика:

– Дочка моего хорошего знакомого, полковника. Он, кстати, нам здорово помогает. Попросил взять дочку на работу в издательство – пока секретарем, а освободится место, пристрою ее в редакторы. Девочка талантливая – стихи пишет, поет хорошо, на гитаре играет. Учится заочно на филологическом, в МГУ. Два года на дневном училась, потом перешла на заочный. Говорит, не хочу просиживать в аудиториях, лучше буду работать, чтобы быть ближе к настоящему делу! Это мы с тобой – настоящее дело! Хе-хе… она хочет быть к нам ближе! Эй, ты чего задумался?! Даже и не думай! Я тебе серьезно говорю про «пристрелить»! Папа у нее решительный мужик, у него не забалуешь! Хотя дочка им вертит как хочет… своенравная, хотя и… прелестная, правда? Господи, и как получаются такие невинные овечки в нашем жестоком и злом мире?! Папаша – волк волком, морда – кирпич об нее ломать можно! Мамаша – тот еще стальной столб, работает где-то в правительстве, жесткая, как оглобля, и красавицей ее бы не назвал. А вот дочка получилась – просто слов нет!