Игорь Валериев - Личник

— Про избы, Александр Иванович, мне ничего не написал. Но это хорошая новость, — я не заметил, как перебил наследника престола, услышав эту новость. Но тот, никак на это не отреагировал.

— И ещё одно, что это за опыт, Тимофей Васильевич, над детьми проводите? — спросил меня Николай. — Им каждый день дают чайную ложку масла из печени норвежской трески, которое специально закупает ваш управляющий.

— Ваше императорское высочество, когда я первый раз проезжал через Курковицы, то увидел, что большинство детей в деревне, которые попались мне по дороге, страдают рахитом. А до этого мне в дороге в Петербург в журнале, или в газете попалась статья-реклама о рыбьем жире. В ней говорилось о том, что норвежский фармацевт и врач, кажется, Петер Мёллер, но точно не помню, около тридцати лет назад обнаружил, что жители западного побережья Норвегии, которые постоянно употребляли в пищу масло печени трески, отличались очень крепким здоровьем. Он разработал метод производства масла из свежей печени норвежской трески и наладил продажу рыбьего жира. Вот я и решил попробовать. Вдруг поможет?! Тем более цена на этот жир оказалась невысокой. Меньше пятидесяти копеек на ребёнка в год выходит. А их в деревне и имении всего пятнадцать душ. Эти расходы также внесли в бюджет проекта, — я мысленно передёрнул плечами, вспомнив, как нам в детском саду и в начальной школе каждое утро давали по ложке этого жира. Как мы ненавидели за это воспитателей и училку. Но этот жир считался лучшим средством от рахита.

— Тимофей Васильевич, а почему вы просто землю крестьянам не отдали? Насколько я понял, сумма их долгов была не очень большая для вас, — спросил меня генерал-губернатор.

— Ваше высокопревосходительство, я считаю, что человеку надо дать в руку удочку и показать, как ловить рыбу, чтобы выжить, чем один раз бесплатно дать рыбу. То, что человек получает без труда, по моему мнению, его развращает. Так что пускай трудятся, зарабатывают хлеб насущный. А раз дома ставить начали, значит, заработок им Сазонов хороший положил. Глядишь, за пару-тройку лет с долгами расплатятся, — я замолк, а потом с улыбкой продолжил. — Тем более я же казак! Вот у кого-то взять задарма — это, пожалуйста, а отдать…

Цесаревич и барон Корф, глядя на мою возмущённую физиономию, дружно рассмеялись.

Я, дойдя до этого момента воспоминаний, также разулыбался, выливая на себя из шайки тёплую воду. Встреча и доклад в тот день закончились, когда я обозначил цесаревичу ещё одну проблему — упоминание в программах революционеров старообрядцев, как возможных помощников в свержении самодержавия. Здесь, к сожалению, Николай отделался общими словами. Барон Корф, вообще, промолчал. Одним словом, доклад прошёл плодотворно. Добавил мне дополнительного геморроя по описанию новой службы и проекта в имении. Плюс, цесаревич попросил, чтобы потом доклад, да и остальные документы переписал Дан, у которого был каллиграфический почерк, а у меня — как курица лапой.

Я вышел в предбанник, взял одежду и полотенце, после чего вернулся в моечную вытираться и одеваться. Игнатьев протопил баню, чтобы только помыться. Сегодня назначен Рождественский бал. И я сегодня с утра, как савраска, носился по зданию Военного собрания, где часа через два начнётся торжество. Народу на него приглашено множество. Слава Богу, удалось настоять, чтобы каждый приглашённый имел свой билет. Пришлось заказывать в типографии, и они были строгой отчётности. Хозяин типографии и её работники были строго предупреждены о последствиях за «лишние билетики». На центральном входе будет пост из казаков и офицера, который будет осуществлять пропуск в здание только по пригласительным билетам. Все помещения Военного собрания проверили на наличие взрывчатки и прочих смертоубийственных предметов. Входы и выходы в большинстве помещений здания перекрыли и выставили посты из казаков конвоя. Сегодня на дежурство заступили все взвода. Черный вход, кухню и остальные обслуживающие помещения проверили и также перекрыли постами. Ещё одного Халтурина нам не хватало и взрыва, как в Зимнем дворце.

Пока носился по зданию, отдавая распоряжения офицерам конвоя и казакам, обслуживающему персоналу, тайным агентам, взмок, как мышь. А мне сегодня надо быть при полном параде. Как шепнул мне ротмистр Волков, с которым у меня после посиделок с помином Дарьи втроём с цесаревичем, сложились очень хорошие взаимоотношения. Ещё вчера он мне шепнул, что Николай сегодня будет награждать отличившихся в раскрытии покушения на него. Мне посоветовал быть готовым и в парадном одеянии. Но какую награду ждать, так и не сказал. Вот и прибежал домой, чтобы ополоснуться в бане и переодеться в парадку.

Короткой перебежкой по морозцу из бани вернулся в дом и стал одеваться в форму.

«Что же, красавЕц, — подумал я, рассматривая себя в зеркале, чтобы определить погрешности в одежде. — Жаль, моя птичка не видит. При ней я, если вспомнить, парадный мундир ни разу не одевал».

На девятый день я вместе с братАми и тремя агентессами, которые стали подругами Дарьи, сходил на службу в церковь. Заказал помин по усопшей, поставил свечи. Помолился, вспоминая мою девочку. Потом съездили на кладбище, где уже мысленно поговорил с Дарьей, прося у неё прощения. После возвращения с кладбища вместе с девушками, которые ехали на нанятых санях, вернулся в дом. Браты проехали в казарму, чтобы оставить коней. Моя конюшня для такого количества лошадей была мала. Когда они пришли, стол был уже накрыт. Постаралась, нанятая денщиком, стряпуха, которая специализировалась в Хабаровске по поминальным обедам.

Посидели тогда хорошо. За столом собрались, действительно, самые близкие люди для меня и для Дарьи. Устин Филиппов, несколько перебрал с водочкой. Плакал и клял себя, что не уберёг на рынке свою сестру названную. Маша Филатьева, двоюродная сестра моей девочки, его успокаивала, гладя по голове. А Ромка ревниво косился на сие действие.

«Эх, Ромка, Ромка, — думал я тогда. — Втюрился ты опять не в того, в кого надо. Не по тебе Мария Александровна. Тем более, та по погибшему Паше Михайлову страдает, только старается этого не показать. На кладбище первой подняла вопрос, что надо и к нему ещё раз на могилу зайти. У него вчера девять дней было. Кто из агентов был свободен от службы, ходили в церковь и на кладбище. Потом они в заведении Тифонтая посидели. Я и Кораблев в церковь и на кладбище с ними сходил. А вот в кабак не пошёл. Жалко, но не по чину уже. Мы с Николаем Алексеевичем, у меня в кабинете помянули Пашу хорошей водочкой».

Мои воспоминания перекинулись на Тифонтая. Цесаревич сдержал своё обещание. Дней десять назад китайский купец получил российский паспорт на имя Николая Ивановича Тифонтая. Приходил потом ко мне на службу. Благодарил. Пытался денежку вручить. Пришлось объяснить ему, что меня больше интересует определённая информация, за которую я и сам готов платить хоть деньгами, хоть услугами, хоть информацией. Заодно попросил о личной услуге — попробовать узнать о судьбе моей сестры.