Игорь Валериев - Личник

— Не забуду дядька Петро.

— Вот и хорошо, — Пётр Никодимович перекрестил меня иконой, а я, наложив на себя крест, поцеловал её.

— А тебе, Селеверстов Роман Петрович, хочу пожелать нести службу достойно, не уронить чести нашей семьи.

— Клянусь в этом батя, — Ромка широко перекрестился и поцеловал лик Божей Матери.

Селевёрстов еще раз перекрестил меня и Ромку.

— Идите и служите, — после чего отвернулся, пытаясь скрыть слёзы.

Тут с рыданиями Ромку обняла мать. Вперёд выдвинулись старшие братья. Прощание несколько затянулось. Но через пять минут мы наконец-то вышли со двора и направились к трактиру.

После отплытия из Черняева на вторые сутки рано утром пришли в поселение Ушакова, в которой осуществили небольшую по времени остановку. По окончании встречи цесаревича и жителей, я отпросился у Николая и Головачева до станицы Буссе на пароход-конвоир. Получив разрешение, наконец-то пообщался со своими братами. Если кратко обобщить полученную первую информацию, то казачья школа в Черняева в большом авторитете среди станичников Приамурья. По похожей программе боевой подготовки стали обучать казаков-малолеток на сборах. От мальков отбоя нет. Приходится устраивать конкурс и отбирать лучших.

По зиме первый десяток два года подряд ходил в охрану обозов торгового дома «Чурин и Ко». В этом году теперь пойдет второй десяток, если купец Касьянов согласится на такую замену. Старшие-то теперь в конвое у самого цесаревича. Знахарка Марфа чего-то там придумала по медицинской части и дошла до генерал-губернатора Корфа, а тот её за казённый кошт отправил то ли в Иркутск, то ли в Томск к профессорам.

От Ромки узнал, какая кошка пробежала между семействами Савиных и Селевёрстовых. Если сначала жизнь у Семёна и Анфисы складывалась нормально, в любви и согласии, то потом начались трения между свекрковкой и снохой. Основным упрёком было отсутствие детей, плюс не нравилась независимость Анфисы. Если Семён сначала был на стороне жены, то потом перешёл на сторону матери. Один раз даже попытался поколотить Анфису, но та дала такой отпор, что Сёмка неделю на улице не показывался. Это также не пошло на пользу для молодого семейства. Даже рождение ребёнка не привело к налаживанию отношений. Селевёрстовы понятно во всём поддерживали дочь и обвиняли во всех бедах Семёна, который не смог себя поставить в семье настоящим казаком-мужем. Такая вот грустная история.

Не обошлось и без моих рассказов об учебе в училище, поездке в Петербург, награждении, усадьбе и новой службе. Довёл до казачат, что конвой Его Императорского Высочества будет состоять из четырёх взводов: кубанского, забайкальского, амурского и уссурийского. Кубанцы и забайкальцы уже следуют с цесаревичем. Но охрану несут в основном кубанцы, так как имеют опыт такой службы. Амурцы присоединятся в Благовещенске, а уссурийцы в Хабаровке. Офицеров в конвое будет шесть человек. Командир сотни подъесаул Головачев, за забайкальцев отвечает сотник Шадрин, за кубанцев сотник Сердюк. Кто будет от амурских и уссурийских казаков, пока не знаю.

— А ты, Ермак, за что в конвое отвечаешь? — спросил меня Ромка, когда мы вели беседу, расположившись вдоль борта у колеса на корме парохода.

Из-за того, что там во всю дымила труба, в этом месте мало кто располагался из пассажиров судна. А нам надо было поговорить без лишних ушей и в простой обстановке. Колесо шлёпало по воде, заглушая наш разговор, а мы общались как раньше. Постепенно шок от того, что я стал его благородием, у ребят проходил и с моего разрешения, они опять стали звать меня моим боевым прозвищем. Но только один на один.

— А я, Лис, отвечаю в конвое за боевую подготовку казаков, особенно личников цесаревича и работу секретных агентов, — ответил я.

— А кто такие личники и секретные агенты? — этот вопрос задал уже Дан.

— Дан, существует открытая или даже демонстративная охрана. К такой охране относятся конвойцы. А есть скрытая. Её осуществляют секретные агенты, которые одеты как обычные обыватели и осуществляют охрану в толпе.

— И чего у нас в станице, тоже такие секретные агенты были?

— Были, Дан, были. В Ушакова тоже были. И завтра в Буссе будут. А потом в Благовещенске.

— Вот это да! Здорово! — восхищенно произнёс Леший. — Это тебе не в лесу спрятаться. А личники-то кто, Ермак?

— Это те, Леший, кто непосредственно рядом с цесаревичем находятся. Ты заметил, что у нас в станице и в Ушакова Государя Наследника всегда четыре кубанца охраняли, беря его в коробочку со всех четырёх сторон. Вот они и есть личники. Их основная задача уберечь Цесаревича от любых покушений на него, даже ценой собственной жизни.

— И мы тоже личниками будем? — с восторженным придыханием спросил Ромка.

— Имею такие планы, браты, на вас. И по секретной части помогать будете.

Все ребята оживлённо загудели. А я смотрел на них и думал о том, что мою фразу защищать ценой своей жизни, они не пропустили мимо ушей. Просто казачата-казаки к этому готовы и если надо, действительно отдадут свои жизни за будущего императора.

— А когда, Ермак, учить нас начнёшь? — это спросил немногословный Тур.

И его вопрос понравился мне больше всего. С кубанцами и забайкальцами были большие проблемы в этом вопросе. Учиться у сопляка им не хотелось. Больше восьмидесяти процентов казаков в этих взводах были прошедшие огни, воды и медные трубы. То, что я пытался до них донести, воспринимали если не в штыки, то очень к этому близко. Не для казака все эти премудрости. Они сами с усами. Кого надо заломают хоть голыми руками. А если что — верная шашка под рукой. Поэтому, основную ставку на кандидатов в личники и ребят в секретную часть делал на молодежь. А пока всё шло со скрипом. Только мои награды, да хорошее отношение со стороны цесаревича и спасали поначалу. Сейчас стало полегче. Потихоньку стал завоевывать авторитет.

— Сейчас и начнём, — краем глаза я увидел старшего урядника Тимофеева, который направлялся в нашу сторону.

— Ваше благородие, — обратился ко мне урядник. — Как приказывали револьверы и чушки, ну, пистолетники распаковали. Всё готово.

— Молодец, Тимофеев.

— Рад стараться, Ваше благородие.

— Селевёрстов и остальные в колонну по одному следуем за мной, — отдав команду, повернулся к уряднику. — Веди, Тимофеев.

Урядник быстро довёл меня до каюты на первой палубе, которая использовалась как небольшой склад вооружения для конвоя. Зайдя в неё, я увидел разложенные на единственном столе укороченные револьверы Смит-Вессон в количестве десяти штук, а рядом на полу лежали двадцать штук кобур. Десять для открытого ношения и десять для скрытого.